Но тот ничего не слышал. Он ждал ошибки соперника, которая позволила бы сойтись вплотную. Однако ожидание это ему пришлось отложить до лучших времен. «Черная маска» применил тот же удар, что и в начале предыдущего поединка. От прямого попадания ногой в живот дзюдоист непроизвольно согнулся. И тут «Черная маска» взлетел в воздух и нанес красивейший удар в голову. Гигант неловко завалился на бок и замер.
У арены засуетились люди. Видимо, опасались, что придется уносить эту тушу, а носилки рассчитаны на вес нормальных людей. Но уже через минуту гигант зашевелился и вскоре с помощью толпы ассистентов неуверенным шагом оставил арену. Это зрелище так подействовало на соперника «Черной маски» в полуфинале, что у него внезапно открылись старые раны.
Затянувшееся ожидание Викинга было немного скрашено тем, что во втором полуфинале сошлись сравнительно неплохие бойцы. Победил в нем гость с Урала, известный боец, уже успевший выиграть в двух подобных турнирах. Видимо, он был немного знаком с историей, поскольку для выступлений на арене взял себе прозвище «Триарий». Так назывались самые опытные и закаленные бойцы римских легионов.
С самого начала поединка стало ясно, что на этот раз «Черной маске» придется сражаться по-настоящему. Триарий был силен, быстр, хорошо подготовлен технически. А главное, он отлично чувствовал ритм боя и выбрал самую разумную тактику. Ни лихих кавалерийских наскоков, ни ухода в глухую оборону — уверенная работа на контратаках в ожидании ошибки соперника. Все свое внимание Триарий сосредоточил на отражении ударов. Правда, у «Черной маски» была возможность перевести поединок в партер, но Триарий был на полголовы выше и, соответственно, тяжелее, а его борцовские качества оставались для «Черной маски» тайной за семью печатями. Поэтому он предпочел не рисковать.
Наконец, «Черная маска» изловчился и нанес могучий удар ногой в бедро. Триарий захромал. «Черная маска» усилил натиск. Его соперник с трудом успевал защищаться и пропустил два, хотя и не очень сильных, удара в лицо. И вдруг «Черная маска» поскользнулся. На мгновение, всего лишь на одно мгновение его атака захлебнулась, но и этого времени хватило Триарию на жестокий ответ. «Черная маска» успел отклонить лицо, но при этом маневре несколько потерял в устойчивости и врезавшийся в плечо кулак сбил его с ног. Триарий ждал этого и бросился добивать лежачего. И тут произошло что-то невероятное. Еще в падении забросив за спину руки, «Черная маска» оттолкнулся ими от песка, метнув свое тело вверх и вперед. Сдвоенный удар ногами в корпус, полученный от поверженного соперника, стал для Триария полной неожиданностью. Он отлетел в сторону, а когда снова двинулся вперед, «Черная маска» уже был на ногах.
Триарий опять вернулся к своей излюбленной контратакующей манере, не понимая, что уже обречен: соперник догадался, как надо с ним бороться. «Черная маска» нанес несколько великолепных ударов ногами, которые были искусно отражены Триарием. Но вместо последнего удара ногой, «Черная маска» вонзил сжатые вместе пальцы руки в солнечное сплетение. Триарий буквально зашелся от обрушившейся на его тело боли. Следующим могучим ударом «Черная маска» вышиб из него сознание.
Зрители встретили эту победу с таким ликованием, будто от нее зависели их собственные жизни. Зато «Черная маска» не проявил по этому поводу никаких эмоций. Равнодушно дал судье поднять вверх свою руку, сдержанно обменялся рукопожатием с пришедшим в себя Триарием, холодно поклонился присутствующим.
Викинг задумчиво направился к выходу. В нем с каждой минутой росла уверенность, что ему еще доведется встретиться с этим «масочником». И вовсе не для того, чтобы мирно побеседовать о смысле жизни.
Здание было огромно. Оно напоминало скелет доисторического ящера, вымершего миллионы лет тому назад при до сих пор не выясненных обстоятельствах. Глядя на его титанический, выкрашенный в отвратительно-серый цвет остов, хотелось запеть что-то торжественное и в то же время беспредельно тоскливое. Человек постарше, оказавшись рядом с этим монстром, становился каким-то пришибленным, шел, вжав голову в плечи и пугливо осматриваясь по сторонам. Трудно сказать, что мерещилось ему при этом. Может, люди в штатском или хрустящих кожанках с маузерами на боку, никогда, кстати, в этом здании не работавшие, или разносы в отдельном кабинете, сопровождавшиеся строгим выговором с последним предупреждением. А, может, они физически ощущали флюиды презиравшей человека власти, буквально сочившиеся из всех окон и дверей.
Многое повидало это здание за шестьдесят лет своего существования. Именно здесь координировалась борьба глотовчан с вредителями и врагами народа, в ходе которой исчезли один за другим три первых человека Глотова. Они оказались, соответственно, румынским, итальянским и французским шпионами. Борьбу с отдельными личностями сменила борьба с культом личности. Теперь первые люди Глотова не исчезали, а снимались с высоких постов и публично оплевывались.
Затем наступили годы покоя. Страной управлял быстро впадающий в маразм человек, который умудрялся в одно и то же время быть и отцом своего народа, и верным его сыном. Глотовские вожди задвинули подальше томики Ленина, выставив на первый план гениальную трилогию, только по недоразумению не получившую Нобелевскую премию. Затем поднялась кутерьма, все смешалось в стране Советов. В государстве победила демократия, а у власти остались коммунисты. Только они стали иначе называться и совсем по-другому себя вести. Та энергия, которая раньше уходила на составление липовых отчетов и сводок, теперь направлялась исключительно на личное обогащение.
В жизни здания произошел очередной крутой перелом. И называлось оно теперь не горком партии, а мэрия. Впрочем, обитателями его на три четверти остались бывшие горкомовские работники. Но если в прошлой жизни они были заклятыми врагами капитала, то в нынешней стали его самыми горячими почитателями. И дело было отнюдь не в новом курсе руководства страны, а в банальной алчности.
Внутри здание было отделано с такой роскошью, словно являлось резиденцией правителя одного из арабских эмиратов. Даже отправлению естественных надобностей сопутствовали элементы шикарности: лучшая туалетная бумага, ароматизаторы, стульчаки из ценных пород дерева. Об остальных помещениях здания и говорить нечего. Что ж, начальству виднее, на что тратить средства из городской казны.
Люди, в поисках справедливости сумевшие преодолеть все рогатки и препоны и таки добравшиеся до этого приюта политических проституток, в первые минуты забывали о своих делах и ходили по нему, как по музею, стараясь не трогать руками ни мраморные стены, ни мебель из полированного дуба. Освоившись минут через двадцать, они принимались выискивать на обитых кожей дверях таблички с фамилиями нужных им людей. А найдя, радовались, как дети, и занимали очередь. Бедные посетители. Они не понимали, что на табличках указывалась только предварительная информация: в какие дни и часы принимает нужный тебе начальник. А вот о том, сколько и в какой валюте он принимает за каждую конкретную услугу, не упоминалось ни слова. И бедолага, не сумевший выяснить это по своим собственным каналам, покидал мэрию не солоно хлебавши. Ведь каждый отдел мэрии, на современный лад названный департаментом, имел свою специфику.
Люди бывалые точно знали, что в департаменте связи положительную реакцию вызывают только американские доллары, а в департаменте по делам молодежи не выпендриваются и охотно берут рублями. Не являлось тайной, что главный пожарник города принимает подношения в любой форме — только дай. А глава налогового департамента поначалу был вообще неподкупен, и только страх за жену и двоих детей вынудил его пойти на уступки. Поэтому лишь дельцы, тесно связанные с глотовскими паханами, осмеливались преподносить ему, но не деньги (Боже упаси!), а скромные подарки.
Некоторые департаменты, во многом благодаря стараниям бывшего мэра, были устроены так, чтобы прокормить как можно большее число чиновников. Так, к департаменту инвестиций были присоединены департаменты частного предпринимательства и акционированных предприятий. И если какой-нибудь делец или председатель акционированной компании хотел получить от государства кругленькую сумму в форме субсидий на развитие, то часть этих денег он должен был оставить в своем департаменте, а часть — в департаменте инвестиций.
Классический пример разделения труда демонстрировал жилищный департамент. Его глава имел дело исключительно с солидными людьми, стремившимися за свои деньги построиться в как можно лучшем месте. Таких людей было сравнительно немного, но их стремление дорогого стоило. С простыми людьми, желавшими за счет государства сменить невыносимые жилищные условия на убогие, работал инспектор. Ему, как правило, перепадало помалу, зато часто.
В общем, вопреки утверждениям оптимистов, что честных людей всегда и везде больше, о здании мэрии это можно было сказать только в приемные дни. Ситуация несколько изменилась после выборов глотовцами мэра. Новый глава города, сменивший на этом посту бывшего секретаря горкома, оказался не только порядочным человеком, но и неплохим политиком. Он прекрасно понимал, что лихая атака на плотно сомкнутые ряды взяточников и их сообщников закончится печально, если не летально. И действовал тихой сапой, выбирая очередной жертвой конкретного чиновника и наваливаясь на него всей своей властью. На протяжении нескольких заседаний чиновника разносили в пух и прах за неумение работать и в конце концов снимали. На его место мэр ставил своих людей.
Благодаря этой тактике сменилось руководство нескольких незначительных департаментов. Теперь пришло время сыграть по-крупному. Новой жертвой был избран руководитель глотовской милиции. Слишком вольно, даже по российским меркам, чувствуют себя в городе уголовники: обложили практически всех торговцев, больше половины частных предпринимателей. В свою очередь торговцы, чтобы не прогореть, повышают цены на товары, и в результате получается, что уголовники грабят рядовых граждан, только теперь не прямо, а косвенно. Даже сам начальник милиции или мэр, покупая что-то в «комке» или на рынке, вносят таким образом свой пай в воровской общак. И сколько же можно с этим мириться?