— Каждый день пашу, как проклятый, — жестко ответил Викинг.
— Ну-ка, покажи, — с удивительной живостью старик вытащил внука на середину комнаты.
Места, конечно, было маловато. С самой минимальной амплитудой Глеб продемонстрировал несколько боевых действий из тех, что когда-то давались ему с большим трудом. Движения были четкие, резкие, безошибочные.
— Молодец! — похвалил старик. — А про оружие не забываешь?
Дед вытащил тяжелый ящик и стал разглядывать лежавшие там кошмарные игрушки. За последнее время их несколько поубавилось. Викинг неизменно избавлялся от тех, что уже побывали в деле.
И тут Глеба озарила одна довольно неприятная мысль. Неспроста, ой, неспроста наведался к нему старик. Недаром проверяет его боеготовность, а теперь прикидывает, много ли железа ушло за последнее время. Небось, узнал про серию загадочных смертей уголовников. Ведь старик и местные газеты читает, и слухи до него всяческие доходят. К тому же дед прекрасно знал Ревякина и был в курсе событий вокруг пасеки. Вот и заподозрил во всех кровавых проделках своего любимого внучка. Теперь приехал проверить, верны ли его догадки. Наверняка успел заметить недостачу ножей и дубинки. Сейчас начнется.
Но того, что произошло дальше, Викинг никак не ожидал.
— Вижу, что даром времени не теряешь, — одобрительно сказал дед и протянул Викингу общую тетрадь.
Тот взял ее, пробежал глазами первую страницу, а затем быстро пролистал.
— Языческие культы и обряды. Зачем мне это? — удивленно спросил он, пытаясь вернуть тетрадь обратно.
— Возьми-возьми, пригодится, — ответил старик, несколько снисходительно поглядывая на внука. — Вот скажи, что ты запомнил о скандинавских религиозных обычаях из тех книг, что я давал тебе прочитать? О священной роще близ храма в Упсале, в которой практически на каждом дереве висел принесенный в жертву человек?..
Викинг утвердительно кивнул головой.
— И еще, может быть, о самом храме, в котором одновременно помещалось до пяти тысяч человек и где по большим праздникам выставляли столы с угощением, рассчитанные на те же пять тысяч язычников. Но о самих обрядах ты, возможно, даже не стал читать, находя это занятие бесполезной тратой времени. Теперь для того чтобы не испытывать в дальнейшем некоторых проблем, тебе придется устранить пробел в знаниях. Специально для тебя я сделал пометки, чтобы ты знал что и в какой последовательности делать. Также выделены ритуалы для некоторых конкретных случаев.
Сразу же после ухода старика Викинг принялся за чтение. С большей тарабарщиной ему еще не доводилось сталкиваться. Сплошные шаманские фокусы с водой, огнем, камнями и деревом, да несколько дурацких заклинаний, из которых он не понял ни слова. Зато примечания, сделанные рукой деда, были совершенно ясными и касались нынешнего, морального состояния Викинга: «снятие ощущения раздвоения личности», «возвращение уверенности в своих действиях», «поддержание боевого духа», «устранение нервного истощения». Не было сомнения, что старик догадался о рискованных делах внука. Но почему же он не попытался остановить Глеба? Может знал, что это бесполезно? Или полностью одобрял его действия? Во всяком случае, дед догадался о его психическом состоянии после целой серии убийств и немедленно пришел на помощь.
По-прежнему слабо веря в тысячелетней давности рекомендации, Викинг решил шутки ради провести обряд обновления Фильгиора — своего ангела-хранителя, который должен был вернуть ему уверенность в своих силах. Больше всего Викинга привлекла простота ритуала: немного воды, несколько расставленных в определенном порядке камней и сравнительно непродолжительная концентрация на конечной, по его представлениям, цели войны с уголовниками. «Быстро и не больно», — как говаривал в таких случаях Наумов.
Древний обряд подтвердил не новое утверждение «Все гениальное — просто». Примитивные и порой противоречащие всякой логике действия дали потрясающий эффект. Викинг стал гораздо спокойнее относиться к своим проблемам, по ночам перестали сниться кошмары, от которых раньше он просыпался по несколько раз в неделю. Начав с простого, Глеб самым естественным образом добрался и до сложного. Обряд «призрак медведя» требовал безукоризненного соблюдения процедуры и математической точности в обращении с предметами. Но зато он позволил окончательно избавиться от ожесточенной борьбы двух начал — цивилизованного и воинственного — и привести их в полную гармонию друг с другом.
Однако восстановление душевного равновесия привело к некоторому снижению боевой готовности. Этот недостаток тоже устранялся с помощью обрядов, посвященных валькириям — богиням, предопределяющим исход того или иного сражения. В этот вечер Викинг совершил ритуал Огненной Валькирии, и на то у него были причины.
Он сидел, абсолютно отключившись от окружающего мира. Со стороны могло показаться, что человек принял оглушительную дозу наркотика и находится в полнейшей прострации. Все время повторяющиеся совершенно бессмысленные слова только усиливали это впечатление. И только прислушавшись к их звучанию, уловив за четким ритмом агрессивно-воинственный дух, опытный специалист мог с уверенностью сказать, что за всей этой на первый взгляд совершенно идиотской процедурой кроется нечто серьезное и крайне опасное.
— Берсерк! — зов поначалу робкий и тихий шел откуда-то из глубин подсознания.
Викинг замолчал.
— Берсерк! — голос креп, обретая сочный тембр и раскатистое звучание.
Викинг расслабился, погружаясь в гипнотическое состояние.
— Берсерк! — голос зазвучал во всю мощь, заполняя каждую клеточку его мозга.
Викинг как бы обрел внутреннее зрение. Он перенесся на тысячи километров и сотни лет в прошлое, оказавшись на крутом берегу холодного Северного моря. Далеко внизу бились о камни седые волны. Совсем рядом под упругими порывами ледяного ветра шумели вековые сосны. Между лесом и обрывом, глубоко въевшись в землю, лежали покрытые мхом валуны. На четырех из них сидели женщины. А может, призраки женщин. Бесплотные тени в бледно-голубых накидках прозрачными руками безмолвно чертили в воздухе какие-то таинственные знаки и, словно повинуясь им, ветер то стихал, то вдруг завывал с обреченной яростью попавшего в западню зверя.
Но была и пятая женщина, из плоти и крови, выглядевшая еще удивительнее, чем ее подруги. В ярко-красной накидке, с огненно-рыжими роскошными волосами, из-за которых ее лицо напоминало по цвету пылающую на солнце медь, она начертила на голом песке круг, отошла на несколько шагов и… вспыхнул громадный костер.
Викинг был потрясен. Он точно видел, что поблизости не было никаких горючих материалов. Тогда откуда такое пламя? Он присмотрелся внимательнее и понял, что горит… Париж. Это норманны забросали крепостной ров вязанками хвороста и подожгли. Сами северные воины стояли в стороне, рассчитывая, что нестерпимый жар и едкий дым заставят парижан сдаться.
— Какой Париж, что за чушь, откуда ему здесь взяться! — Викинг тряхнул головой и снова взглянул в сторону огня.
Как и следовало ожидать, Париж к источнику пожара не имел никакого отношения. Горел Древний Рим. Вандалы, кстати, выходцы из Скандинавии и, возможно, предки викингов, уже заканчивали грабеж Вечного города, и довершить его разорение предстояло огню. Жадные дикари, побросав в телеги захваченную добычу, стремились подобру-поздорову выбраться из охваченного пламенем города. А на вершине холма стоял их вождь Гензерих, незаконнорожденный сын вождя вандалов от рабыни, о котором говорили, что он мечтает не завоевать весь мир, а ограбить его. Да нет, какой это к черту Гензерих. На вершине стоял Наполеон, со смешанным чувством смотревший на горевшую Москву. Но тут стройные контуры православных церквей сменились приземистыми очертаниями древних зданий. Пылал захваченный римлянами Карфаген. За несколько минут город выгорел дотла и его сменили Лондон, затем Пекин, Константинополь. После этого города из Европы и Африки, Азии и Америки стали менять друг друга как в калейдоскопе. Одно оставалось неизменным — пожирающий их огненный Молох.
И вдруг видение исчезло. Викинг очнулся. Но, казалось, вселенский пожар коснулся своим раскаленным крылом и его души — он выжег в ней все чувства, кроме желания немедленно осуществить задуманное дело. Посидев несколько секунд в абсолютной неподвижности, Викинг взял горсть земли и бросил в пылающий костер. Тот погас, да так внезапно, словно в него попала не одна горсть, а несколько ведер песка. Викинг одним рывком вскочил на ноги. Он был готов к новым испытаниям…
Здание походило на гараж для грузовых автомобилей. Приземистое, кирпичное, с большущими деревянными воротами, по краям обитыми железом. В одну створку ворот была врезана небольшая дверца. На самом деле здание представляло из себя гибрид склада и небольшого производства по изготовлению фальшивой водки. Время от времени сюда приезжали грузовики с сорокалитровыми бидонами со спиртом. Не пищевым, разумеется, а техническим «гидролом». Другие грузовики подъезжали к зданию, весело позвякивая пустой тарой. Тут-то и начинался до крайности примитивный, но весьма прибыльный бизнес. На две части «гидрола» добавлялись три части воды из-под крана, после чего на бутылки нашлепывались наклейки, прилаживались пробки. Получившийся продукт не представлял непосредственной угрозы для жизни покупателя, но на следующее утро гарантировал мучительную головную боль и тотальную изжогу даже после употребления изделия в относительно умеренных дозах.
Викинг подошел к зданию глубокой ночью, в час, когда даже хулиганы испуганно вздрагивают, заслышав чьи-то шаги. Заметив, что между нижним краем ворот и асфальтом пробивается узкая полоска света, он подошел к дверце и осторожно попытался открыть. Ничего не вышло: как и следовало ожидать, изнутри она была заперта на защелку. Приходилось на ходу менять тактику. Викинг достал из кармана один из нескольких заранее припасенных камней, из второго вытащил диктофон, отошел метров на пять и запустил камень прямо в ворота. После этого он нажал на кнопку диктофона. Оттуда раздался заливистый женский смех. Викинг швырнул в дверь второй камень. При этом он внимательно следил за пробивающейся из помещения узкой полоской света.