— А-а, сейчас такие комиссии. Воду в реке найти не смогут, — отмахнулся молодой человек.
— Ну, допустим, было взрывное устройство. Но зачем это Глебу надо?
— Так просто. Он маньяк. Это не первая и не последняя его жертва. Между прочим, он в совершенстве владеет искусством убивать голыми руками.
Тут Лена вспомнила, как Глеб шутя расправился с двумя могучими парнями. Неужели незнакомец говорит правду? А тот вдруг сказал:
— Мы хотим его обезвредить. И вы должны нам помочь.
— Но как?
— Мы вам все объясним, когда понадобится. Лучше скажите — согласны?
Лена не обманывала себя насчет того, кто этот молодой человек. Раз его привела владелица борделя, значит — не из милиции. А то, что столь уважаемая в определенных кругах дама использовалась в качестве девочки на побегушках, говорило о том, насколько могущественные люди жаждут расправиться с Глебом. Если она откажется, ее могут убить. Но вряд ли Лена согласилась бы, если бы Глеб не обошелся с ней так жестоко. К тому же лишил ее финансовой опоры. В то, что рассказал молодой человек о гибели Соболева, она почему-то поверила сразу. И согласилась.
Ее помощь понадобилась уже на следующий день. Молодой человек вихрем ворвался к ней в дом и потребовал, чтобы она немедленно позвонила Глебу. Лена не стала говорить, что его наверняка нет дома, и набрала номер. Глеб оказался на месте.
— Сделай все, чтобы он приехал к тебе. И поболтай с ним хотя бы минут пять, — потребовал молодой человек, одновременно связываясь с кем-то по сотовому телефону.
Лена провела у телефона не пять, а все десять минут. Ей пришлось долго уговаривать Глеба, который упорно отбояривался от приглашения. Но невозможно отказать женщине, если она чего-то очень хочет.
— Он приедет, — сказала Лена, положив трубку.
— Я уже понял, — как-то буднично ответил молодой человек…
Когда Викинг положил трубку, внимательно прислушивавшийся к разговору дед буквально набросился на него:
— Ты с ума сошел. Не вздумай никуда идти. Это же ловушка.
— Скорее всего. Но если я не пойду сейчас, они не успокоятся. Так не лучше ли встретиться с опасностью, зная о ней заранее, чем подвергнуться нападению, когда не готов к нему, — рассудительно ответил Викинг.
— Будет тебе и то, и другое, — пообещал дед.
Викинг начал собираться, но через несколько минут сказал, показывая на дверь:
— Там что-то не так.
— Ага. И я сейчас почувствовал какое-то беспокойство, — согласился дед. — Видимо, решили прихватить тебя прямо здесь.
Но дальше их мнения разошлись. Викинг хотел лично разобраться с незваными гостями, а более рассудительный старик настаивал на своем варианте. В конце концов более молодой из уважения к годам, как немного иронично подчеркнул Глеб, уступил.
— Но сначала необходимо убедиться, что это не ложная тревога. Тем более, что мне не стоит здесь оставаться, если появится милиция.
— Ладно, — согласился дед, — давай. Дорога известная, хотя пока и не хоженная.
Они вышли на балкон. Дом был достаточно старый, и потому метрах в трех от балкона тянулась пожарная лестница. Викинг вскочил на перила и прыгнул. Он не боялся промахнуться, но всерьез опасался, что древнее сооружение могло насквозь проржаветь. Обошлось — конструкция со скрипом, но выдержала непривычную нагрузку. Викинг быстро спустился вниз, мимоходом заметив, как какой-то мужик, разинув рот, наблюдает за необычным акробатическим этюдом. «А, ничего страшного. Небось, подумал, что увидал развязку классической ситуации: муж внезапно вернулся из командировки».
Викинг обогнул дом и нырнул в свой подъезд. Бесшумно поднимаясь, он добрался до своего этажа и остановился, прислушиваясь. Пролетом выше явно кто-то был. Оттуда доносилось сопение, какие-то шорохи и едва различимое позвякивание.
— Что ж он, падла, так долго? — проговорил кто-то полушепотом, но так и не получил ответа.
Викингу стало все окончательно ясно.
«Ловко придумали, подлецы. Стоило бы мне ступить за порог — и они бы принялись палить из нескольких стволов. Тут уж никакое умение и реакция не спасли бы. А шишь вам.»
Следующие минут десять прошли в томительном ожидании. Викинг опасался, что бандиты, поняв бесперспективность своей затеи, уйдут или, хуже того, попытаются вломиться в квартиру. Но ребята оказались терпеливые. Наконец подкатил мерседесовский фургон, из него высыпали бравые парни в камуфляже и масках, с укороченными автоматами в руках — глотовский ОМОН.
Дальше события развивались по сценарию, который вряд ли обрадовал глотовских авторитетов. Выскочив словно из-под земли, омоновцы скомандовали заскучавшим душегубам:
— Стоять смирно, руки вверх!
Двое безропотно подчинились, у одного не выдержали нервы. Грянул одиночный выстрел. И тут же в ответ хлынул шквал автоматных очередей, заполнивший адским грохотом ограниченное пространство подъезда.
— Не стреляйте, я сдаюсь! — истошно завопил стоявший немного в стороне и потому чудом выживший бандит.
— Ну, сука, ты это зря! Ты у меня еще пожалеешь, что уцелел! — пообещал один из бойцов, уже приготовившийся прицельно выпустить в него очередь.
Когда все закончилось, Викинг вернулся в квартиру.
— А ты боялся, — сказал ему дед. — Видишь, все прошло как по маслу. Не напрасно мне тот сыскарь телефончик дал. Одного не пойму. Когда я ему позвонил и сообщил про вооруженных людей в подъезде, знаешь, что он мне сказал? Что б я не вздумал сам, до приезда милиции, их прикончить. Мол, за такое можно и срок схлопотать. Как думаешь, он шутил или всерьез?
Безукоризненно выглаженная белоснежная рубашка, строгий галстук, идеально сидящий светло-серый костюм — эта одежда делала гостя похожим на журнальный образ классического политика или делового человека. Седой в цветастой рубашоночке и немного широковатых штанах выглядел рядом с ним неотесанным мужланом, деревенщиной. Гость вел себя предупредительно и вежливо, но это была лицемерная вежливость, с которой общаются с безнадежно больным человеком, готовясь ему сообщить, что шансов на спасение нет. Дело в том, что гость приехал к пахану с очень щекотливой миссией.
— Все мы порой ошибаемся, — говорил он вкрадчиво-приторным голосом. — И надо найти в себе мужество признать эти ошибки и по возможности их исправить. Что поделаешь, мы оказались несправедливы к уважаемому Антиквару…
«Ишь ты: как они Перстня величать стали, — неприязненно подумал Седой. — А ведь совсем недавно по их приказу его щенок на тот свет отправился».
— …Сделанного, конечно, не воротишь, но нам хотелось бы хоть частично загладить свою вину. Антиквар горит желанием покарать убийц своего сына. Желание, надо признать, совершенно естественное, и было бы неплохо помочь ему его осуществить.
«Ишь ты, вина их, а отдуваться придется мне. Ведь это мои люди Сынка кончили». Седому в голову не приходило, что он является одной из потенциальных жертв мести как непосредственный организатор убийства: слишком высокое положение он занимал.
— Насколько я понимаю, акцию осуществили ваши люди. Честно говоря, мы были уверены, что вы предпочтете вообще не вмешиваться в это дело. Но раз уж так случилось, мы надеемся на ваш здравый ум. Киллеров надо передать Антиквару. Кстати, вы же понимаете, если он решит их… э… допросить и выяснит, что кто-то может избежать возмездия, нас с вами ждут крупные неприятности.
«Он что, из бывших дипломатов? Ишь, как шпарит — вроде гладко, но с туманцем». Седой посмотрел гостю прямо в глаза и, дождавшись, когда тот отвел взгляд, спросил:
— Что-то я не совсем врубился насчет возмездия и неприятностей.
— Антиквару должны быть переданы все люди, участвовавшие в убийстве его сына, — откровенно сообщил гость, про себя удивляясь непонятливости пахана.
Но Седой давно все понял. Четкое признание нужно было ему только для того, чтобы самому перейти в атаку.
— Это что же получается? Выходит, я должен своих парней только за то, что они выполнили приказ, на верную смерть послать? Он же не чаи с ними распивать будет. Нет, так дело не пойдет.
— Похоже, вы не понимаете, — по-прежнему мягко заметил гость. Это не моя просьба. В благополучном разрешении вопроса заинтересованы очень влиятельные люди.
— Знаю я этих людей. Но только их власть нашего города не касается. Здесь я хозяин.
— Зря вы отказываетесь. Для вас же это пустяк. А взамен вы можете получить нечто куда более существенное.
— Это что же?
— Например, уверенность в завтрашнем дне. Насколько мне известно, ваши люди ведут тяжелую и безрезультатную охоту за одним молодым человеком. Уже сейчас ваши потери трудно подсчитать. Все закономерно. Молодой человек профессионал, а вам никогда не приходилось сталкиваться с противником такого уровня. Ваши люди к этому не подготовлены, вы пытаетесь действовать не умением, а числом, что приводит только к новым жертвам. Это все больше смахивает на чистой воды авантюру. В такой ситуации возникает закономерный вопрос — а не было ли ошибкой смещение Жереха?
Угроза была вполне выполнимой. И Седой это знал. Поэтому он позволил себе единственное, что мог в данной ситуации — вспышку бессильного гнева:
— А если я прямо сейчас глотку тебе перережу, что ты тогда запоешь?
Человек, решивший действовать, не тратит время на пустые угрозы. Гость равнодушно пожал плечами:
— В таком случае у города какое-то время не будет хозяина.
Спустив пар, Седой утратил всякое желание сопротивляться. Вести войну на два фронта, да еще зная, что гость представляет силы, намного превосходящие его собственные, пахан не мог. Но все же попытался в последний момент ухватиться за соломинку:
— А если Перстень исчезнет?
— Если бы это решало наши проблемы, не имело смысла обращаться к вам.
— Понятно. Когда Перстень должен получить то, что хочет?
— Чем раньше, тем лучше. Хорошо бы уже сегодня.
Оставшись один, Седой приказал немедленно вызвать Кучера, а сам погрузился в крайне неприятные размышления. Эти дни оказались самыми тяжелыми в его жизни. Мало того, что он понес огромные потери, так в довершение всех бед его вынудили собственноручно отдать своих бойцов на расправу, обречь их на верную гибель. Такого унижения он еще никогда не испытывал. Да разве в одном унижении дело? Опять же — ребят жалко. Хотя моральные соображения не имели для пахана сколько-нибудь существенного значения. Главное — его положение может стать довольно шатким, если братва узнает о роли Седого в судьбе убивших Сынка людей. Никто не любит предателей, каких бы социальных слоев это ни касалось и какое бы место в своем кругу не занимал предатель. Седому оставалось радоваться тому, что у него такой, пусть и туповатый, зато преданный и исполнительный лидер боевиков. Кучер сделает все, что ему прикажут, и никогда не проболтается об этом. У пахана были все основания рассчитывать на удачный исход дела.