— Как ты считаешь? — схитрил Вотан.
— Все три — шаман.
— А если убить одного из них?
Подобная идея явно озадачила Халта. Как-то ему даже в голову не приходило, что шамана можно убить, что это вообще возможно.
— Шаман разозлится, — наконец, ответил Халт.
Вотана ответ позабавил. Настолько, что он захохотал.
— Что смешного я сказал? — нахмурился сат.
Вотан досмеялся и поглядел на него.
— Видишь ли…в далеких землях есть люди…их называют программистами. Так вот, у них есть одна особенность…
— Какая? — заинтересовался Халт.
— Они на любой вопрос могут дать абсолютно точный, и при этом совершенно бесполезный ответ.
Халт задумался, пытаясь понять, оскорбление это, или наоборот, но затем понял, что это была шутка. Северянин с ним просто шутит.
— Хы, — Халт попытался растянуть лицо в улыбке, однако потревожил все еще заживающие раны.
На этом их разговор закончился, хотя затем еще несколько раз Халта доставляли к Вотану, но теперь уже они просто беседовали.
Вотан расспрашивал Халта о быте сатов, об их традициях, правилах, об их боге. На тему религии, кстати, у них даже возник спор.
— Подожди! Получается, ваш бог Дункан любит воинов? — уточнял северянин.
— Да! Дункан восторгается доблестью и смелостью. Лучших из лучших он забирает к себе. Колб Стальная рука, Блод-Атай, Костяной лоб — все теперь его воины и командиры. Великая армия Дункана ждет своего часа… — восторженно вещал Халт-Алай.
— Но ты среди них не окажешься? — уточнил северянин, тем самым опустив Халта на землю. Весь восторг и пиетет перед богом воины и крови исчез, будто его и не было.
— Нет. Я не достоин, — сухо и с явной грустью ответил Халт.
— Почему? — удивился северянин. — Ты слабее Блод-Атая, Костяного лба и остальных?
— Нет! — прямо-таки рыкнул Халт-Алай. — Того же Костяного лба я бил много раз, и при желании давно мог прирезать.
— Получается, ты сильнее его?
— И сильнее, и умелее, — кивнул Халт-Алай.
— Так получается, что ты даже больше достоин стать одним из воинов Дункана, чем Костяной лоб?
— Ну… — Халт-Алай был чересчур возмущен и возбужден, при этом накрутил он себя сам.
— Гляди, — хмыкнул северянин, — ты сильнее тех, кого твой бог считает достойными, ты возглавлял других сатов, ты убил множество врагов, ведь так?
— Да, и если я вру — пусть великая степь пожрет… — заорал Халт, но северянин достаточно быстро его перебил, вполне спокойным голосом задав озадачивший Халта вопрос:
— Тогда почему Дункан не примет тебя, как ты говоришь?
— Потому что я проиграл! — буркнул Халт. — Потому что я чуть было не позволил, чтобы меня загрызли ваши псы! Нет смерти позорнее для сата…
— Но там ты и не мог ничего сделать, — вновь перебил его северянин, — даже самый опытный воин не сможет справиться со сворой боевых псов, специально обученных и натренированных убивать врага.
— Дункану все равно, — буркнул Халт.
— Тогда твой бог — просто засранец, — заявил северянин.
— Что? Да как ты смеешь? Дункан… — начал было возмущаться Халт.
— Засранец, засранец, — хохотнул северянин. — Ты был опытным и умелым воином, ты — легенда среди сатов. Ты даже погибнуть должен был с оружием в руках, как воину и положено. Но Дункан все равно тебя не примет? Это справедливо?
Халт хотел было начать спорить, хотел объяснить, что не так, но…в глубине души он был полностью согласен с северянином. В конце концов, те шрамы, которые были на его теле, не они ли являются главным доказательством того, что Халт ‒ великий воин? Сколько врагов он победил? Сотню? Две? И что получается? А получается, что северянин прав — все было бессмысленно, это ничего не стоит для Дункана. А вина Халта только в том, что он попал в ситуацию, из которой просто не мог выйти. Но ведь он и вправду должен был погибнуть на поле брани, так почему же ему теперь не видать Вечной степи?
— А хочешь, я расскажу тебе о нашем боге? — спросил северянин.
— О том, который позволяет жалкому человеку вроде тебя носить его имя? — усмехнулся Халт.
— Имя нашего бога — Один, а Вотан — имя, которое ему дала небольшая группа воинов. Я же взял это имя случайно.
— Ваш бог должен был тебя наказать за это!
— Но он не наказал. Даже более того, он слышит меня, говорит со мной и помогает.
— Зачем? — удивился Халт.
— Похоже, ему нравится то, что я делаю…
— Ты же самозванец! Назвался именем бога и…
— И громлю сатов, поклоняющихся Дункану, который их ни во что не ставит.
— Лучше так, чем идти в ваш «рай».
— В наш рай? — рассмеялся северянин. — Рай у южан с континента. После смерти наши воины попадают в Вальхаллу.
— Что еще за Вальхалла? — заинтересовался Халт.
— Мир вечного пира и вечной войны, — пояснил северянин, — там все мы вновь живы и сходимся в битве. А к вечеру, когда на ногах остаются лишь сильнейшие, все остальные оживают и идут пировать вместе с Одином и другими богами.
— И что, туда может попасть любой? Неважно, как он жил, кем был?
— Есть, конечно, свои ограничения, — хмыкнул северянин.
— Какие?
— Ну, если ты всю жизнь был обычным фермером и не брал в руки оружие — тебе уготовлен другой мир, не столь веселый.
— А если ты был воином, но тебя загрызли собаки?
— Главное, что ты умер в бою, с оружием в руках. Один не забудет о твоей доблести и примет в свои ряды.
— А если умрешь от старости, ран или болезней? В постели?
— Это у нас называют «соломенной смертью». Таким не видеть Вальхаллы.
— Ха! — позлорадствовал сат. — Получается, ваш бог так же несправедлив, как наш. Я могу быть всю жизнь воином, выжить в боях, но умереть от ран, в них полученных. Ваш Один такой же несправедливый, как и…
— Э нет, дружок! — рассмеялся Вотан. — Если тебя свалила с ног болезнь — все только в твоих руках. Если ты слишком привязан к этому миру — борись за свою жизнь, лечись и надейся, что сможешь оклематься. Если у тебя не получится, то это только твоя вина.
— А какой второй путь?
— Если ты понял, что твои дни здесь сочтены, ты видишь, что угасаешь, ты можешь взять в руки оружие, вызвать кого-то на поединок и погибнуть с честью, в бою.
— Хм… ‒ Халт задумался над всем этим.
— Ваша Вальхалла по твоим словам будет даже лучше, чем наша Вечная степь.
Северянин просто пожал плечами, мол, это уже сам думай.
— Слушай… — несмело начал сат, — а смогу ли попасть в Вальхаллу я?
— Сможешь, — кивнул Вотан, — начни служить Одину, и тогда двери Вальхаллы будут для тебя открыты.
— А что для этого надо?
Вот так Халт-Алай неожиданно даже для самого себя стал верным сподвижником Одина. И хотя это не особо нравилось его соотечественникам (которые, как и сам Халт, попали в плен к северянам), они молчали.
До поры до времени.
Все они, кроме Халта, были в цепях, и когда трудились на берегу, загружая запасы, а сам Халт просвещал сатов об Одине и Вальхалле, один из соплеменников Халта вдруг бросил корзину и повернулся к нему.
— А что скажет Дункан, когда ты к нему попадешь, а, Халт? Ты лижешь задницу богу северян,хотя у тебя есть свой бог! Тебе не попасть в Вечную степь!
— Тебе тоже! — хмыкнул Халт.
— Это неважно. Ты стал слаб, Халт, жалкие северяне превратили тебя в раба. Ты уже не воин!
— Я с легкостью смогу побить тебя, Ткор, даже сейчас, — усмехнулся Халт.
— Ты не сможешь победить даже северянина! — рассмеялся тот.
— Значит, ты считаешь себя великим воином? — все повернулись на голос.
Как оказалось, всю их перебранку слышали северяне, стоящие сейчас неподалеку и усмехающиеся. А говорил их предводитель — Вотан, и обращался он к Ткору.
— Конечно! Я легко одолею любого из вас двоих! — гордо выпрямившись, заявил Ткор.
— Тебя убьют, сат, ты даже этого понять не успеешь, — рассмеялся Вотан.
— Уж не ты ли сможешь меня убить? — поинтересовался Ткор. — Ты… хах!
Действительно, если поставить этих двоих рядом, то на первый взгляд стоило бы ставить на сата — тот, считай, на две головы был выше Вотана, хотя он не был низкого роста.
Но помимо роста Ткор отличался от Вотана и мощной мускулатурой. Казалось, эта груда мышц сможет раздавить северянина голыми руками.
— Ты останешься без рук и головы прежде, чем твое тело упадет на землю, — заявил северянин.
— Сказать можно все что угодно! — хмыкнул Ткор.
— Освободите его, — приказал вдруг северянин.
Его приказ был выполнен мгновенно — Ткор оказался на свободе, без цепей, и даже кто-то воткнул ему в руку оружие — меч сатов.
Ткор принялся разминаться, сделал несколько выпадов, приноравливаясь к оружию, пробуя его. А затем и вовсе меч в его руке начал вертеться с такой скоростью, что силуэт оружия буквально таял в воздухе
— Ну что, ты готов, сат? — поинтересовался Вотан, дождавшись, когда он закончит свою разминку.
— Молись своему Одину, скоро с ним встретишься, — усмехнулся Ткор, став в боевую стойку.
Северянин же лишь хмыкнул, а в следующую секунду словно бы исчез.
Нет, не совсем так: вот только что он стоял на месте, и вдруг с просто нечеловеческой скоростью ринулся вперед.
Халт, как раз в тот момент глядевший на него, не смог отследить движения, настолько быстро все произошло. Хотя Халт как раз слыл проворным, быстрым, и обладал острым взглядом, внимательными глазами.
Он-то думал, что способен заметить любую мелочь, отследить любое движение противника, способное подсказать, откуда ждать удара, но здесь…
Будто вихрь налетел на Ткора, ярко блеснула сталь, и северянин, лишь на долю секунды оказавшись рядом с противником, тут же переместился метра на три в сторону.
И снова-таки, Халт не смог заметить, как это произошло. Только стоял там, а уже оказался здесь.
Северянин стоял, держа в руках свой меч, и, казалось, даже не собирался нападать на врага.
Внимание Халта привлек хрип. Он повернул голову и глазам своим не поверил: Ткор стоял, зажимая левой рукой свою шею. Из-под пальцев обильно струилась кровь, даже не струилась, а чуть ли не била фонтаном. Единственное, что ее сдерживало — это рука Ткора, заткнувшая рану. Но все равно, уже вытекло столько, что его грудь, живот были залиты кровью.