нунга Харальда Синезубого и Гуннхильд Матери Конунгов — жены, а потом вдовы норвежского конунга Эйрика Кровавая Секира. Адам Бременский, впрочем, относит правление Горма к слишком ранним временам, и его гневные описания грешат предвзятостью. Следует также заметить, что рассказанная им история о том, как Хардегон сын Свейна из Нордманнии (Нормандия? Норвегия?) победил Сигериха-Сигтрюгга и тем самым положил конец шведскому правлению в Хедебю, противоречит северной традиции. Согласно "Большой саге об Олаве сыне Трюггви", Горм сын Хардакнута захватил Ютландию, убил конунга Гнупа и конунга Силфраскалли и в конце концов сокрушил всех конунгов до самого Шлее. Тем не менее в этой темной комнате какая-то кошка все же есть, и мы, не особо греша против истины, можем предположить, что в какой-то момент между 935-м и 950 г. Хардегон-Хардакнут сын Свейна и его сын Горм, даны с севера Ютландии, чья власть простиралась и на норвежскую территорию, изгнали потомков Олава с юга. Они обосновались в Еллинге и стали родоначальниками могущественной династии, к которой принадлежали Харальд Синезубый, Свейн Вилобородый, Кнут Могучий, Хардакнут и Свейн Эстридсен, правивший в Дании в конце эпохи викингов.
О самом Горме нам мало что известно. Если не принимать в расчет фантастическую "Сагу о Йомсвикингах", гневные сентенции Адама Бременского и явно ошибочные утверждения Саксона Грамматика и Свена Агессена о том, что он был стар и тяжел на подъем, остается следующее. Горм был конунгом, язычником и воздвиг камень по своей жене Тюре. В "Большой саге об Олаве сыне Трюггви" сообщается, что Горм не только сокрушил всех своих соперников в Ютландии, но и завоевал Вендланд. У Адама Бременского "Хардекнут Врм" ("свирепый змей, я вам скажу"), по всей вероятности, Горм сын Хардакнута, — язычник, ненавидящий и преследующий христиан, навлекший на себя праведный гнев Генриха Птицелова. Узнав о его делах, король Генрих пришел в такую ярость, что отправился с войной в Данию и вынудил своего трусоватого соперника молить о пощаде. В результате Генрих расширил пределы своего королевства до Шлезвига, который ныне зовется Хедебю, и поселил в этих приграничных землях саксов. Адам Бременский, судя по всему, спутал разные события и разных исторических персонажей, ибо известно, что Генрих воевал с Данией около 934 г., победил язычника Гнупу и умер в 936 г. Но так или иначе, во времена Горма Германия сильно теснила датчан, и едва ли у конунга хватало сил сопротивляться.
Хорошо известная, вызывающая многочисленные споры руническая надпись, вырезанная на меньшем из двух мемориальных камней в Еллинге, гласит: "Конунг Горм воздвиг этот камень в память о своей жене Тюре, строительнице (44) (или славе, или украшении) Дании". Сведения о Тюре еще более туманны и скудны, чем сведения о ее супруге. Возможно, она была дочерью ютландского ярла или принадлежала к английской королевской династии. В позднейших легендах говорится о ее красоте, мудрости и благочестии, а также о ее великих трудах на благо Дании. Буквальное и ошибочное прочтение надписи привело к тому, что Тюре приписывают иногда создание Даневирке. Высказывалось также мнение, что слова "строитель(ница) Дании" (tanmarkaR but или на древнескандинавском Danmarkar bot) относятся не к Тюре, а к самому Горму, объединившему мелкие королевства в единую или почти единую Данию и восстановившему старую южную границу, но это представляется маловероятным. Так или иначе, эта надпись — первый датский источник, в котором встречается название «Дания» (45).
Помимо двух рунических камней, упомянутых выше, многое в Еллинге напоминает нам о Горме. К югу и к северу от романской церкви XII в. возвышаются два больших кургана, которые традиция соотносит с именами Горма и Харальда Синезубого. Однако и это еще не все. Под хорами церкви были обнаружены остатки двух деревянных построек: сгоревшей деревянной церкви и непонятного сооружения, которое, в силу его древности и местоположения — как раз напротив северного кургана, считали языческим храмом. В действительности эта постройка, очевидно, также относится к более поздним, христианским временам. Наконец, при раскопках было обнаружено некое подобие «ограды» из вертикально поставленных камней. В плане она напоминает букву V, ось которой проходит точно через погребальную камеру северного кургана. Расстояние от вершины до камеры составляет 200 метров. Еллинг, судя по всему, строился в два этапа. Язычник Горм возвел каменную «ограду» и северный курган и поставил мемориальный камень по королеве Тюре. В кургане располагалась деревянная погребальная камера, предназначавшаяся для двух человек, но когда ее вскрыли, в ней не оказалось ни останков, ни погребального инвентаря.
Харальд сын Горма, наследовавший отцу, был христианином. Вероятно, он построил деревянную церковь — если не на руинах языческого святилища, то, по крайней мере, в некоем почитавшемся язычниками месте. Помимо этого, он возвел южный курган, семидесяти метров в длину и одиннадцати в высоту, занимающий большую часть пространства внутри каменной «ограды» (46).
Судя по всему, Харальд перенес останки своих родителей из погребальной камеры в новую церковь. Тюра была христианкой, что же касается Горма, то новообращенные адепты истинной веры часто хоронили в освященной земле своих языческих, но горячо любимых родичей. Южный курган изначально возводился не как гробница, а как памятник, или кенотаф, но кому он предназначался — мы не знаем (47). На его вершине, вероятно, стояла сторожевая башня. После всего этого Харальду оставалось только воздвигнуть мемориальный камень по образцу мемориального камня Горма. Он поставил возле церкви прекрасную стелу, покрытую рисунками и надписями с трех сторон: на одной стороне ее — изображение Христа (древнейшее в Дании); на другой — "большой зверь", борющийся со змеей; на третьей — руническая надпись: "Конунг Харальд воздвиг этот камень по своему отцу Горму и своей матери Тюре. Харальд подчинил себе всю Данию и Норвегию и обратил всех данов в христианскую веру".
В дальнейшем мы обсудим, имел ли Харальд право говорить о себе так и насколько обоснованными были эти заявления.
Глава 4. Дания и Норвегия от начала правления Харальда Синезубого до смерти Олава сына Трюггви (950-1000 гг.)
До середины X в. датское влияние в Норвегии, сколь бы существенным оно ни было, не оставило очевидных следов; лишь с этого момента оно прослеживается более явно и, можно сказать, наглядно — отчасти благодаря открытому стремлению Харальда Синезубого получить Норвегию, в придачу к Дании, в свою власть, отчасти благодаря обилию свидетельств (поздних и недостоверных) в западно-норвежских и особенно исландских письменных источниках. Собственно, о Харальде нам известно, что его отец Горм умер не позднее 950 г. и что в последние годы Харальд фактически делил с ним власть. Трезво оценив политическую ситуацию, в первую очередь в плане отношений с империей, он понял, какие выгоды сулит и ему, и всей стране принятие христианства, и разрешил публичные богослужения на территории Ютландии. С первых лет правления авторитет Харальда был велик. Если в X в. Годфреда и Хорика Старшего признавали единоличными властителями скорее из-за отсутствия достойных соперников, Харальд Синезубый действительно и несомненно правил страной один. Любое покушение на земли Ютландии, на острова, или Сконе он рассматривал как выпад лично против него и спешил противостоять угрозе, от кого бы она ни исходила.
Его могущество не раз испытывалось и не было безграничным. В 954 г. Хакон Добрый опустошил побережья Ютландии, Зеландии и датские земли в Швеции, а в конце правления датский конунг постоянно ощущал сильное дипломатическое, военное и религиозное давление со стороны Священной Римской империи. Однако и норвежцы, и германские императоры были внешними врагами; в своей же стране Харальд оставался единоличным правителем, как впоследствии и его сын, силой отнявший у него власть, Свейн Вилобородый, завоеватель Англии.
В 940-х гг. Хакон Добрый, сын Харальда Прекрасноволосого, воспользовавшись своим превосходством на море и точно выбрав момент, при поддержке ярла Сигурда из Хладира захватил власть в юго-западных фюльках Норвегии и изгнал своего брата, Эйрика Кровавая Секира. В его лице династия Инглингов получила достойного представителя. Позднейшие христианские историки порицали Хакона за богоотступничество; однако он оставил по себе память как решительный, но гуманный правитель, заботившийся о законности и стремившийся установить в стране порядок и мир. Хакон обладал трезвым умом и умел отказаться от собственных амбиций ради достижения желаемого результата. Он оставил Сигурда властителем всего Трёндалега и позволил двум своим племянникам — Трюггви сыну Олава и Гудрёду сыну Бьёрна — править практически самостоятельно в восточной Норвегии в качестве «вице-конунгов». Несмотря на все это, обширные наследственные земли в юго-западных фюльках и дружеское расположение ярла Сигурда из Трёндалега обеспечивали главенство Хакона. Политическое здравомыслие проявилось и в том, как он решил "религиозный вопрос". Воспитанный в христианской Англии Хакон, разумеется, был христианином и желал принести новую веру в свою страну. Однако, когда оказалось, что большинство его подданных не принимают нововведений, он сразу же вернулся к старому культу.
Прозвание «добрый» кое о чем говорит, и немногим правителям удалось войти в историю под таким именем, а Хакон, как сказано в "Откровенных висах" Сигвата сына Торда (1038 г.), получил его достаточно рано. Традиция приписывает ему славу творца законов и доблестного защитника родной земли. "Обзор саг о норвежских конунгах", "Красивая кожа" и "Круг Земной" сообщают, что Хакон Добрый составил "Законы Гулатинга" для фюльков Рогаланда, Хёрдаланда, Согна и Фьордов и вместе с Сигурдом из Хладира учредил Фростатинг, куда собирались жители Трёндалега, Северного Мера, Наумудаля, а позднее и Раумсдаля. "Откровенные висы" восхваляют его за эти законы и за справедливость. В похвалах, конечно, не все правда, но, похоже, Хакон вполне сознательно использовал "главные тинги" в качестве связующего звена между верховной властью и регионами, обеспечивающего легитимность и поддержку ее решениям на общенациональном и местном уровне. Объединение фюльков в более крупные территориальные образования, учреждение областных тингов с учетом местной географии, установление справедливых законов — все это обеспечивало конунгу статус более в