«Послы конунга прибыли тогда и к Квельдульву и передали ему, что конунг хочет, чтобы Квельдульв явился к нему со всеми своими людьми. Квельдульв ответил так:
– Конунг может потребовать, чтобы я шел с ним, когда ему придется защищать свою землю и война будет в Фирдире. Но я думаю, что отправляться на север в Мёри и биться там, защищая землю мерян, я не обязан. Скажите конунгу, что во время этого похода Квельдульв останется дома и что он не будет собирать своих людей и не пойдет с ними против Харальда Косматого. Я думаю, что у Харальда немалый груз счастья, а у нашего конунга нет даже полной горсти его.
Послы вернулись к конунгу и рассказали, чем кончилось дело, а Квельдульв остался дома, в своей вотчине».
…То есть имеется в виду дело, совершенно нормальное для родоплеменного, да и для феодального сознания: когда вы обязаны своему военачальнику не просто службой, а определенной службой. Допустим, вы оба живете в Фирдире: там вы за него воевать будете, а вот чтобы отправиться куда-то еще – извините, нет. Поэтому естественно, что при таком подходе Харальд Косматый рано или поздно должен был всю Норвегию захватить – и захватил.
Торольв, сын Квельдульва, отправился к Харальду Косматому практически в качестве заложника. Здесь имеет место некоторая политическая тонкость: Квельдульв, конечно, не стал воевать против Харальда, но и служить к нему не пошел. Харальд вполне мог затаить обиду, чреватую ощутимой местью. Поэтому пришлось отправить к нему сына, чтобы защитить себя и свой род. Тем более что парня сразу пристроили к дружине и к почетному занятию: собирать дань с лопарей, а заодно с ними торговать. И попутно иногда кого-нибудь еще резать, чтобы награбить себе немножко.
«Торольв разъезжал по всему Финнмарку, а когда он был в горах на востоке, он услышал, что сюда пришли с востока колбяги и занимались торговлей с лопарями, а кое-где – грабежами. Торольв поручил лопарям разведать, куда направились колбяги, а сам двинулся вслед. В одном селении он застал три десятка колбягов и убил их всех, так что ни один из них не спасся. Позже он встретил еще человек пятнадцать или двадцать. Всего они убили около ста человек и взяли уйму добра. Весной они вернулись обратно».
Колбяги (по-скандинавски – кюльфинги) – наименование довольно странное, даже загадочное. Что такое варяги, мы в общих чертах понимаем, а вот колбяги постоянно упоминаются в русских источниках, начиная с «Русской правды». Судя по всему – но опять-таки не точно, – это были некие люди, которые собирали дань. То есть Торольв тоже был колбягом, только из другого лагеря. Не исключено, что упомянутые в данном отрывке колбяги приехали с территории Древней Руси и с тех же лопарей брали дань. Там они поссорились, и пришлось перевести лопарей, выражаясь современным языком, под другую «крышу».
У Торольва дела шли очень хорошо, и он стал очень богатым (еще бы – на такой-то должности). В саге приводится отличная история о том, как он поехал к очередным лопарям и те ему пожаловались, что на них нападают карелы; он отправился в экспедицию со своей дружиной, перебил карел, ограбил всех… В общем, добром подобная активность закончиться не могла и у него начались распри с конунгом Харальдом. Тот сначала просто удивился дерзости своего подчиненного, а потом произошло следующее:
«Конунг Харальд тем летом поехал в Халогаланд. В собственных поместьях конунга его встречали пирами, и так же поступали лендрманы и богатые бонды.
Торольв готовил для конунга пир и затратил на него много средств. Был назначен день приезда конунга. Торольв пригласил на пир множество народу, и там собрались самые лучшие люди. С конунгом приехало на пир около тридцати дюжин человек, а у Торольва уже было пятьдесят дюжин».
Конечно, это явное преувеличение, потому что в общей сложности получается около тысячи человек – это очень много. Они ни в один дом не поместятся. Правда, дальше сказано:
«Торольв заранее велел подготовить большую ригу, которая была в усадьбе, и поставить внутри скамьи, чтобы пировать там, потому что у него в доме не было такого большого помещения, где бы поместилось все это множество народу».
А вот описание того, как конунг объезжал всех и пировал с размахом, является предельно ярким и точным. В то время этим занимались все монархи. Не существовало такого понятия, как «столица». Была главная база, где король (например, Карл Великий, или его дед Карл Мартелл, или, как в нашем случае, Харальд) любил чаще всего бывать. Эта база и служила домом его дружины. Однако кормить всю свою «бригаду» дома было просто невозможно: слишком накладно. Поэтому нужно было постоянно объезжать свои владения и заставлять всех кормить королевскую дружину. Получался этакий кочевой двор. А что – удобно: во-первых, таким образом король перекладывал на подчиненных тяжесть обеспечения своего войска пропитанием. Причем ударить в грязь лицом было нельзя – каждый старался не допустить, чтобы сосед принял верховного начальника лучше его. Во-вторых, между делом осуществлялся контроль над территорией и король всегда был в курсе того, что происходит вокруг. В частности, Харальд узнал пренеприятную для себя вещь:
«Конунг сел на почетном сиденье, но когда рига заполнилась людьми и перед почетным сиденьем и позади него, он огляделся по сторонам и побагровел…» –
просто потому, что у его подчиненного дружина почти в два раза больше, чем у него самого.
«Пир был богатый, и угощение на славу. Но конунг был совсем не весел. Он провел у Торольва три ночи, как и собирался».
Затем Торольв отвел конунга в сторонку и подарил ему богато украшенный драккар. Еще он объяснил, что не мог привести меньше людей, иначе Харальд подумал бы, что Торольв его не уважает. Поэтому он привел всех – вовсе не для того, чтобы соперничать с конунгом, а чтобы оказать ему честь, – и все они готовы стоять горой за Харальда. В итоге расстались они как добрые друзья.
Несмотря на примирение с конунгом, над головой Торольва продолжали сгущаться тучи. У него появлялось все больше денег и людей – и конфликт не мог не нарастать. В конце концов Торольва просто оклеветали, будто бы он затевает против конунга заговор и хочет отнять у него власть (или хотя бы часть власти) над Норвегией, вернув ее в состояние родоплеменной раздробленности.
Конечно же, Харальд Косматый такого терпеть не стал.
«На следующий день после захода солнца они достигли Санднеса и увидели, что у берега около усадьбы стоит большой корабль и на нем поставлен шатер. Они узнали корабль Торольва. Торольв велел его снарядить и как раз собирался покинуть страну. Он уже велел сварить брагу для пиршества перед отплытием.
По приказу конунга все до одного сошли с кораблей. Он велел поднять свое знамя. До усадьбы было недалеко, а стражи Торольва сидели в доме за брагой и не вышли на сторожевые посты. Снаружи не было ни души. Вся дружина Торольва пировала в доме.
Конунг велел окружить дом. Прокричали боевой клич и затрубили в боевой рог конунга. Тогда Торольв и его люди бросились к оружию, висевшему у каждого над его местом. Конунг велел крикнуть, что женщины, дети, старики и рабы могут выйти из дома. После этого вышла хозяйка дома Сигрид, а с ней женщины, которые были внутри, и веете, кому было разрешено выйти. Сигрид спросила, нет ли тут сыновей Кари из Бердлы. Оба они выступили вперед и спросили, что ей нужно.
– Проводите меня к конунгу, – сказала Сигрид.
Они это сделали, а когда она пришла к конунгу, то спросила:
– Государь, нет ли возможности примирения между вами и Торольвом?
Конунг ответил:
– Если Торольв сдастся мне на милость, то он останется жив и невредим. Люди же его будут наказаны так, как они этого заслуживают.
Тогда Альвир Хнува подошел к дому и попросил вызвать Торольва для разговора. Он сообщил Торольву, какие условия поставлены конунгом. Торольв отвечает так:
– Я не хочу примирения с конунгом на условиях, которые он мне навяжет. Проси конунга, чтобы он разрешил нам выйти из дома. Будь тогда что будет.
Альвир вернулся к конунгу и сказал, о чем просит Торольв. Конунг сказал:
– Подожгите дом! Я не хочу биться с ним и терять своих людей. Я знаю, что Торольв причинит нам большой урон, если мы станем с ним сражаться. Его нелегко будет победить и в доме, хотя у него меньше воинов, чем у нас.
После этого дом подожгли. Огонь распространялся быстро, потому что бревенчатые стены были сухие и просмоленные, а кровля покрыта берестой. Торольв велел своим людям сломать перегородку, которая отделяла горницу от сеней. Они это быстро сделали. А когда они добрались до главной балки, то все, кто мог ее достать, схватились за нее, и они стали так сильно толкать балку другим концом в один из углов, что обломили концы бревен в стыке и стены в этом углу разошлись. Получился большой пролом. Первым вышел через него Торольв, за ним Торгильс Крикун, и так все, один за другим.
Тогда началась битва, и некоторое время дом прикрывал Торольва и его людей с тыла. Но когда весь дом был охвачен пламенем, многие из них погибли в огне. Тогда Торольв бросился вперед и рубил направо и налево, пробиваясь к знамени конунга. Тут был убит Торгильс Крикун. А Торольв пробился к заслону из воинов со щитами, окружавшему конунга, и пронзил мечом знаменосца. Тут Торольв сказал:
– Еще бы три шага!
Его поразили мечи и копья, а сам конунг нанес ему смертельную рану. Торольв упал у ног конунга. Тогда конунг велел прекратить битву и больше никого не убивать».
Естественно, это было несправедливое убийство. Судя по всему, Торольв ничего не замышлял. Поэтому его родственники стали обдумывать месть. Мстить Харальду было себе дороже, поэтому начали мстить тем, кто измыслил подлую клевету. Квельдульв и его сын Скаллагрим подкараулили корабль того, кто оговорил Торольва, и с двух больших лодок поднялись на его борт.