Еще более популярным был крупный торговый центр Хедебю, или Хайтхабю, в будущем Шлезвиг, в Южной Ютландии (будущая область Шлезвиг); Хедебю имел торговые связи со всей Скандинавией, был форпостом торговли с Франкским государством и одним из центров христианизации Дании и Швеции. На отчеканенной там монете изображали коня или оленя. Во времена викингов в Дании была широко известна и древняя резиденция датских конунгов Хлейдр (или Хлейдир, современный Лайре, около Роскилле, остров Зеландия). О Хлейдре упоминает «Старшая Эдда», так же как о Лунде (в Сконе) и Хёрбю.
В Норвегии были особенно известны торговые Нид или Нидарос (Тронхейм, в будущем Трандхейм), Скирингссалль (в будущем Каупанг) во внутренней части Осло-фьорда, гавани в Вике, а также в Осло-фьорде, и торговый Тунсберг. О том, что туда приходило множество купеческих кораблей, пишет в своем «Круге Земном» Снорри Стурлусон[1955].
С конца X — начала XI в. количество куфических монет в кладах, извлекаемых археологами, заметно падает, зато усиливается приток монет западноевропейских, английских и немецких денариев, которыми заполнены сотни кладов. Среди немногих ставших известными нам чеканщиков первых скандинавских монет, а также камнерезов, делавших рисунки и надписи на памятных камнях, встречаются английские и немецкие имена. Именно английские чеканщики работали в монетной мастерской Сигтуны.
Теперь наиболее активными были торговые связи по Днепру — знаменитый путь «из варяг в греки», позволяющий достичь Византии и, дальше, уйти в Юго-Западную Европу либо через Черное море попасть на Восток.
Деньги и драгоценности из кладов, как очевидно, уходили из товарно-денежного оборота, поскольку остались в схронах или были пожертвованы богам. Но расположение кладов точно совпадает с маршрутами торговли, которые отмечены, помимо прочего, церквями св. Николая, покровителя путешествующих. Огромное количество кладов, содержащих деньги и драгоценности, особенно на «торговом перекрестке» — острове Готланд (¾ находок), в Северо-Западной Руси и в Центральной Швеции, просто поражает. Выдающаяся роль Готланда как посредника в торговле Северо-Западной Европы становится видна также из того факта, что с XII столетия «Готский берег» выступает равноправным партнером при заключении торговых договоров с германскими городами и Великим Новгородом. К первой трети XII в. относятся и первые сведения о поездках новгородских купцов в Данию (Донь, Доньская земля русских летописей), которые, однако, вероятнее всего, имели место и раньше. Что касается роли в этой торговле Новгорода, то не случайно уже в эпоху викингов новгородцы стали соперничать и даже вступать в стычки со скандинавами на землях карелов и финнов (сумь и емь), богатых драгоценной пушниной, «рыбьим зубом» и ценной рыбой. Эти земли, интересующие новгородцев, практически сразу же по завершении эпохи викингов стали объектом Северных крестовых походов, преимущественно со стороны шведов и балтийских немцев-рыцарей, продолжавшихся еще и в XIV столетии. Аналогичные походы датчан были направлены на земли балтов.
Скандинавы могли предложить зарубежному покупателю пленников-рабов, меха, серебряные украшения (из переплавленных монет), высококачественное (шведское) железо, ценимые повсюду, особенно на юге Европы, продукты животноводства, грубое домашнее сукно, льняную пряжу, льняные ткани и, конечно, предметы, которые были награблены в походах, в том числе очень популярный в Европе и на Востоке янтарь с берегов Восточной Балтики, а также те вещи, которые были вывезены из Западной Европы.
В Исландии были свои гавани, куда приходили корабли с товарами. В северной части острова располагался Гасир, на юго-востоке — Вита, на юге — Эйрир. В Исландию обычно везли строевой лес, которого на острове не было и который поэтому стоил там дорого, так что не случайно многие хозяева, направляясь в Исландию, подобно скальду и богатому бонду Эгилю, прихватывали с собой какое-то количество бревен или теса[1956]. Этот товар пользовался на острове спросом и позднее[1957]. Что касается награбленных ценностей, то самая значительная их часть попадала в руки верхушки тогдашнего общества, что способствовало ее укреплению и обособлению от низших слоев населения.
Занятие торговлей было опасным, хлопотным и дорогим делом. Корабли с людьми и товарами разбивало море, и они тонули. Так, «знатный норвежец Олав с Камня» летом 1239 г. снарядил торговый корабль и уже отплыл в море, но его выбросило на берег (видимо, непогодой), корабль получил пробоину, а товары пришлось сушить[1958], но ему, по крайней мере, удалось выжить и спасти товары. Кроме бурного моря купцов поджидала и другая опасность, ничуть не меньшая: товары и другое имущество[1959], а подчас и жизнь отнимали грабители. Купцов-«чёпманов», «торговых людей» грабили и во время мятежей, и на проезжей дороге, на побережьях, на морских и речных путях. Впрочем, частенько и купцы при случае сами занимались грабежом, в то время как пираты регулярно торговали награбленным.
В сагах упоминаются нападения на купеческие корабли, которые хозяева отстаивали с оружием в руках. Понятно, что профессиональный купец тогда должен был быть и хорошим воином[1960]. Отправляясь в торговое путешествие, он облачался в «воинскую одежду»: надевал шлем («стальной шишак»), брал свой меч и другое оружие. Всем этим, как и охраной из опытных воинов, купцу необходимо было запасаться заранее.
Профессиональные торговцы образовывали своего рода братства или гильдии. Об этом свидетельствует, в частности, Снорри, который в «Саге об Олаве Святом» (гл. XXVII) упоминает о «круговых пирах купцов», видимо, в Нидаросе, где находился их большой «гильдейский колокол». Вероятно, это были «пиры в складчину», когда каждый участник оплачивал свою долю, как об этом говорится в «Саге об Ароне» (правда, ее запись относится к XIV в., когда в Скандинавии как раз начали распространяться цехи и гильдии, с их корпоративными пирушками). Гильдия была одной из характерных для Западной Европы средневековых корпораций, которые объединяли людей по принципу общности профессиональных или духовных интересов.
Примечательно, что, по наблюдениям специалистов, начало термину «гильдия» дала совместная (торжественная) трапеза — пир (или празднество, gille). Но возможно и иное происхождение этого термина, а именно его связь с др. — англ. «гильда», др. — исл. «гиальд» — плата, выкуп, деньги, но и «братство», сообщество лиц, обязанных совместно платить виру либо делать положенный взнос в казну данного объединения, а с распространением христианства еще и связанных с собратьями по гильдии взаимопомощью. Гильдии купцов, занятых опасной и трудной дальней торговлей, — а именно эта форма организационно преобладала в большом товарообмене эпохи викингов — после христианизации нередко стали носить имя св. Николая и группироваться вокруг храмов, ему посвященных. Этими храмами, повсюду чтимого покровителя путешествующих, отмечены все торговые пути, ведущие из Скандинавии через Русь на восток и юг, в том числе многочисленные речные маршруты и освоенные волоки Русского Северо-Запада.
Некая «фризская гильдия» существовала, судя по записи на одном из рунических камней, в Сигтуне. Но были ли это местные жители, торговавшие с фризами, или фризы, торговавшие в Сигтуне, которые образовали там свое братство, — неясно.
Была и другая форма купеческой общности — товарищество, т. е. складчина, партнерство, фелаг (fælagh), которое создавалось ради одной или нескольких торговых поездок и иногда сопровождалось объединением имущества, т. е. на паях[1961]. В такое товарищество обычно входили двое или более купцов, которые ставили целью проведение предприятий, обычно зарубежных, особенно опасных и требовавших вложения солидных капиталов. Основаны они были на личном соглашении партнеров. В рунических надписях XI столетия попадаются упоминания о сотоварищах-компаньонах. Такие товарищества-фелаги складывались для проведения не только торговых, но и военных предприятий тех же викингов[1962]. Участвовать в каком-либо фелаге мог и конунг, о чем упоминает Снорри Стурлусон в прологе «Круга Земного» и в «Саге об Олаве Святом». Участие в гильдиях или фелагах не исключало права купца торговать в одиночку. Например, Тородд, «муж надежный», о котором сага сообщает, что он «был известным купцом и ходил в плавание на своем корабле», часто ездил в Ирландию без компаньонов[1963].
Сага сообщает: «В то время у торговых людей не было в обычае держать на борту поваров, и они отряжали из своей среды людей стряпать по очереди. Пить с товарищами допускались все»[1964]. Вероятно, таким же был порядок и на военных кораблях, за исключением, возможно, тех, на которых находились большие вельможи или короли.
Саги вполне подтверждают, что города были торговыми центрами, где действовали рынки и проводились ярмарки, можно было купить привозные вещи, рабов и рабынь, там действовали различные объединения купцов.
Вместе с тем примечательно, что ранние города были изначально тесно связаны с крупными языческими капищами, часто вырастали из древних религиозных центров. Об этом свидетельствуют и саги, и топонимия. А из материалов о христианизации Скандинавских стран можно создать отчетливое представление о функциях города как центра и этого процесса: центра христианской проповеди, возведения церквей, организации епископских кафедр