ее гибелью кораблю, но его можно было взять измором. В походы викинги выступали чаще всего весной или летом, как только это позволяла сделать ледовая обстановка. Тщательную подготовку к ним они начинали сразу по завершении предыдущей навигации, «а в зимнее время, – свидетельствует сага, – они жили дома с отцами», занимаясь хозяйством и планируя новые операции, способные восхитить своей дерзостью и великолепным исполнением даже флотоводцев нашего времени. Готовить телегу зимой было их неукоснительным правилом, их образом жизни. Так поступал, например, Харальд Прекрасноволосый: «Зимой по его распоряжению был построен большой и роскошный корабль с драконьей головой на носу. Он отрядил на него свою дружину и берсерков (отчаянных воинов, опьянявшихся видом крови и доводивших себя в бою до исступления). На носу во время боя должны были стоять самые отборные воины, так как у них был стяг конунга. Место ближе к середине корабля занимали берсерки. Харальд конунг брал в свою дружину только тех, кто выделялся силой и храбростью и был во всем искусен. Только такие люди были на его корабле, и он мог набирать себе в дружинники лучших людей из каждого фюлька (племенной территории). У Харальда конунга было большое войско и много больших кораблей, и многие знатные люди были с ним». После смерти конунга Харальда около 940 года его сын Хакон Добрый узаконил обычай, введенный отцом: он «разделил на корабельные округа все население земли от моря и так далеко, как поднимается лосось, и разделил эти округа между фюльками. Было определено, сколько кораблей и какой величины должен выставить каждый фюльк в случае всенародного ополчения… Во время ополчения должны были зажигаться огни на высоких горах, так, чтобы от одного огня был виден другой. И люди говорят, что за семь ночей весть о войне доходила от самого южного до самого северного округа в Халогаланде (Холугаланне)». Своих ополченцев фюльк обеспечивал двухмесячным продовольствием (обычно мукой, мясом и маслом). Если же фюльк (допустим, горный) не был в состоянии снарядить корабль, он мог откупиться деньгами или натурой (так называемый «корабельный сбор»). Со временем эти откупы превратились в твердые налоги. Ими откупались и от службы.
Согласно сагам, численность кораблей в эскадре викингов была разной. Так, саги называют самые разнообразные цифры– 5, 9, 11, 20 (или «больше 20»), 60, 71, «около 200». Часто фигурирует один корабль, иногда со свитой из более мелких судов. И на всех этих боевых ладьях царила неслыханная для того времени дисциплина. Каждый скандинавский воин четко знал свое место в походе и в бою (на носу, у мачты, возле конунга и так далее) и добросовестно выполнял свою задачу. Из указаний саг легко вычислить продолжительность дневных переходов кораблей викингов – до 60 км под веслами и вдвое больше под парусом. Отсюда нетрудно подсчитать и скорость. Ночью, когда корабли викингов причаливали к берегу, или днем, когда они останавливались на отдых, у сходней, спущенных с кормы (трапом скандинавы не пользовались), выставлялась стража, охранявшая покой спящих или досуг бодрствующих. Судя по сообщению одной из саг, в караул отряжался каждый третий член экипажа. И горе было тому, кто засыпал на посту! Викинги не знали снисхождения и жалости. Современные романы и фильмы, рисующие их беспечными и удачливыми бродягами, имеют мало общего с действительностью. В целом можно сказать, что именно боевой корабль эпохи викингов, уносящий суровых воинов Скандинавии в морские дали на поиски богатства и славы или героической смерти в бою, является истинным символом «движения викингов». Как уже говорилось выше, для скандинавов их корабли всегда означали нечто большее, нежели обычное транспортное средство. В дальних походах корабль служил викингу домом, кладовой пожитков и добычи, а после кончины своего владельца становился для него последним прибежищем на пути к чертогам Отца Богов – Одина. Те скандинавы, кто был рангом пониже, отправлялись в мир иной на небольшом корабле. Вовсе обделенные судьбой и богатством по смерти удостаивались такой же чести, пусть даже символически, – горсти ладейных заклепок, оставленных при погребении, или подражающей очертаниям судна редкой булыжной обкладки места захоронения. Кстати, наиболее ранние скандинавские захоронения с кораблями датируются примерно 500 г. н. э., т. е. относятся к эпохе «Великого переселения народов». По мнению некоторых археологов, подобная практика в Скандинавии восходила к еще более раннему времени.
Скандинавы дорожили своими кораблями и берегли их. Когда корабль не находился в плавании, его укрывали от непогоды в специальном так называемом корабельном сарае. Викинги считали свои корабли чем-то вроде живых существ. «Морской конунг» Фритьоф утверждал, что принадлежавший ему корабль, который назывался «Эллиди», обладал способностью понимать человеческую речь. В Скандинавии это был воистину культ корабля, уходящий корнями в темные века эпохи бронзы. И тем не менее еще сравнительно недавно судить о том, что собой представляли корабли викингов, позволяли лишь изображения на каменных стелах Скандинавии и гобелене из нормандского города Байё да содержащиеся в сагах отрывочные описания. Только череда археологических открытий, начавшаяся с 1880 года, позволила, наконец, получить точные данные о конструкции и облике боевых кораблей скандинавов, а также проследить их эволюцию.
В 1920 году в июне норвежский фермер Йохан Квальзунд, владелец одноименного хутора к югу от города Берген, при разработке торфяника наткнулся на груду деревянных обломков, оказавшихся, как позднее установили специалисты, деталями малой ладьи и достаточно крупного корабля, получившего в литературе название «корабль из Квальзунда». Его параметры, установленные при реконструкции, оказались следующими: общая длина достигала 18 м, наибольшая ширина – 3,2 м, высота борта (включая киль) в средней части составляла 0,9 м. Каркас корпуса включал массивный, Т-образный в поперечном сечении, дубовый килевой брус, к которому горизонтальной накладкой крепились круто вздымающиеся вверх форштевень и ахтерштевень (носовая и кормовая оконечности киля), вытесанные из цельных кокор (древесина, имеющая природную кривизну) той же древесины, и 13 шпангоутов («ребра» каркаса корабельного корпуса), на изготовление которых пошли сосновые кокоры. Обшивка, выполненная в клинкер (внакрой), включала 8 поясов, составленных из дубовых досок шириной 24–30 см, имеющих с внутренней стороны клампы – выступы для состыковки со шпангоутами. Крепление с килем и между поясами обеспечивалось рядами железных заклепок с клинк-шайбами четырехугольной формы. Щели конопатились шерстью, пропитанной смолой или другой клейкой массой. К шпангоутам пояса обшивки с первого (от киля) по шестой крепились прочной «шнуровкой» через высверленные в клампах отверстия, придававшей корпусу эластичность, необходимую для противостояния сильным ударам волн. Для обеспечения продольной прочности шестой, уже «прошнурованный», и седьмой пояса прикреплялись к шпангоутам деревянными нагелями (массивный корабельный гвоздь клиновидной формы), а восьмой, планширный (верхний пояс обшивки, как правило, более массивный, чем остальные; его доски нередко имели сечения довольно сложного профиля) – железными, с клинк-шайбами. Дополнительно усиливали конструкцию уложенные у шпангоутов, на уровне стыка 4-го и 5-го поясов обшивки, легкие поперечные балки, служившие одновременно лагами предшественника палубы– донного настила, и 11 банок – скамеек для гребцов с вертикальными подпорками – пиллерсами, установленными на уровне седьмого пояса. Ходовую часть составляли 10 пар весел длиной 3,1 метра, струганных из ели. Перед рукоятью каждого имелось утолщение– противовес, облегчающий греблю. По обоим бортам, на планшире, деревянными нагелями было закреплено соответствующее количество «скарм»– уключин, вырезанных из дубовых развилок. Каждая «скарма» имела отверстие для пропуска удерживающего весло ремня. Устойчивость «корабля из Квальзунда» позволяла нести и парусную оснастку, но использовать ее можно было лишь при слабом ветре, поскольку высота надводного борта составляла всего 0,5–0,6 м. Управлялся корабль вытесанным из дуба рулевым веслом-лопастью длиной 2,54 м, снабженным румпелем (длинная рукоять, установленная перпендикулярно плоскости рулевого весла). Рулевое весло располагалось у последнего кормового шпангоута с правой стороны и удерживалось крепежным ремнем, проходившим сквозь конусовидный упор-клоц на внешней стороне корпуса и борт. Грузоподъемность «корабля из Квальзунда», исходя из количества весел, может быть определена в 40–45 человек – две смены гребцов с оружием и запасом продовольствия, то есть около 4–4,5 тонны. Время постройки данного корабля, представляющего ранний тип судов викингов, – приблизительно 750 год н. э. «Корабль из Квальзудна» демонстрирует ряд новшеств, которые не встречались на кораблях скандинавов ранее. Это киль, высокие штевни, наклонные крайние шпангоуты носа и кормы, обшивка из узких досок, усиленный планширный пояс, крепление верхних поясов обшивки к шпангоутам нагелями, размещение весел примерно на одном уровне над водой, румпельное рулевое весло со стационарной подвеской через клоц. Данные конструктивные элементы получили дальнейшее развитие на боевых кораблях викингов, облик которых традиционно принято считать классическим.
В 1903 году летом норвежский фермер из расположенного при входе в Осло-фьорд местечка Осеберг (норв. Oseberg), раскапывая на арендованном участке большой курган, наткнулся на древний корабль, о чем и поспешил оповестить ученых мужей в столице. Проведенными в следующем году квалифицированными археологическими исследованиями было установлено, что под насыпью скрывался превращенный в гробницу корабль «эпохи викингов». Реконструкция определила, что общая длина «корабля из Осеберга» составляла 21,44 м, наибольшая ширина – 5,1 м, высота борта, включая киль, – 1,58 м. Киль того же профиля, что и у «корабля из Квальзунда», но более массивный, завершался штевнями высотой свыше 4 метров. Корабельный каркас включал 16 шпангоутов, перекрытых бимсами – опирающими по линии киля на пиллерсы горизонтальными балками, к которым нагелями крепились доски палубного настила. Со шпангоутами стыковались 10 поясов дубовой обшивки. Два верхних, набранных из более массивных досок, удерживались кницами – продолжающими линию шпангоутов концевыми выступами бимсов. Клинкерное соединение поясов обшивки и ее крепление к каркасу выполнены так же, как и у «корабля из Квальзунда». С внешней стороны планшира нагелями была прикреплена сосновая планка шириной 8 см. Оставленный между ней и планширом зазор в 2 см использовался для размещения деревянных щитов круглой формы вдоль борта в традиционной манере викингов. В планширном поясе обшивки имелись 15 пар весельных портов– отверстий диаметром 9-11 см. На кромках каждого были сделаны, наискосок по ходу корабля, вырезы для пропуска лопастей при спуске весел на воду и уборке их изнутри. Весла были вытесаны из ели и достигали длины от 3,7 до 4 м. Гребные банки отсутствовали: либо были сняты при превращении корабля в гробницу, либо гребцы устраивались на принайтовленных во время плавания к палубе морских сундуках. Располагал «корабль из