Когда Дмитрий замолчал, я вздохнул и сказал:
— Надеюсь, подобного больше не повторится. Я рекрутировал новых дружинников, и сейчас мы сможем держать тут до сорока бойцов и трёх магов. К слову, я заключил договор ещё с одним магом-боевиком.
Дмитрий удовлетворенно кивнул.
— Это обнадёживает. А как дела со связью?
Я молча вынул мешочек со сферами вызова и передал ему.
— Пока есть только это.
— Но это же обычные сферы вызова, — удивлённо поднял брови воевода.
Пока я объяснял разницу между стандартными артефактами и изобретением Александра Поупа, неподалёку, подняв клубы пыли, приземлилась Танагра. Из седла ловко спрыгнули мои жёны, и в следующий миг они уже обнимали меня, их лица светились искренней радостью от встречи. Меня захлестнула волна нежности и благодарности.
— Ну ладно, ладно вам. Благородным людям не пристало так открыто демонстрировать свои чувства, — сказал я, аккуратно отстраняя их.
В ответ синхронно получил с обеих сторон чувствительные тычки в рёбра и парочку сердитых взглядов — зелёных и карих глаз.
Я заметил, что Дмитрий засобирался уходить.
— Дим, там, рядом с седлом, лежат мешки. Возьми два больших — там зерно и мука. Передай тому, кто у нас за еду отвечает. А потом возвращайся, у меня тоже есть что рассказать.
Пока он ходил, я выслушивал эмоциональные, хоть и малоинформативные реплики жён. Они перебивали друг друга, рассказывая о том, как они справлялись без меня, как скучали и как всё вокруг изменилось. Но вскоре я заметил, что градус напряжения в их словах понемногу начинает расти и вот-вот начнутся претензии.
— Дорогие мои, — мягко прервал я их. — Давайте лучше перекусим. Сделайте чай, а я кое-что принесу.
Этот нехитрый манёвр сработал. Уже через несколько минут мы сидели у костра, попивая горячий чай и наслаждаясь простыми, но сытными закусками.
— Вот не думала, что обычный сыр может быть таким вкусным, — сказала Лидия, смакуя очередной кусок.
Софи усмехнулась:
— Ещё немного, и мы бы чёрствый хлеб за деликатес посчитали.
Когда воевода пришёл, я предложил ему присоединиться к нам. И сразу начал рассказ о своих приключениях за последний месяц. Весть о гибели Алекса Крауча погрузила всех в тяжёлое молчание. Хотя мы и не были с ним близко знакомы, он был обладателем фамильяра, и невольно воображение рисовало картины, что на его месте мог оказаться любой из нас.
На этом общение у костра закончилось, и я с жёнами переместился в шатёр. Там, в уютной полутьме, мы наверстали всё, что было упущено за прошедшую разлуку. Их голоса, смех, ласка и тепло рук сняли тяжкий груз усталости с моих плеч.
Всё-таки правильно говорят, что дом — это место, где тебя ждут. Оказавшись наедине с Софи и Лидией, я испытал замечательное чувство комфорта, нежности и счастья. Это было не просто тепло физической близости — куда большее значение имела эмоциональная связь, то единение, которое нельзя передать словами, но можно почувствовать.
До глубокой ночи жёны рассказывали о всех проблемах, с которыми им пришлось столкнуться за время моего отсутствия. Сложностей было немало, но самой большой оказались люди. Жёны так старались, освобождая пленников из неволи. Но что делать дальше, когда перед ними предстало полторы сотни растерянных, измождённых людей, лишённых дома и средств к существованию? Отпустить их домой, в родные места? Это равносильно смерти — без охраны и припасов они просто не дойдут. Выделить им еду и защиту? В нынешних условиях это непозволительная роскошь.
Но и заставить работать за кров и пищу неправильно, поскольку всеми это будет воспринято как новое рабство. К тому же среди освобождённых зрело недовольство: кто-то ворчал, что их жизнь после освобождения только ухудшилась. И хотя были и те, кто с радостью включился в работу, помогая строить, готовить, ухаживать за ранеными, но таких оказалось слишком мало.
А ещё жёны тревожились о возможной мести кочевников. Что, если те соберут силы, объединят орды и двинут на виконтство? Тогда даже дракон не поможет. И сейчас мои ненаглядные с облегчением переложили эти проблемы на мои плечи.
Я немного помолчал, размышляя о бывших рабах. Но чем больше думал, тем яснее понимал — это вовсе не проблема, а возможность. Ведь я сам задумывался о том, чтобы отбить у кочевников как можно больше людей, просто не делился этой мыслью с близкими.
На следующий день я решил собрать всех освобождённых у холма, чтобы поговорить с ними. Сразу после обеда я забрался на телегу. Одернув колет, я приподнял вытянутую правую руку чуть в сторону, как будто указывал путь в светлое будущее.
— Товарищи, мы помогли вам сбросить оковы рабства, но этого мало!
Я на мгновение замешкался, так как меня самого удивила фраза, которую я выдал, ведь хотел сказать проще. Толпа замерла, а я, отбросив лишние мысли, продолжил в заданном духе:
— Многие из вас задаются вопросом: «А что же будет дальше?» Это очень правильный вопрос, я бы сказал, своевременный. Общество жестоко, и каждый в нём стремится использовать другого в своих интересах. Наша задача состоит в том, чтобы построить такое общество, в котором каждый сможет чувствовать себя достойным человеком!
Я встряхнул головой, сбрасывая наваждение, и взглянул на собравшихся. Их лица были напряжёнными, растерянными. Я прокашлялся и продолжил уже тише и спокойнее:
— Воля мира распорядилась так, что сейчас вы оказались здесь, в землях виконтства Мейс, не по своей прихоти. У многих из вас остались семьи, дома, родные места. И, конечно, вы мечтаете вернуться.
Некоторые закивали.
— Каждый из вас свободен уйти прямо сейчас. Но многие ли из вас дойдут до своих земель без защиты? Без оружия? Без еды? Я уверен, что большинство погибнет. От голода, от хищников, от рук разбойников. Я бы рад помочь вам вернуться, но жизнь сурова ко всем, и ко мне в том числе. Я не могу позволить себе заниматься благотворительностью.
Толпа загудела, некоторые недовольно зашептались.
— Однако! — повысил я голос. — Здесь нужны рабочие руки. Мы готовы предложить вам работу за достойную плату. Заработанное вы сможете потратить так, как сочтёте нужным. В скором времени сюда начнут привозить продовольствие, одежду, инструменты, оружие. Вы сможете либо жить здесь, строя свою новую жизнь, либо купить место в караване и отправиться на юг. Тем, кто решит остаться, мы поможем с домом и обустройством.
Я замолчал на полминуты, осматривая озадаченные лица людей.
— Работа найдётся для каждого, — подытожил я. — Думайте. И главное — принимайте решение.
Я уже намеривался слезть с телеги, когда раздался возмущённый женский голос:
— А если я не хотела, чтобы меня забирали из кочевья Чёрной лисицы? Там мне жилось куда лучше, чем тут! Что мне делать?
— Сударыня, мне искренне жаль вас, если вы считаете, что быть рабом лучше, чем свободным человеком.
— Да зачем мне такая свобода?! — вскрикнула она, разводя руки, будто показывая, какая именно свобода ей не нужна.
Собравшиеся люди замерли. Я выдержал паузу, глядя ей прямо в глаза, а затем спокойно сказал:
— Обещаю, когда у нас состоится следующий контакт с ханом Чёрных Лисиц, я обсужу с ним возможность вернуть вас в рабский статус.
Толпа разразилась смехом — нервным, горьким, но всё же смехом. А женщина резко отвернулась и быстро пошла прочь.
Некоторые начали переглядываться, другие вполголоса обсуждать мои слова. Я спрыгнул с телеги и, не оглядываясь, пошёл прочь. Решение теперь за ними.
Я подошёл к группе, где собрались мои жёны, офицеры дружины, архитектор и маги. Большинство выглядело задумчиво, переваривая мои слова. Киоши первой нарушила тишину. Её губы тронула лёгкая улыбка.
— Ваша милость, сколько экспрессии, какой напор в начале вашей речи! — произнесла она с едва заметной усмешкой. — У меня даже на короткое мгновение появилось желание переехать к вам насовсем и начать строить светлое будущее...
Она не договорила, ещё раз загадочно улыбнулась, поклонилась и, развернувшись, ушла. А ко мне подошли Софи и Лидия.
— Марк, не надо так говорить, — покачала головой Лидия. — Мне не понравилось... Будто это был не ты.
— Да уж, поначалу я вообще не поняла, о чём ты говоришь, — добавила Софи.
Я только усмехнулся и перевёл тему. Остаток дня прошёл в заботах: я осматривал стройку, радовался прогрессу — несмотря на все сложности, многие здания были уже почти готовы. Оценил трофеи, проверил запасы провианта, поговорил со строителями, заглянул в Вольное. Под вечер провёл облёт территории, чтобы убедиться, что всё в порядке.
На следующий день с юга прибыл долгожданный караван с провиантом под руководством Мартина. Это известие обрадовало всех без исключения — наконец можно было не беспокоиться о голоде в ближайшие недели.
Я повстречал племянника старосты в Вольном, когда обсуждал торговые дела с Мари. В комнату вошёл светловолосый юноша и почтительно поклонился.
— Здравствуйте, ваше благородие.
Я поднял бровь.
— Здравствуй, Мартин. Запомни: «ваше благородие» — это к генералу. А ко мне следует обращаться «ваша милость».
Парень вспыхнул.
— Понял, ваше благоро... Ой, простите, ваша милость...
Я не стал заострять внимание на оговорке и перешёл к делу.
— Рассказывай, как прошло твоё путешествие.
Мартин явно нервничал. Он принялся рассказывать о сложностях пути, о переговорах, о проблемах с лошадьми и задержках на постоялых дворах. Периодически он бросал на Мари короткие, жадные взгляды, что неудивительно, моя свояченица выглядела и вела себя совсем не так, как деревенские девушки.
Когда незамысловатое повествование подошло к концу, я внимательно посмотрел на него.
— Подробный отчёт о тратах представишь сударыне Мари Уолш. Честно укажи, сколько потратили на пропитание, выпивку, весёлых девок и сколько осталось.
Мартин вспыхнул ещё сильнее и замялся.
— Так… это… не осталось ничего…
Я сдержал усмешку.