Мари и Пётр горели желанием как можно быстрее отправиться в виконтство, чтобы незамедлительно приступить к реализации задуманного. Но начинать дело было нужно не в виконтстве, а в столице. Следующие несколько дней прошли в суматохе и бесконечных хлопотах. Чета Стерховых пропадала целыми днями в лавках купцов и мастерских, закупая оборудование, мебель и всевозможную утварь для будущего консервного производства и их нового дома.
Когда, наконец, показалось, что всё сделано, и можно было вздохнуть с облегчением, до отправления очередного каравана на север оставалось всего два дня. И Мари вновь сумела нас удивить: без лишнего шума, тихо и даже скромно, они с Петром отправилась в магистрат Сольриха и официально оформили свой союз. Мы думали, что она захочет устроить яркую свадьбу, но Стерховы посчитали, что будет правильнее сэкономить деньги.
Имущество новоиспечённой семьи едва поместилось на четырёх огромных повозках, заваленных ящиками и сундуками. Чего тут только не было: изящная мебель для будущего семейного гнёздышка, несколько тяжёлых ящиков с посудой и котлами для консервного заводика, пять комплектов брони и оружия моего производства, которые я продал Петру и его людям по себестоимости, и, конечно, многочисленные личные вещи молодой семьи.
Этот караван сопровождала небольшая группа переселенцев, в основном состоящая из семей моих дружинников, которые наконец получили возможность воссоединиться с родными, а также десяток новых бойцов для моей растущей дружины.
Стоя возле дома и наблюдая, как телеги скрываются за поворотом, я испытывал сложную гамму чувств. С одной стороны, во мне росла гордость: дела шли в гору, люди доверяли мне и переезжали на мои земли с искренним желанием построить новую жизнь. Но где-то глубоко внутри копошилось странное беспокойство: почти любое дело, за которое я брался, заканчивалось успехом, и порой мне начинало казаться, будто сама судьба благоволит мне слишком уж щедро. Я видел немало купцов, которые вкладывали огромные силы в свои дела, но не получали желаемой отдачи, а мне всё давалось как будто само собой. И хотя жаловаться на удачу было бы глупо, всё же я иногда задумывался, не придётся ли за это чрезмерное везение когда-нибудь платить особенно высокую цену…
Но вскоре я отбросил эти мрачные мысли и сосредоточился на другой проблеме — тревожных новостях из Вайриха. Чем дольше я размышлял, тем яснее понимал: блокада порта — не случайность, а тщательно продуманная акция против королевства. Вечером, уютно расположившись с жёнами у камина в гостиной, я поделился своими мыслями:
— То, что происходит в Вайрихе, явно неспроста, — хмуро произнёс я, поставив на столик пустую чашку из-под чая. — Кто-то пытается задушить нашу торговлю. Без морской торговли Вайрих скоро зачахнет, а следом возникнут проблемы и во всём королевстве.
— Странно, что король никак не реагирует, — заметила Лидия, беря с фарфорового блюда аппетитное заварное пирожное и слегка морща лоб.
— У Андора нет военного флота, — тихо заметил я, глядя на потрескивающие в камине поленья.
Софи раздражённо вздохнула и резко поставила чашку с недопитым чаем на столик, чуть не расплескав ароматную жидкость:
— Если у короля нет флота, то почему бы нам просто не сесть на драконов и не сжечь все эти пиратские корабли к демонам?! Уверена, после такой демонстрации никто из пиратов больше и носа не сунет к нашим берегам!
— Мы, конечно, можем это сделать, — осторожно вмешалась Лидия, — но боюсь, что после этого его величество и вовсе перестанет решать проблемы, зная, что есть мы, и можно просто перебросить решение вопроса на наши плечи.
— Да и жалко будет уничтожать столько кораблей, — добавил я, ощутив в груди лёгкое недовольство своего хомяка. — Корабли — очень ценный ресурс, особенно для нас, учитывая, как сильно их не хватает.
— Тогда что ты предлагаешь? — спросила Софи, сузив глаза и глядя на меня с подозрением.
Я немного помолчал, обдумывая пришедшую в голову идею, а затем решительно произнёс:
— А что если не топить пиратские суда, а захватывать их и продавать королевской казне? Нам нужен каперский патент, официально позволяющий ловить и брать в плен пиратов, а захваченные корабли продавать государству. И королевство получит флот, и мы заработаем.
— Идея хорошая, но короля ведь придётся убеждать, что пиратов лучше не просто топить, а брать живьём, — усомнилась Лидия. — С пиратами возни много: их кормить надо, куда-то перевозить...
— У королевства всегда есть потребность в каторжниках, — вмешалась Софи, пожав плечами. — Да и нам не помешают рабочие руки, шахты нужно запускать, а людей не хватает.
— В таком случае я встречусь с Томом Раннером, — уверенно сказал я, принимая решение. — Он человек практичный, быстро поймёт выгоду от такого шага и сможет донести эту идею до короля. Завтра отправлю ему приглашение.
Через два дня в нашем доме появился мой приятель, а по совместительству начальник Тайной канцелярии и доверенный человек Эльдара II, граф Томас Раннер. Мы тепло встретили гостя, угостили превосходным вином и перешли в мой кабинет для серьёзного разговора.
— Ну что, Марк, — с лёгкой улыбкой начал граф, удобно расположившись в кресле, — вижу по твоим глазам, что тебя посетила очередная идея. Давай, рассказывай.
Я кратко изложил ситуацию и перешёл к сути своего предложения:
— Ваше сиятельство, пиратская блокада Вайриха очевидно направлена на подрыв королевской торговли. У меня есть идея, как решить эту проблему с выгодой и для государства, и лично для меня. Прошу вас ходатайствовать перед королём о выдаче мне каперского патента. Я беру обязательство зачистить воды от пиратов, а захваченные корабли готов продавать казне по разумной цене.
Граф задумчиво постучал пальцами по столешнице, затем сказал:
— Предложение интересное и практичное. Король поручил канцелярии найти решение пиратской проблемы. Правда, каперские патенты не выдавались уже около полувека… Но я поговорю с его величеством. Он человек прагматичный, и ваша идея наверняка ему понравится.
Проводив гостя, я чувствовал глубокое удовлетворение. Я надеялся совместить приятное с полезным — помочь королевству и заодно существенно пополнить собственную казну, ну и погонять морских бандитов.
***
Я внезапно поймал себя на том, что уже давно не вчитываюсь в ровные строчки цифр и букв, а смотрю мимо них, погружаясь в воспоминания. Бумаги на столе превратились в простой фон для моих размышлений, и я решил, что пора прекратить это бессмысленное занятие. Решительно отложив справки, донесения и отчеты, я откинулся в кресле и окинул взглядом внушительную стопку бумаг. За один сезон удалось сделать немало — построено, завоевано, укреплено. Но всегда кажется, что могло бы быть больше. Всегда. С другой стороны, если взглянуть объективно, я и мои помощники могли по праву собой гордиться.
Я потянулся, разминая затёкшую спину, и поднялся из кресла. Пройдя несколько раз от стены к стене, остановился у окна и рассеянно посмотрел наружу. В сумерках декабрьского вечера на землю медленно, тяжело опускались крупные снежинки, тающие от соприкосновения с мокрой землей. Влажная грязь под ногами прохожих разбрызгивалась тёмными пятнами, а мрачная погода наводила тоску.
Моё внимание привлек подъехавший к ограде экипаж, запряженный парой гнедых. Дверца распахнулась, и из него, осторожно подбирая подолы, чтобы не испачкать платья, вышли мои жёны. Я невольно улыбнулся, с удовольствием любуясь ими из окна.
Лидия за последний год изменилась до неузнаваемости. Благодаря ритуалу и регулярным тренировкам по владению копьём, на которых она настояла, произошло чудесное преображение: из робкой провинциалки она превратилась в уверенную в себе и привлекательную женщину. Испытания, схватки, ответственность за жизни других — всё это закалило её характер, и теперь она держала себя как настоящая аристократка. Наблюдая за её плавными грациозными движениями, я удивлялся сам себе: как вообще мог избегать отношений с такой невероятной девушкой?
Следом из кареты вышла Софи. Огненноволосая, яркая, как вспышка молнии. Ритуал, который она недавно прошла, превратил её из миловидной пышки в статную, притягательную красавицу с тонкой талией, пышной грудью и плавными линиями женственных бёдер. Теперь она с радостью обновляла гардероб, подчёркивая новые достоинства фигуры. Черты лица изменились лишь слегка, но именно этого оказалось достаточно, чтобы из симпатичной девушки превратится в настоящую красавицу. Особенно яркими стали её глаза — бледная зелень превратилась в глубокий, насыщенный изумруд, их взгляд стал выразительным, как у хищника.
После ритуала я испытывал невероятное блаженство от близости с ней. В памяти всплыла картина: Софи, вся мокрая от пота, с растрёпанными волосами, лежащая на смятой простыне.
— Знаешь, Марк, только сейчас я поняла твои слова о том, как это... хочется и можется много. Я и представить себе не могла, что это всё так...
Она запнулась, подбирая слова, но ее довольная улыбка говорила сама за себя.
Первое время я купался в блаженстве. Две жены, каждая — воплощенная мечта. Но позже обнаружился ещё один важный момент.
Помимо красоты и сексуальности, Софи получила от ритуала существенный импульс к развитию таланта. Оказалось, что минотавр не просто усилил её сродство со стихией, как это было у Джеймса и Адриана, а буквально поднял её силу на новый уровень. Даже мастера университета магии были ошеломлены коэффициентом сродства, который равнялся 0,98. Софи больше не требовалась использовать плетения, стихия повиновалась её желаниям. Естественно, это не могло не сказаться на её поведении. Раньше Софи любила поболтать, поспорить, потренироваться в трансфигурации или просто поваляться на диване. Теперь же всё свободное время она проводила в медитации или, объятая пламенем, практиковалась во дворе. Огонь лизал ее кожу, не причиняя вреда, а из ноздрей вместо дыхания вырывались языки пламени. В такие моменты она выглядела отстранённой и незнакомой. Меня это волновало, как мужа, потому что я чувствовал, что близкий человек отдаляется от меня, всё больше погружаясь в собственную магическую практику, какой-то внутренний, недоступный для меня мир.