В правительстве тогда и сложилось двоецентрие: есть Комиссия по оперативным вопросам, а есть макроэкономика и все остальное. А ЧВС находился посередине – он уравновешивал. Искал компромисс между реформаторским курсом и решением конкретных задач реального сектора экономики.
Сосковец решал вопросы и по чрезвычайным ситуациям. Когда в 1995 году на Сахалине произошло разрушительное землетрясение – за 17 секунд был разрушен поселок Нефтегорск, жертвами катастрофы стали более 2 тысяч человек, – ЧВС первым туда отправил Сосковца. То есть тот был фигурой достаточно авторитетной, потому что действительно решал вопросы.
«Сосковец, – вспоминает Масленников, – работал профессионально и достаточно успешно занимался своей любимой отраслью – металлургией. И то, что она сейчас занимает одно из ведущих положений в мире, это следствие той поддержки, которую он оказывал».
Словом, хозяйственник, управленец. Так что абсолютно не к месту слова Чубайса, произнесенные им после завершения истории с «коробкой из-под ксерокса», про Сосковца как «духовного отца господ Коржакова и Барсукова». А уж тем более про то, что их увольнением «был вбит последний гвоздь в крышку гроба истории российского коммунизма».
Тут Чубайс наводил тень на плетень. Если в чем и можно обвинять Коржакова, то уж никак не в приверженности коммунистической идеологии. Она здесь совершенно ни при чем. В связке Коржаков – Сосковец ведущим был как раз Коржаков, проталкивавший своего протеже на место ЧВС. Именно близость к президенту делала Коржакова «духовным отцом» всей интриги. А Сосковец – ее инструмент.
Представляется, что во всей этой истории Сосковец стал жертвой времени и обстоятельств. Не думаю, что Сосковец сознательно строил свою игру. Скорее всего, его активно разыгрывали, а он не сопротивлялся. Если ЧВС отыскал свое место в тогдашней сложной системе взаимоотношений, то Сосковец нуждался в союзниках, которые помогли бы ему удерживать позиции. С реформаторами откровенная вражда. Друг друга они на дух не переносили. Там были принципиальные расхождения во взглядах. Снижайте банковскую ставку, предприятиям нужны дешевые кредиты! – говорил Сосковец. При высокой инфляции этого делать ни в коем случае нельзя! – возражали ему реформаторы.
Федерации М. И. Барсуков, председатель Государственного комитета Российской Федерации по физической культуре и туризму Ш. А. Тарпищев и начальник Службы безопасности Президента Российской Федерации А. В. Коржаков направляются на избирательный участок. 16 июня 1996
[РИА Новости]
Параллельно с конфликтом Сосковец – реформаторы развивался конфликт силовики – реформаторы. Не прекращались попытки силовиков вмешаться в процессы приватизации, вспоминают сотрудники Белого дома. Аресты акционерных пакетов и, как следствие, – резкое обрушение рынка. Эти бесконечные разговоры про американских шпионов, которые якобы засели в Госкомимуществе. Словом, «реформаторы мешают», «все неправильно», «национальная промышленность загибается»…
И куда в такой ситуации Сосковцу было тянуться? Естественные союзники, гарантия собственной выживаемости, какие-то перспективы – это тесное общение с силовиками (и прежде всего с Коржаковым). Здесь было стремление подстраховать свое будущее. Здесь работал инстинкт самосохранения.
Коржаков постоянно искал поводы, чтобы оттеснить ЧВС от руля. В конце 1994 года газета «Известия» опубликовала письмо Коржакова Черномырдину. Начальник президентской охраны жаловался на то, что министр экономики Александр Шохин принимает неверные решения в нефтяной сфере: хочет отменить институт спецэкспортеров и обеспечить равный доступ компаний к нефтепроводам. Шохин пытался сделать то, что было совершенно необходимо: уничтожить почву, порождавшую коррупцию. Естественно, это наносило ущерб влиятельным силам.
Письмо Коржакова было написано в ультимативном тоне: «Считаем целесообразным предложить Вам поручить Первому Заместителю Председателя Правительства О. Сосковцу, в рамках его полномочий по курированию ТЭК, создание комиссии для проведения экспертной оценки всех вышеприведенных распоряжений с точки зрения соответствия национальной стратегии в области нефтяной политики и укрепления экономики страны».
«Считаем целесообразным…» Это главный охранник президента дает свои рекомендации премьер-министру, второму лицу государства! Такое вызывающее нарушение всех аппаратных законов наверняка взбесило ЧВС, и, скорее всего, он и позаботился о том, чтобы письмо попало в СМИ.
Неустойчивое положение ЧВС было тогда для многих очевидным. Накануне президентских выборов О. Мороз писал: «В самом деле, дни Виктора Степановича на этом посту, по-видимому, сочтены… Скорее всего, на этот пост выдвинут Сосковца, руководителя ельцинской избирательной кампании… Да к тому же и вообще ближнее ельцинское окружение – Коржаков и другие – давно уже продвигает первого вице-премьера в премьерское кресло, одновременно стремясь вытряхнуть из него нынешнего его владельца».
Ситуацию с Сосковцом подробно комментирует в своих мемуарах Ельцин:
«В конце 1995 года в моем ближайшем окружении (а неформальным его лидером тогда был Александр Коржаков…) стала обсуждаться идея: наследником Ельцина должен быть не проигравший думские выборы Виктор Черномырдин, а Олег Сосковец, первый вице-премьер. Статный мужчина “с открытым русским лицом”, настоящий хозяйственник, бывший директор металлургического завода, по сути дела, второй человек в правительстве, он был вполне достойной представительной фигурой.
…Я… видел, как упорно Коржаков подталкивает меня к тому, чтобы я отправил в отставку Черномырдина. Дальнейший ход событий просматривался тоже достаточно четко: на волне борьбы с чеченским сепаратизмом, на волне “коммунистической угрозы” к власти приходит полувоенная команда постсоветских генералов: начальник службы безопасности Александр Коржаков, директор ФСБ Михаил Барсуков, которых прикрывает своим могучим телом первый вице-премьер Олег Сосковец. Найдутся и другие…»
Коржаков был настолько настойчив в стремлении реализовать этот план, что попытался задействовать в своих интригах и супругу президента.
В своей книге воспоминаний «Личная жизнь» Наина Иосифовна Ельцина приводит следующий эпизод: как-то раз Коржаков передал ей письмо, которое попросил вручить Ельцину. Тот «открыл конверт, быстро прочитал и швырнул на пол к двери: пусть заберет. Чтобы разрядить обстановку, я спросила: “А кто ему передаст?” – “Не я же… Ты взяла – ты и возвращай”, – резко ответил он. Я подняла конверт и вышла. Он остался незапечатанным, и я впервые в жизни прочитала чужое письмо: мне важно было понять, почему Борис так разволновался. В письме оказался компромат на Виктора Степановича Черномырдина… Вскоре Борис пригласил Черномырдиных к нам в Завидово. В тот день Борису привезли документы, и он на некоторое время ушел в кабинет. У нас с Виктором Степановичем зашел разговор о Коржакове. Черномырдин сказал, что Коржакову и Сосковцу очень мешают и он, и первый помощник Бориса – Виктор Васильевич Илюшин. Я поняла: о письме Коржакова Виктор Степанович знает».
Министр внутренних дел Российской Федерации В. Ф. Ерин, первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации О. Н. Сосковец, Президент Российской Федерации Б. Н. Ельцин, министр обороны Российской Федерации П. С. Грачев и начальник Службы безопасности Президента Российской Федерации А. В. Коржаков. 1990-е
[Из открытых источников]
Еще один отрывок из воспоминаний Наины Иосифовны:
«В Хабаровске после встречи с избирателями добрались до гостиницы поздно, поужинали, Борис пошел спать. Я проводила его, и тут ко мне подошел Коржаков и сказал: “Нам надо поговорить”. Я испугалась, подумала – о здоровье Бориса. А он начал меня убеждать: Черномырдина надо срочно убрать с должности, потому что он не справляется со своими обязанностями. Я возражала. Опрокинув рюмку, он сказал: “Вы должны мне помочь”. – “Ничего я вам не должна”, – довольно резко оборвала его я. Коржаков хотел, чтобы место премьера занял Сосковец. Я ответила, что, по-моему, Сосковец для этой должности не подходит. Чтобы прекратить разговор, тут же ушла из ресторана… Пошла искать Таню… Рассказала ей о нашем разговоре с Коржаковым. “Они хотят снять Черномырдина, поставить Сосковца, а потом уже дело техники – что-нибудь с папой случится. Сосковец окажется во главе страны, а Коржаков при нем”. К счастью, все обошлось: Коржаков так и не сумел добиться отставки Черномырдина».
Коржаков все-таки перестарался – Ельцин под давлением ничего не делал. Скорее, решал делать все в точности наоборот. Но нельзя считать, что Ельцин совсем уж не прислушивался к рекомендациям своего охранника: накануне президентских выборов Сосковец был назначен главой избирательного штаба президента.
«БН очень хорошо относился к Сосковцу, – рассказывает Юмашев, – здоровый, представительный мужчина, помоложе, чем ЧВС (Борису Николаевичу всегда хотелось, чтобы следующий президент был моложе, еще лучше – другого поколения). Тем более что Коржаков каждый день дул в уши: ЧВС ничего не делает, всю работу ведет Сосковец, а ЧВС только почивает на лаврах. Отношение к Сосковцу у БН изменилось после того, как тот провалил штаб».
Кстати, нельзя исключать того, что пассивность Сосковца во главе штаба объяснялась тем, что «друзья» ему объяснили: особо не старайся, наверняка удастся уговорить президента отложить выборы. Тем более если он сам убедится, что избирательная кампания не может поднять его рейтинг…
В своей книге «Дефолт, которого могло не быть» Мартин Гилман – постоянный представитель МВФ в России в 1996–2002 годах – рассказывая о работе МВФ, постоянно говорит о внутренних политических распрях во власти, которые мешали реформам. Это было очевидно даже тем, кто не был глубоко погружен во внутреннюю «кухню»: «На политической арене в постсоветской России соперничали самые разные группы и властные центры. Их борьба была весьма запутанной и, конечно, проходила в основном скрыто от постороннего взгляда».