БН хотелось верить, что избиратели плохо голосовали за партию власти из-за всеми критикуемого Чубайса – зампреда правительства по вопросам экономической политики. Хотя понятно, что дело было вовсе не в Чубайсе. «Борьба за думские мандаты в 1995 году разворачивалась на фоне нарастающего в обществе недовольства властью. По опросам Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), в сентябре 1994 года работу Бориса Ельцина на посту президента одобряли 29,8 %, а в сентябре 1995 года – только 14,1 %. К концу ноября – началу декабря только 3,3 % называли обстановку в России “спокойной”, а остальные считали ее “нестабильной” (55,4 %) или даже “взрывоопасной”», – приводит «Коммерсантъ» данные опросов (17 декабря 2015 года).
Эксперты полагают, что неудача на выборах окончательно перечеркнула шансы Черномырдина стать преемником президента.
«Ельцин напряженно ждал исхода парламентских выборов 95 года – сможет ли Черномырдин со своей партией выиграть их убедительно, набрать большинство в парламенте? Сможет ли стать его преемником в президентской гонке? Однако результаты выборов были неутешительны», – отмечает в своей книге «Ельцин» Борис Минаев.
Сомневаюсь, что Ельцин видел в ЧВС своего преемника.
Глава 8. «Это никогда больше не должно повториться»
8.1. Предвыборные расклады
Завершилась избирательная кампания ЧВС, начиналась избирательная кампания Ельцина. Парламентские выборы 1995 года плавно перетекли в президентские 1996-го.
Когда все завершилось, как бы подытоживая эту затянувшуюся кампанию, ЧВС сказал: «Эти выборы обернулись для нас тяжелым испытанием. Это никогда больше не должно повториться».
На протяжении 1995 года рейтинг Ельцина продолжал падать. Согласно опросу, который ВЦИОМ провел с 17 по 24 октября о доверии к ведущим политикам страны, Лебедю отдали предпочтение 13 % избирателей, Явлинскому – 12 %, Святославу Федорову – 10 %, Зюганову – 9 %, Черномырдину – 6 %, Жириновскому – 6 %. Президент пропустил вперед всех своих политических соперников – его рейтинг колебался где-то в районе 3 %.
Короче говоря, к президентским выборам власть подошла практически в безнадежной ситуации. Стране грозил левый поворот. В странах Восточной Европы это происходило постоянно – начавшим реформы правительствам электорат отказывал в доверии и выбирал тех, кто обещал больше стабильности и порядка.
Ельцину необходимо было отыскать причины, отреагировать на неудачу партии власти на выборах в Думу. Неудачу, которая наглядно показала отношение электората к действующей власти.
Чубайсом дело не ограничилось. В конце 1995 – начале 1996 года президент отправляет в отставку ряд «непопулярных лиц» из своего окружения, с именами которых общественное мнение связывало неудачи реформ 1992–1995 годов. 5 января 1996 года Ельцин отправляет в отставку министра иностранных дел Козырева и заместителя председателя правительства Шахрая. 16 января – Чубайса и главу администрации президента Филатова.
Официальной причиной отставки Чубайса была объявлена «низкая требовательность к подведомственным федеральным ведомствам, невыполнение ряда поручений президента РФ». Понятно, что «низкая требовательность» – это не про Чубайса. Жесткая бюджетная политика, которую тот настойчиво старался проводить, была непопулярна в обществе. Конечно, во многом благодаря этому в 1995 году удалось остановить спад производства, валютные резервы превысили 12 млрд долларов (важный ориентир для поведения власти и бизнеса на финансовых рынках, но не для избирателей – им нужна своевременная выплата зарплаты), месячная инфляция снизилась с 17,8 % до 3,2 %, что стало началом макроэкономической стабилизации.
Ельцин нуждался в поддержке избирателей, поэтому принимал решения, исходя из настроений электората, а не важнейшей для экономики макроэкономической стабилизации. Он прямо обвинил Чубайса в неудаче на выборах партии «Наш дом – Россия», сказав: «То, что партия набрала 10 % голосов – это Чубайс! Если бы не Чубайс в правительстве, было бы 20 %». В телепередаче «Куклы» эти слова прозвучали иначе: «Во всем виноват Чубайс!» – фраза остается крылатой по сей день.
Как пишет в мемуарах Ельцин, «Чубайс буквально за два месяца до этого был в очередной раз с треском уволен из правительства, в очередной раз группа Коржакова – Сосковца сумела меня с ним поссорить».
В преддверии политического обострения Ельцин заменял демократов из своей команды на более консервативных политиков. Место Чубайса занял директор АвтоВАЗа Владимир Каданников. Главой АП вместо Филатова был назначен Николай Егоров, который до этого был помощником Ельцина по национальным проблемам. Егоров, бывший председатель колхоза, а потом краснодарский губернатор, был в одной компании с Коржаковым и Сосковцом. Вместо Козырева главой МИДа стал Евгений Примаков, бывший кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, а потом первый зампред КГБ и глава Службы внешней разведки.
Также Ельцин совершил ряд действий, традиционных в предвыборный период: в январе – апреле он подписывает указы, направленные на своевременную выдачу зарплат бюджетникам, выплат пенсионерам, повышение стипендий студентам и аспирантам. (Правда, после выборов Ельцину пришлось откатить назад: 18 августа вышел указ президента «О неотложных мерах по обеспечению режима экономии в процессе исполнения бюджета во втором полугодии 1996 года», который временно приостановил действие всех решений об увеличении расходной части бюджета, за исключением касавшихся выплаты пенсий и обеспечения жильем военнослужащих. Как результат – 3 декабря 1996 года около 400 тысяч шахтеров начали бессрочную забастовку, требуя выплатить задолженность по зарплате, достигшую 270 млн долларов…)
И так неблагоприятная для власти предвыборная ситуация еще больше осложнилась в связи с атакой 9 января 1996 года террористов Радуева и Исрапилова на город Кизляр (Республика Дагестан). Теракт в Кизляре в точности повторил ситуацию июня 1995 года, когда банда Басаева захватила заложников и на протяжении шести суток удерживала их в больнице города Буденновска.
То, как комментировал Ельцин эту ситуацию – про 38 снайперов, которые якобы держат на мушке каждого террориста, – наверное, одно из самых провальных выступлений президента за всю его политическую карьеру.
Неудачной также была попытка отыскать виноватых. Одним из них оказался директор погранслужбы генерал Андрей Николаев, чьи пограничники проспали бандитов (но, как известно, пограничные войска не охраняют внутренние границы между субъектами федерации). А другим – косвенно назначил премьера: «Упустили тогда Басаева… Вот что мы сделали прошлым решением» (хотя, как все помнили, сразу после завершения событий в Буденновске заявил, что ЧВС делал все правильно).
30 января – начало трехдневной общероссийской забастовки работников просвещения, в которой участвовало 300 тысяч человек. В феврале прошли массовые забастовки шахтеров (500 тысяч участников). Бастующие требовали ликвидировать огромную задолженность по зарплате.
Если главным политическим событием 1996 года были президентские выборы, то главной экономической особенностью – недоимки по налогам и кризис неплатежей. Аналитики объясняли обострение налогового кризиса в условиях предвыборной борьбы и неопределенности ее результатов тем, что «одни не платят потому, что ждут своих (коммунистов), другие не хотят создавать финансовую базу для коммунистов в случае их прихода к власти» (в период политической неопределенности, когда завтрашний день скрыт густым туманом, любой хозяин предпочтет деньги приберечь). Неопределенность и разочарование были вызваны неумело проводимой жестокой военной кампанией в Чечне, номенклатурной приватизацией (сопровождавшейся активизацией криминалитета), тяжелым положением в экономике, массовой бедностью, невыплатой зарплат.
Но тут был один нюанс. Задолженность бюджетов всех уровней составляла лишь 20 % долгов по зарплате, а 80 % – долги предприятий. Директора, в основном «красные», сознательно задерживали зарплату работникам – «чем хуже, тем лучше». Старались сделать все, чтобы реформы максимально ухудшили жизнь людей, и обвинить в этом реформаторов. Но работникам было все равно, чьи это долги. Важно, что деньги они не получали. И привычно винили в этом не директоров, а государство.
В стремлении поддержать Ельцина Мировой банк предоставил России займы на общую сумму около 1,8 млрд долларов: 28 марта – 350 млн на ремонт мостов, 30 апреля – 200 млн на развитие региональной социальной инфраструктуры, 7 мая – 300 млн на передачу ведомственного жилья, 30 мая – 89 млн на развитие фондового рынка, 4 июня – 270 млн на медицинское оборудование, 13 июня – 58 млн на правовую реформу, 27 июня – 500 млн на структурную перестройку угольного сектора.
Эти займы не всегда использовались по целевому назначению. Когда огромная задолженность по зарплате, пенсиям, детским пособиям и тысячи учителей готовы поднять губернатора на вилы, ему не до соблюдения целевого использования угольных средств, он их пускал на социальные нужды. А где-то их просто разворовывали. Выбивавший займы Чубайс говорил: «Наверное, можно было уменьшить масштабы злоупотреблений, но совсем устранить невозможно. Какая была альтернатива? Получить займы, понимая, что из них столько-то украдут, и это тут же будет связано с самой реформой, с реформаторами, в результате пострадает твоя репутация. Или не биться с банком, организуя этот источник, и 100 тыс. человек окажутся без средств к существованию. Большая часть займов все равно попала по назначению».
В стремлении подыграть электорату правительство в январе призывает к разработке новой программы, выступает с осуждением реформ, «не нацеленных на человека», против некритичного использования западного опыта.
23 февраля Сосковец возглавил Координационный совет по проведению избирательной кампании Ельцина. Вице-премьер мог постараться обеспечить президенту поддержку в «красном поясе», где сильны позиции коммунистов и где сосредоточены предприятия ВПК, машиностроения и металлургии.