«Если мать отцу что-то скажет про меня, отвечал:
– Не мог Витя такое сделать, ведь он уже не маленький!
Это уже было наказанием – отец верил в меня, а я его подвел!»
За столом первым ел отец, и лучший кусок полагался ему. Уже повзрослев, уже достигнув заметных высот в карьере, ЧВС не мог первым закурить в семье в присутствии старших.
Слова отца не пропускал мимо ушей. «Отец очень немногословен был. И от него – один верный завет, навсегда: “Работай, работай и работай, Витя. Как будешь работать, так к тебе и люди будут относиться”».
Школьный класс. Витя Черномырдин – в первом ряду, второй справа. 1949
[Музей Черномырдина]
«И еще одно от отца: как он к людям относился. И мне всегда говорил:
– В людях нужно видеть хорошее. Люди разные, характер у каждого свой, а ты – смотри, какой он человек на самом деле, чему у него поучиться можешь, в чем он – человек».
«Никогда не хотел стать начальником. Только желание во что бы то ни стало сделать свою работу лучше… Правда, в своей жизни я больше старался быть первым, нежели вторым. Запали в душу слова отца: лучше быть последним среди первых, чем первым среди последних, тогда результат будет обязательно. Это стало моим образом жизни».
Или вот еще:
«Помню, прихожу из школы, а отец спрашивает:
– Что это за лычки на рукаве?
– Меня звеньевым выбрали, – говорю.
– А три лычки есть? – спрашивает.
– Есть, – говорю, – у командира отряда.
– Почему у тебя не три?
Запомнил я этот разговор с отцом – на всю жизнь. И всегда потом старался, чтобы лычек было всегда “больше”».
С самого детства его жизнь была заполнена работой. Тогда все землей жили, огородом. Сено заготавливали. Дрова сами пилили и кололи. Каждому в семье находилось дело. У всех были свои обязанности. У Виктора – воду таскать, огород поливать. Корову держали, кур. За скотиной ухаживать – тоже его дело.
Мясо в семье ели только по праздникам. Яичницу ему мать впервые приготовила, когда он десятый класс оканчивал – на экзамен шел.
ЧВС всему хотел научиться. Нет, не школьным наукам. В отличниках не ходил. Вспоминает В. С. Цыганкова, преподаватель физики: «Учился он у меня средне, без взлетов. Были ребята в его классе… в школе… – в школьные годы ярче, талантливее его в науке. Мне казалось, они и пойти должны были дальше. Виктор, полагала, закончит техникум, женится, будет у него семья, выйдет из него надежный хороший специалист. Но дальше всех шагнул он, а другие – отстали».
В школе играл в самодеятельности. В основном положительных героев – подходил по типажу. Ответственный, дисциплинированный, самостоятельный, уверенный. Такого было трудно не заметить – положительный герой. Очевидно было, что с таким характером далеко пойдет.
Секрет его успеха, считает учительница, в том, что «Виктор отличался в школе талантом организатора. Если я его просила что-то подготовить, можно было быть совершенно спокойной, все будет исполнено. Положиться на него можно было на все сто. Если ставили спектакль и нужны были костюмы, какие-то декорации, утварь, обойдет все село, но найдет, достанет, доставит».
Отец учил его водить свою полуторку – разрешал заезжать во двор. И выезжать тоже. Научился. Хотя ногами до педалей еле доставал… Когда помогал деду пасти скотину, научился ездить на лошади.
Школьная характеристика: «…учится не очень, хотя и способный. А в остальном – просто образцовый». 1956
[Музей Черномырдина]
Научился играть сначала на балалайке, а потом и на гармони. Тут его социальный статус резко пошел вверх – гармонист! Гармонь ведь была одна на всю деревню, и гармонист – очень важное лицо. Маленький еще был, гармонь чуть не больше его самого, так что два старших пацана пристраивались к Витьке по бокам – несли инструмент, – а он шагал посредине, играл-наяривал. Его звали на посиделки – на них деревенские обычно платки вязали. Он соглашался, но только если старших, которые с ним гармонь носили, тоже пускали. Они не играли, но ведь помогали. Оставить их за дверями – несправедливо.
Витя-гармонист Первая половина 1950-х
[Музей Черномырдина]
ЧВС всегда был заводилой, лидером. Часто он рыбачил с друзьями. На переправе у них дед был – лодочник. Так он всех пацанов по имени звал, а к нему всегда – Степаныч. Чего не как всех? «А того, что быть тебе особым человеком, Степаныч!»
Так и вышло.
После школы Виктор собирался пойти в военное училище, но не прошел медкомиссию – переволновался, давление подскочило. Окончил техническое училище и пошел на Орский нефтеперерабатывающий, машинистом установки.
Вспоминает сестра ЧВС Екатерина Степановна:
«После десятого класса он поступает в техническое училище. Получает профессию машиниста установок нефтепереработки. Идет на завод по специальности. Работа самая что ни на есть тяжелая. На износ. Главные инструменты – большая совковая лопата и тачка. В сущности, чернорабочего. Не каждый и выдержит».
На срочной службе. В. С. Черномырдин во время службы в армии Приморский край, г. Спасск-Дальний, 1957–1958
[Музей Черномырдина]
Когда призвали в армию, не затерялся. Однажды вызвал его командир и приказал ехать старшим группы, несмотря на то что с ними ехал сержант. И еще ему, рядовому, взять под свою персональную ответственность этого сержанта.
В его время настоящей дедовщины еще не было. Но все равно «салагам» их место объясняли. Но ребятам его призыва, а они были «здоровые, спортивные, дружные», это не понравилось, и они дали старослужащим отпор: «Нет, не будет этого!» А на третий год службы, когда ЧВС избрали «дедом», он все порядки и правила «поломал». «Никаких унижений не было. Унижать того, кто слабее, моложе, – несправедливо и нечестно».
В 1960-м после армии вернулся в Орск. На свой завод, в свой цех. В 1962 году поступил в Куйбышевский политехнический институт, окончил его с дипломом инженера-технолога. После института работал начальником нефтеперерабатывающей установки на Орском нефтеперерабатывающем заводе.
Был инициативным, коммуникабельным, не боялся работы, вызывал доверие – такие люди всегда нужны. Таких замечают – советская кадровая политика была высокого качества.
Вот такими серьезными были тогда инженеры-экономисты. 1966
[Архив Е. В. Белоглазова]
Екатерина Степановна: «И лидером в делах он становился всегда не из-за бойкости характера, а из-за основательности, умения ладить с людьми, увлечь их общей работой. Так было в Орске, это точно знаю. Иначе ему, начальнику одной из множества установок завода, и не предложили бы работу в горкоме партии».
Так получилось, что в 1967-м его практически в одно и то же время потянули в три разные стороны. С разницей практически всего в неделю. Сначала предложили стать начальником цеха. На тот момент – самая его заветная мечта. А чуть ли не на другой день вызывают в горком партии. Там ему сообщают, что «есть мнение» взять его инструктором в горком. В промышленно-транспортный отдел.
И тут ЧВС показал свой характер – решительно отказался. Заявил: хочу работать на производстве. Здесь его место. Однако о самоотводе надо было сообщить лично – на бюро горкома. А пока оно не состоялось, Виктор Степанович получает новое предложение – перейти на работу в органы безопасности. Черномырдин и тут заявляет твердое «нет»: хочу заниматься тем, что знаю и люблю, работать там, где от меня пользы стране будет больше.
«Куда партия пошлет» – это не про него. Он свое дело выбрал. Идет туда, к чему лежит душа, где он может себя проявить лучше всего. Еще тридцати не было, а уже умел говорить «нет». А главное, твердо знал, чего хочет. Но на бюро горкома его, даже не вызвав, не поговорив, не спросив, сразу утвердили.
Екатерина Степановна: «За неполных пять лет Виктор последовательно, но стремительно прошел через все ступени промышленного отдела горкома партии – заместитель заведующего, заведующий отделом… Служебного роста он добивался работой, а точнее, работа, то, как он к ней относился, выполнял ее, обеспечивала его продвижение».
Партийная работа позволила сильно расширить кругозор. Он объездил все заводы города, многие из которых были союзного подчинения (это Орский никелевый комбинат, крупнейшие машиностроительные заводы, завод имени Чкалова, трикотажная фабрика, швейная фабрика, военные заводы, крупный транспортный узел, мясокомбинат – пятый в Союзе, рядом – Орско-Халиловский металлургический комбинат). Если была возможность где-то посмотреть интересный опыт, ездил: Челябинск, Свердловск, Оренбург. Во все он стремился вникнуть, все сам узнать. Региональная экономика, производственные цепочки, принципы и методы управления, а главное – бесконечное число людей, с которыми приходилось общаться. Работая в партаппарате, прошел отличную школу, которая «людей жестко шлифовала, как наждак. Такую школу пройти нужно было».
Параллельно Черномырдин учился во Всесоюзном заочном политехническом институте, куда поступил сразу на 3-й курс экономического факультета. По окончании получил диплом инженера-экономиста.
Завкафедрой там был экономист С. М. Лисичкин (не путать с Г. С. Лисичкиным – известным экономистом-рыночником, чье имя было популярно в конце 1980-х – начале 1990-х годов). Он похвалил дипломную работу (сказал – готовая кандидатская!) и предложил стать его аспирантом. Черномырдин и тут отказался. Его тянула к себе не наука, а практическое дело. Не смотреть со стороны и анализировать, а самому вариться в гуще производственных проблем.
Работа в горкоме тоже явно была не его. «Вспоминал часто, как ходил еще рабочим на смены, на свою установку. И это была радость – чувствовать особую атмосферу настоящего живого дела, и пусть малую тогда еще, но – ответственность не только за себя, но и за весь завод, частью которого ты являешься, и оттого – не можешь подвести товарищей, и оттого – должен сделать все, что можешь и даже не можешь!»
А дальше начинается его первое большое дело. Это уже 1973 год.