На Украине ЧВС был счастлив. Те, кому довелось посещать ЧВС в Киеве, рассказывают, что здесь он по-настоящему расцвел. Работа здесь психологически его спасла. Ведь он уже был готов к президентству. И вдруг… У ЧВС не случилось надлома. Он приехал туда в особом статусе и все время своей работы в этом статусе оставался. У него там была полная свобода. Он оказался в среде, где ему было очень комфортно. Он там был счастлив, потому что жизнелюб. К нему все хорошо относились. Там было то, чего он здесь был лишен, когда был «прикован к тачке» тяжелейших премьерских обязанностей.
Указ Президента Российской Федерации о назначении В. С. Черномырдина специальным представителем Президента РФ по вопросам экономического сотрудничества с государствами – участниками СНГ. 11 июня 2009
[АП РФ]
Там была публичность. И он не особенно сдерживался. Рюмку водки выпить с сабли – ему тут можно. Для него все хорошо сложилось. Это был для него подарок в конце жизни.
Весной 2010 года не стало Валентины Федоровны – жены Черномырдина. Потерю жены Виктор Степанович переживал очень тяжело. Усугубились и проблемы со здоровьем – у Черномырдина обнаружилась онкология.
Летом он отдыхал в небольшом санатории в Ивано-Франковской области, который ему нашел Кучма. Белоглазов приехал к нему, чтобы показать верстку книги его мемуаров, над которыми он работал:
«Это был август 2010 года – примерно за три месяца до его ухода из жизни. Я его три недели не видел. И поразился изменениям.
Он позвал меня к обеду. А тот был у него здесь в 17 часов. Я из Киева ехал и минут на 10 опоздал. ЧВС разозлился: мы же в 17 договорились!
Варили бограч – венгерский суп-гуляш. Варили на костре в зоне отдыха – в стороне от корпуса.
Он, помню, щипцами поддел головешку, сунул в котел и так важно сказал: “абсорбция” (весь жир забирает).
Мы пообедали. А потом он спрашивает:
– А книга где?
Книга осталась в машине. Я позвонил водителю, тот подъехал. И ЧВС говорит:
– Что за машина? Давай проедемся.
И мы до корпуса тогда метров 150–200 проехали. Я потом понял – ему уже ходить не хотелось, было трудно.
Я ему книгу оставил на столе в комнате. Он сказал – почитаю. Утром я зашел спросить, а книга, куда я ее положил, точно на том же месте и лежала. Понял, что он к ней не притрагивался. А еще два месяца назад интересовался, делал вставки, переписывал.
Он говорит:
– Все, хватит ее переписывать…»
Смерть Виктора Степановича Черномырдина наступила 3 ноября 2010 года. Причиной смерти стал инфаркт миокарда, развившийся на фоне тяжелых заболеваний…
Послесловие
Один из соратников премьера, с которым мне довелось беседовать в ходе подготовки книги, – кстати, большинство тех, кто наблюдал события тех лет не со стороны, а находился, что называется, внутри политических процессов той эпохи, очень высоко оценивают личные и профессиональные качества Виктора Степановича, – выразился так:
«Пожалуй, можно сказать, что 90-е – это было “время Черномырдина”».
Здесь очевидная перекличка с книгой П. Авена «Время Березовского» – повествованием о времени, в котором возможны такие фантастические биографии, как биография опального олигарха. Времени невиданных надежд и трагических разочарований.
Черномырдин, понятно, про другое. Советский человек, воспитанный советской школой, советским производством, советской прессой, коммунистической партией, Черномырдин вместе с такими же советскими руководителями искал свое место в новой эпохе, учился, осваивал новые реалии, приспосабливался. «Время Черномырдина» еще и потому, что он был – везде, оказывался на всех центральных поворотах истории тех лет.
Занимался тяжелой промышленностью, энергетикой, сельским хозяйством, ВПК. Раздавал кредиты и отбирал льготы. Вел переговоры с террористами, ездил в Давос на Всемирный экономический форум, где рассказывал о новой России акулам капитализма и западным министрам, занимался урегулированием ситуации в Чечне, выстраивал экономические отношения с Соединенными Штатами, убеждал депутатов, договаривался с МВФ и Всемирным банком, работал со СМИ. И очень важно, что для губернаторов, президентов республик, директоров предприятий он был своим человеком, так же, как и они, стремящимся понять и встроиться в новое время.
Как его ни критиковали, все же очевиден масштаб личности Виктора Степановича, делающий бессмысленными и неуместными все эти придирки: а этого он не понимал, а в том плохо разбирался…
С. В. Анисимов[17]:
«Мало людей, так глубоко понимающих механику государственного управления и политического закулисья, причем не только российского и украинского, но и, к примеру, немецкого и вообще европейского.
Он был человеком вовсе не экономических принципов и политических теорий, не ценностей и идеалов, не бизнесов и амбиций, он был человеком непосредственной хозяйственно-административной реальности. А в этой реальности можно сделать ровно то, что возможно, как бы ни хотелось “как лучше”».
Реформаторы верили в экономический детерминизм – что новые экономические отношения сформируют нового человека. Черномырдин, прошедший суровую школу советского производства, был более реалистичен. Новая экономика автоматически не сформирует нового человека, успешно ориентирующегося в рыночных реалиях. Как не сформировала нового человека экономика социалистическая.
Вот весь этот клубок переплетений старого советского и нового российского Виктору Степановичу и приходилось распутывать. Этот процесс ярко отразился в его знаменитых «черномырдинках». Они не просто забавные упражнения Виктора Степановича в жанре устной литературы, а абсолютно адекватные отражения тех не всегда адекватных ситуаций, которые формировались из столкновения привычного советского опыта с новыми рыночными, демократическими принципами и правилами. Какая была жизнь, такие были и «черномырдинки».
Да, порой они напоминают реплики из пьес советских комедиографов 20–30-х годов – Шкваркина, Эрдмана или даже драматургов театра абсурда:
«Есть еще время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела.
Принципы, которые были принципиальны, были не принципиальны.
Раньше полстраны работало, а пол не работало. А теперь все наоборот.
Мы выполнили все пункты от “А” до “Б”.
Почему мы вдруг решили, что каждый может иметь?
Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.
Ни то не сделали, ни эту не удовлетворили, ни ту…
Страна у нас – хватит ей вприпрыжку заниматься прыганьем.
Были, есть и будем. Только этим и занимаемся сейчас.
У кого руки чешутся – чешите в другом месте!
В нашей жизни не очень просто определить, где найдешь, а где потеряешь.
Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.
Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды».
Такая вот советско-российская каша. Или эклектика.
Его так называемое косноязычие – это точное отражение абсурда российской реальности – косой, неправильной, кривобокой, искореженной ее тяжелой историей, – реальности, которую надо было долго и старательно выправлять. В общем, предстояла трудная работа. ЧВС закладывался вдолгую – он понимал, что быстро и сразу – не получится.
А эпоха была настроена на то, чтоб побыстрее. ЧВС с ней не совпадал по темпоритму. Шел с ней не в ногу.
И последнее.
Нет ничего более изменчивого, чем прошлое. Казалось бы, оно уже состоялось, закончилось – что тут может меняться? Однако, попадая в контекст современности, оно начинает менять свой смысл, значение – когда обесцениваясь, а когда резко вырастая в цене…
На мой взгляд, ЧВС как никогда актуален. Это иной взгляд на развитие – противоположный как проектной деятельности реформаторов по построению правильного будущего, так и стремлению коммунистов вернуться в прошлое. Это был как бы третий путь. Не тот пресловутый «особый путь» России, а совсем другой – долгой и кропотливой работы над настоящим.
Этого в мемуарах ЧВС не сформулировал. Но это – при желании – можно «вычитать» из всей его биографии.
Постскриптум: «Никогда такого не было, и вот опять…»
Именем людей, много сделавших для страны, называют улицы, школы, университеты, заводы и пароходы, бывает, целые города. Институт экономики переходного периода получил название Институт экономической политики имени Е. Т. Гайдара. Его имя присвоено государственной средней общеобразовательной школе № 1301. Имя Примакова носят гимназия в Одинцовском районе Московской области, улица в Ленинском районе города Махачкалы, ледокол «Совкомфлота», санаторий «Правда» Службы внешней разведки РФ. Научно-исследовательское судно Western Neptune, приобретенное Росгеологией, было переименовано в «Академик Примаков».
По части присвоения имени Черномырдин не только не отстает, но и очевидно опережает своих бывших коллег по правительству. Его имя присвоено школе, лицею, университету, заводу, теплоходу. И еще – его именем назван самый большой и мощный в мире неатомный ледокол.
У ледокола замысловатая история. Задумали строить его еще в 2011 году. На воду его хотели спустить в 2014 году, а полностью завершить строительство в 2015-м. Но что-то пошло не так. В 2013-м Балтийский завод и верфь Nordic Yards подписали контракт на изготовление надстройки для ЛК-25 (это модель ледокола). В контракте было прописано, что жилой блок массой около 2,5 тысяч тонн и стоимостью 1,5 млрд рублей должен быть построен на германском предприятии, а затем доставлен в Санкт-Петербург. Однако в проекте была найдена проблема недопустимого перевеса судна. Пришлось проект переделывать. Контракт был приостановлен, а потом разорван – после кризиса 2014 года стало выгоднее сделать надстройку в России.
В 2018 году ледокол был завершен почти на 93 %. Но 27 ноября на судне случился пожар – из-за взрыва горючих паров. В итоге огнем охватило 300 квадратных метров, а также пострадали третья и четвертая палубы. Убытки составили примерно 150 млн рублей. Из-за этого пожара сроки сдачи снова перенесли на 2019 год, но испытания так и не начались. В 2020 году ледокол сдали заказчику. Два года он болтался в Финском заливе. Долго не проходил ледовых испытаний – ссылались на отсутствие для них условий – соответствующей толщины льда. В мае 2022 года «Виктор Черномырдин» отправился на плановые ледовые испытания в Мурманск, а оттуда совершил переход в Карское море.