Что из себя представлял Президиум Совмина? Это председатель правительства Николай Рыжков и его заместители – те, кто отвечал за главные отрасли экономики: председатель Госкомитета по материально-техническому снабжению Ю. Д. Маслюков, председатель Госплана СССР Л. А. Воронин, председатель Госкомиссии Совмина СССР по продовольствию и закупкам В. В. Никитин, председатель Государственной военно-промышленной комиссии И. С. Белоусов, председатель Бюро Совмина СССР по химико-лесному комплексу В. К. Гусев, председатель Государственной внешнеэкономической комиссии СМ СССР В. М. Каменцев, заместитель председателя Совмина СССР по машиностроению И. С. Силаев, постоянный представитель СССР в СЭВ Н. В. Талызин, председатель Бюро Совмина СССР по социальному развитию А. П. Бирюкова. И т. д. Словом, не просто отраслевые руководители, а те, кому было доверено курировать целые экономические направления.
Доклад Черномырдина проходил в мертвой тишине. Министры оказались в каком-то ступоре. «Для всех – вспоминает Виктор Степанович, – было дико: человек добровольно уходит из союзных министров, берет на себя инициативу и всю полноту ответственности за всё… Закончил я выступление, вокруг – перешептывание, недоумение…»
И тут слово взяла Бирюкова – она курировала легкую промышленность: «Я тут выслушала все… и ничего не поняла. Но хочу сказать – а почему бы и не попробовать?.. И чем рискуем? Ничем. Черномырдина все мы хорошо знаем, претензий к нему никогда никаких не было. Пусть попробует. Если что – да мы с него голову снимем! И все вернем на свои места!»
Новенькое удостоверение председателя правления Государственного концерна «Газпром» В. С. Черномырдина. 1990
[Музей Черномырдина]
Хотелось бы обратить внимание на, по сути, водевильный характер сцены: руководство советского правительства, стоящее перед необходимостью серьезных преобразований сползающей в глубокий кризис плановой экономики, никак не может даже попытаться понять, о каких таких реформах своей отрасли толкует их коллега…
Многие пишут, что у власти в конце 80-х было понимание необходимости реформ. Ну, и какое же здесь понимание – у тех, кто по факту руководил советской экономикой? Никакого заинтересованного обсуждения, никакого диалога – одно сплошное недоумение…
Можно сколько угодно фантазировать, что было бы, если бы провели реформы Косыгина. Если бы Литве, например, которая рвалась из Союза, разрешили перейти на хозрасчет. Но реформы не провели и республиканский хозрасчет не разрешили. Система была внутренне не способна к развитию, изменению, адаптации.
И все-таки Черномырдину удалось настоять на своем – в 1989 году постановлением Совета министров СССР министерство было преобразовано в Государственный газодобывающий концерн «Газпром», председателем правления которого стал теперь уже бывший министр газовой промышленности СССР Виктор Черномырдин.
Председатель правления Государственного газового концерна «Газпром» В. С. Черномырдин в рабочем кабинете. В сравнении с фотографией министра Черномырдина, на этой фотографии глава Госконцерна «Газпром» Черномырдин выглядит уверенней, самостоятельней, жестче. 1989–1992. Автор: В. В. Пихновский
[Музей Черномырдина]
«Мы стали структурой не министерской. Меня на Президиум Совмина приглашали теперь редко. Я уже работал как руководитель крупного предприятия. Реже стал ходить в Госплан, в Совмин. Всю структуру мы стали менять: упростили, переделали. Стали искать, на чем могли бы сэкономить. Мы уже жили, отталкиваясь от своей хозяйственной деятельности. Аппарат концерна уже зависел от результатов работы всей отрасли. У меня уже развязаны руки, не надо было спрашивать, какие отделы и главки сокращать или переформировывать. Все делал сам.
Сейчас все знают, что мы оказались правы. Хотя меня запугивали, не давали действовать. Мы жили самостоятельно. Это нас спасло. Спасло отрасль, прежде всего. От этого решения выиграли все, и больше всего выиграла страна. Газовая отрасль сохранилась как монолит, как система».
Фронт работы Газпрома – Схема единой системы газоснабжения СССР и экспортных поставок природного газа на 1991 год
[Музей Черномырдина]
Создание Газпрома, отмечает в своей статье «Реформирование газовой отрасли промышленности РФ в 90-е гг.» В. Калинов, «позволило сохранить газовую составляющую НГК как самостоятельную систему при доминирующей роли государства. Был создан… мощный концерн, владеющий 15 % мировых запасов газа, обеспечивающий до 90 % российской газодобычи и контролировавший все магистральные газопроводы в России, Единую систему газоснабжения (ЕСГ) РФ… Лидеры отрасли сумели убедить правительство в уникальности отрасли, с самого начала развивающейся в качестве единого технологического и организационно-экономического механизма.
В Концепции энергетической политики России 1992 г. …подчеркивалась роль и значимость Единой газотранспортной системы, обеспечивающей транспортировку практически всего газа, перемещаемого по территории РФ, и нуждающейся в централизованном управлении. Учитывалось, что ЕСГ выполняет функции резервирования других топливно-энергетических систем страны, так как существует возможность изменения режима потоков газа. Поэтому ГГК “Газпром” акционировался как единая вертикально интегрированная компания, объединившая добычу, сбор, переработку, магистральный транспорт и хранение природного газа.
…В середине 1990-х гг. стала очевидной окончательная победа сторонников варианта, в соответствии с которым газовая отрасль осталась в собственности государства и под его контролем. Этот выбор… обеспечил не только жизнедеятельность отрасли в условиях резкого общего промышленного спада, но во многом способствовал предотвращению развития кризисной социально-экономической ситуации в катастрофическую, а в дальнейшем способствовал более стабильному развитию страны… Газпром обязан был обеспечить надежное газоснабжение потребителей внутри страны, поставки газа по межгосударственным и межправительственным соглашениям за пределы России. Сохранялись низкие цены на газ для внутреннего рынка, фактически предусматривалась возможность не платить за него… Это позволило уцелеть тысячам производственных предприятий и сохранить тепло в домах десятков миллионов россиян».
1.4. Завершая советский период
В 53 года у ЧВС закончился советский этап его биографии. В Советском Союзе он сделал блестящую карьеру – прошел путь от рядового рабочего до директора крупнейшего в отрасли завода, не миновав при этом ни одной из ступенек профессиональной деятельности: был мастером, инженером, начальником цеха, главным инженером, получил серьезный опыт управления экономикой в горкоме и ЦК КПСС. Без всякой протекции, исключительно за счет своих незаурядных деловых и личных качеств – стал министром газовой промышленности. И не просто министром, а еще и реформатором: пробил – преодолевая непонимание и сопротивление – в Совмине решение о преобразовании министерства в государственный концерн «Газпром», получивший право самостоятельной хозяйственной деятельности. А министр ЧВС теперь стал генеральным директором госконцерна.
Эта часть его биографии идеально ложится в схему советского производственного романа (был такой жанр в литературе соцреализма – фальшивый, далекий от реалий жизни), где герой ведет упорную борьбу за внедрение своих передовых идей и в конце концов добивается своего.
У него все получилось. Любимая работа. Надежный коллектив, состоящий из квалифицированных, преданных своему делу специалистов. Перспективнейшая отрасль. Масштабы – в половину земного шара. Широкие горизонты и огромный потенциал успешного развития. ЧВС был уверенным в себе суперпрофессионалом, умеющим справляться с самыми сложными задачами, имеющим богатый аппаратный опыт, так необходимый для успешного существования в коридорах власти. Конечно, он не мог знать, что это еще не пик его трудовой биографии. Вряд ли полагал, что впереди у него испытания на порядок труднее…
Одно важное примечание. События истории у всех в сознании претворяются по-разному. Одни гордятся промышленными гигантами, возведенными в эпоху индустриализации, нашими великими достижениями в космосе, считая, что ради этого ничего было не жалко. Другие прежде всего помнят беды и трагедии, которые сопровождали нашу страну на протяжении ее истории. У ЧВС тоже были тяжелые воспоминания. Но все эти воспоминания впоследствии не мешали ему гордиться великой историей страны, гигантами индустриализации, космическими победами.
Вспоминая о юности, ЧВС размышляет: был ли застой в 70–80-е годы?
Да, пишет он, были ошибки. Но в то же время бурно развивалась ракетно-космическая, авиационная, атомная, судостроительная, нефтяная и особенно газовая промышленность.
В связи с открытием крупнейших месторождений нефти и газа в Западной Сибири «проложены мощнейшие магистрали газопроводов и нефтепроводов, в короткие сроки построены отечественные металлургические заводы по производству труб большого диаметра, машиностроительные заводы по производству оборудования для нефтяной и газовой промышленности. Кроме Оренбургского ГПК, был построен Астраханский комплекс; практически закончили строительство БАМа и еще десятки и сотни менее крупных».
Хотя в тот период, о котором идет речь, страна уже сидела на карточной системе, вырученную за продажу энергоресурсов валюту ей приходилось тратить на продовольствие, большинство отраслей находилось в глубоком кризисе, на его участке работы все кипело – отрасль успешно развивалась. У ЧВС не было ощущения, что все рушится, разваливается – ощущения, которое было тогда у многих политиков, экономистов, социологов…
Но вот людей было жалко. Он сохранил опыт своего поколения, которое помнило несправедливо репрессированных в 30-е, погибших и искалеченных в ходе войны, семьи, оставшиеся без кормильцев, голодавших в тяжелую послевоенную пору. И тех, кому было трудно сегодня. Всем им государство всегда говорило, что надо потерпеть – завтра будет лучше.