ся «за бортом», и мы оказывали помощь блокированным лекарствами и продуктами. Организовали связь с Хасбулатовым и по подземным коммуникациям переправляли осажденным защитникам все необходимое.
Так в какой роли находился в Доме Советов Виктор Иванович? Корреспондента? Защитника? Прокурора? Свидетеля? Участника? Он был и тем, и другим, чтобы потом стать Главным обвинителем в очередном импичменте Ельцина. Позже, выступая с трибуны Государственной Думы и освещая вопрос расстрела Верховного Совета, он знал, о чем говорил, - вся трагедия российской власти и российского народа происходила у него на глазах. И никто потом не мог его убедить, что стрельба из танков по зданию парламента была единственно возможным способом разрешить политический кризис. А таковые, как ни странно, находились.
Участники передачи - Георгий Сатаров, в прошлом помощник президента Б. Ельцина, и Виктор Илюхин - заместитель председателя Комитета Госдумы по конституционному законодательству и государственному строительству.
Ведущий: Скажите, расстрел Белого дома восемнадцать лет назад, в 1993 году, - это была ошибка или необходимость? Вы считаете, что необходимость?
Г. Сатаров: Если говорить примитивно, мне кажется, что это было следствием слишком компромиссной позиции Ельцина. Он должен был распускать Съезд и Верховный Совет весной 1993 года, после того, как фактически действия Верховного Совета вошли в буквальное противоречие с результатами референдума. Надо сказать (это теперь известно), Ельцин носил с мая 1993 года во внутреннем кармане пиджака проект такого роспуска, который менялся все это время. Как я сказал, Верховный Совет дал для этого повод. И тогда был максимум его популярности (Б. Ельцина. - Авт.), тогда была опора на решение референдума, можно было бы действовать, и это не привело бы к таким трагическим и кровавым событиям.
Ельцин искал компромисс и пытался всех затащить в конституционный процесс. Итог этого конституционного процесса, естественно, не понравился тем, кто ему политически противостоял, потому что он предусматривал исчезновение тех главных органов, которые действовали по старой Конституции. Они себя защищали, и эта защита заключалась в подготовке атаки на Ельцина, в подготовке съезда, где его предполагалось отрешить от должности, в концентрации оружия в Парламентском центре на Трубной и так далее. В результате он был приперт к стенке, и, как было свойственно его политической манере, когда он проигрывал, он начинал играть - и выигрывал. Так произошло и на этот раз. И если оценивать, то когда я говорил о необходимости или не необходимости - это было логическим следствием предшествующих событий. К сожалению, трагических. Можно ли их было избежать? Я говорю - да. Но для этого он должен был решительно действовать гораздо раньше. Вот, собственно, все.
В. Илюхин: Демократы постсоветского периода меня просто умиляют. Революцию 1917 года не воспринимают, говорят, что это переворот. Но здесь, когда речь идет о компрадорской революции, то насилие здесь абсолютно оправдывается. Оправдывается расстрел Дома Советов, оправдывается расстрел людей, абсолютно не причастных к этим событиям, в том числе несовершеннолетних - вот ведь трагедия. Когда ставится вопрос: ошибка или не ошибка, я говорю: «Господа, это не ошибка, это преступление. Это государственное преступление.».
. . .Я вам могу сказать как доктор юридических наук, который всю жизнь занимается вопросами безопасности: после подписания и издания Ельциным указа № 1400 о роспуске законодательной власти и о присвоении функций законодательной власти это все называется государственным переворотом. И каждый гражданин в Российской Федерации, если он порядочный, честный гражданин, обязан был защищать государственный строй, который существовал. И тогда, когда вы говорите о том, что там собралась кучка людей с оружием - они пришли защищать тот конституционный строй -плохой или хороший, я не даю оценку, - но тот конституционный строй, который был. И тогда, когда вы говорите - Ельцин вынужден был применить, - тоя подчеркиваю: Ельцин уже не был президентом, он был гражданином Ельциным, он присвоил власть. И насилие, которое вылилось на улицы Москвы, - это его вина, его трагедия.
.К тому же я отмечу, что проведено предварительное расследование, - из оружия, которое было у защитников Белого дома, ни один гражданин не был убит. Более того, могу сказать - я участник этой конституционной процедуры отрешения Ельцина в 1999 году - работала Парламентская комиссия. Заместитель командующего ВДВ генерал-лейтенант Сорокин прямо говорил: «Я видел, как на моих глазах стреляли с крыши американского посольства, с крыш ближних домов, стреляли по солдатам, по моим десантникам» - для того, чтобы возбудить ненависть к тем людям, которые сконцентрировались в Верховном Совете и около. Это была великая провокация. Это великое преступление.
. . .Я подчеркиваю - я главный обвинитель в процедуре отрешения Ельцина в 1999 году, досрочного отрешения от полномочий. Мы работали в комиссиях, опрашивали свидетелей. Напомню, что в ночь с 3 на 4 в Генштабе состоялось совещание - что делать? И заместитель Коржакова, адмирал Захаров, предложил из танков начать стрельбу по верхним этажам - чтобы все находящиеся там сами бежали вниз, тем самым можно было освободить здание Верховного Совета. Но начали стрелять по 14-му этажу, где были сконцентрированы самые что ни на есть «уязвительные» документы по деятельности Ельцина и его команды - секретные, несекретные, - их пытались уничтожить .
.Я 21 сентября вошел в здание Верховного Совета и 4 октября уходил. И я видел эти унижения, эту стрельбу из танков и прочее.
. . .Я сегодня не могу согласиться с результатами следствия относительно жертв. Жертв было гораздо больше. Поверьте мне, когда я с 5-го этажа выглянул в сторону площади, прилегающей к 20-му подъезду, вся площадь была в трупах. И говорить о том, что там сто человек? Нет. Жертвы были и с той и с другой стороны.
Естественно, мы дали немногое из этой передачи радиостанции «Эхо Москвы», но, как считаем, главное. Добавим, что после прямого эфира Виктор Иванович долго не мог успокоиться от услышанных из уст Сатарова циничных слов о необходимости расстрела Верховного Совета.
- Надо же, они до сих пор считают, что поступили правильно, - возмущался он. -Преступники, стреляли в собственный народ! Между жизнью людей и сохранением мягких кресел они всегда выбирают личное благополучие. Вот суть этой власти!
Чтобы поставить точку в этой главе повествования, хочется сказать, что, когда Илюхина не стало и его близкие открыли личный сейф депутата, в нем, среди документов, находилась и копия указа Ельцина № 1400. Для Виктора Ивановича этот документ не являлся только напоминанием о прошлом. Илюхин считал его свидетельством преступления антинародной власти.
Возможно, со мной не согласятся, но мне кажется что до расстрела Белого Дома неполитизированная и наверняка большая часть населения страны следила за событиями в Москве вполглаза. Бесспорно, когда президенты развалили Союз, растащив граждан по национальным квартирам, очень многие были возмущены, но это негодование не вылилось в массовые протесты. Ни одна общественная организация не возвысила свой голос настолько, чтобы его услышал и пошел за ней народ. Другое дело события, связанные с Домом Советов. Власть стреляла по своим политическим оппонентам из танков в центре государственной столицы. Это не могло не задеть гражданское самосознание миллионов граждан. Прежняя лояльность людей к президенту страны у многих исчезла - власть сама родила оппозицию. Процессы политической ориентации граждан стали проходить чрезвычайно быстро и это сильно испугало Кремль.
Для понимания остроты ситуации читателям надо обратить внимание на даты. 21 сентября 1993 года Б. Ельцин издал свой пресловутый указ № 1400 о роспуске Съезда народных депутатов, Верховного Совета РСФСР и назначил выборы в Государственную думу Федерального собрания Российской Федерации на 11-12 декабря 1993 года. Все это время ситуация накалялась, и 4 октября 1993 года танки прямой наводкой расстреляли Дом Советов, а часть депутатов, делегатов съезда и много простого народа, вышедшего защищать Конституцию, были арестованы. Но 26 октября 1993 года КПРФ уже выдвинула свой общефедеральный предвыборный список кандидатов. Возглавлял его Г.А. Зюганов. Виктор Иванович Илюхин был зарегистрирован в одномандатном округе Пензенской области, однако вел агитацию за Компартию, выезжая и в другие регионы. И это не случайно - его популярность в стране к этому моменту была очень высокой.
Прошел день голосования. Выборы показали, что КПРФ даже при столь массированном гонении на нее со стороны власти, раздираемая внутренними противоречиями, смогла набрать 12,4 % (6 666 402 голоса). 13 января 1994 года фракция была зарегистрирована в составе 45 депутатов. Илюхин возглавил Комитет Госдумы по безопасности. И сам по себе этот факт в последующем в самых неожиданных проявлениях найдет свое отражение в истории страны, в судьбах многих людей. Столь значима оказалась для Парламента России эта политическая фигура.
Первые несколько месяцев Госдума размещалась не на Охотном ряду, где шел ремонт, а на Новом Арбате, в здании Совета экономической взаимопомощи. Комитет по безопасности находился на 21-м этаже - из окон открывался великолепный вид на Москву, и лишь здание расстрелянного Верховного Совета с черными подпалинами пожарищ еще какое-то время напоминало о недавних трагических событиях. Вскоре, правда, его начали приводить в порядок, но косметическая ликвидация последствий танковой стрельбы в центре столицы - это ничто против памяти людей, на глазах у которых президент страны нарушил действующую Конституцию и совершил государственный переворот.
Но Ельцин не считал себя преступником, и, чтобы узаконить свои неправовые действия, он вместе с выборами в Госдуму организовал голосование за новую конституцию, написанную специально под него. Для ее гарантированного принятия необходимая квота голосов специальным указом президента была занижена. В результате «царь Борис» и его преемники получили небывалые единоличные права. Ну о каком развитии в стране демократии можно было говорить? А Ельцин ничтоже сумняшеся - говорил! Бесстыдство и вероломство - вот традиции, которые насаждал в коридорах власти глава государства. В таких условиях начала работать Государственная дума первого созыва.