Прикрыл мясо ветками и отправился туда, откуда пришел. Долго ли летел, коротко ли, вдруг ему встретился другой человек Пастэр, тот, что бежал.
— Убил ты лося или упустил? — спросил пеший крылатого.
— Убить-то я его убил, но так далеко отсюда, что там и оставил его мясо. Я лечу сейчас домой, а тебе, если нужно мясо лося, то иди и бери. Можешь его съесть и, пожалуй, можешь даже там остаться, потому что пешему оттуда, наверное, никогда не вернуться.
Поделился он с пешим салом из-за голенищ и полетел дальше домой. А пеший отправился к мясу лося. Долго шел, а когда нашел, то подумал: «Моя родина и вправду осталась далеко позади. Смогу ли я пешком до нее добраться?» Стал есть мясо лося, чтобы подкрепиться. Стал осматриваться. «Пешком мне никогда не вернуться, — подумал он. — Земля есть и здесь. Рыба есть, охотничья дичь есть, здесь будет неплохо. Останусь». Так и получилось. Человек Пастэр, пеший, остался там на все времена. Свою прежнюю родину он вскоре совсем забыл. А где теперь крылатый человек Пастэр — то неведомо. Может быть, в Верхнем Мире. Но все Миры — и Верхний, и Средний, и Нижний — между собою связаны, по ним даже можно время от времени путешествовать. Было бы желание…
Бубен звучал так громко, что Алексей проснулся, вскинул голову, протер ладонью глаза. Оказалось — это стучат в дверь. Он быстро соскочил с дивана, пошел открывать. На пороге стоял дядя Коля, тревожно улыбался.
— А я подумал — не случилось ли чего? Больно много ты на солнце жарился.
— Который час?
— Скоро три. Не бойся, футбол еще не проспал.
— Это хорошо.
Они прошли в комнату. Дядя Коля подобрал с пола страницы, вернул их в красную папку.
— Читал? — спросил он.
— А как же! Не оторвешься. Ты просто этот… Мамин-Сибиряк, вот. Нет, правда, хорошо. Прямо в серию «Жизнь замечательных людей». Хочется знать, что дальше.
— Тогда — продолжим, — сказал сосед с явным удовлетворением, — а ты пока чай ставь. Переходим ко второй части Сказания… О Земле Сибирской и Викторе Ивановиче Муравленко. Потому что неразрывны они, спаяны. Я вот вижу, ты уже прочел главу о его работе на Сахалине. А в виде отступления скажу, что сейчас творится на этом острове. Как бы опять не оказался он чужой территорией! Ведь что произошло в начале девяностых годов, когда таких, как Муравленко, уже в живых не было, когда барыги одни всюду пришли? Отдали нефтяные и газовые промыслы в разработку иностранцам, в концессию. Да как отдали! То ли ума у кого-то оказалось слишком мало, то ли, наоборот, чересчур умными себя считали. Проект назывался «Сахалин-2». По нему выходило, что зарубежные фирмы строят на острове промышленную инфраструктуру, но мы же за нее потом и платим — в разы больше, чем следует по всем, даже капиталистическим, нормам. И весь газ и нефть идет им.
— А нам что? — спросил озадаченно Алексей.
— Шиш без масла. Более того, они уже там столько наворотили, что природу погубили полностью. Нерестовые реки загажены, леса повырублены, отходы сливают прямо в землю. А чего с экологией церемониться? Колония ведь, туземцы! Попробовали бы у себя где-нибудь на Аляске или в Канаде так поступить! Замучились бы в судах пыль глотать. Сейчас, правда, начали с ними понемногу разбираться. Может, погонят к чертям собачьим. Но еще раз повторю: таких людей, как Муравленко, нынче катастрофически не хватает.
— Сажать за подобные дела надо, — сказал Леша.
— Лучше — расстреливать, — жестко добавил дядя Коля. — Но у нас как всегда — концы в воду. Нет, все знают: кто, сколько и когда. Но, видишь ли, даже президент сказал: итоги «прихватизации» пересматривать не будем. А почему? Потому что сажать придется всех поголовно. Значит, всех прощаем? Даем полную индульгенцию от всех грехов? Какие мы добрые, прямо святее папы римского! А то, что тридцать человек владеют всеми богатствами страны, это как? Такого еще нигде и никогда в мире не было. Опять мы впереди всей планеты в этом идиотизме. А народ? Долго будет терпеть эту несправедливость, как думаешь? Один семнадцатый год уже был.
— Экий ты, дядя Коля, революционер, — Леша стал разливать по пузатым чашкам крепкий чай. Достал из холодильника остатки какого-то торта.
— Мне за державу обидно, — отозвался сосед; внешне он чем-то напоминал таможенника Верещагина из «Белого солнца пустыни» — такой же плотный, загорелый и слегка «в градусе» (наверное, дома пропустил пару стопок). А сладкое он любил, свой кусок торта проглотил за один присест. Пришлось Алексею отдать ему и свою порцию.
— Это возрастное, — сознался дядя Коля. — В детстве конфет мало было, теперь наверстываю. Я иногда даже в макароны сахар кладу.
— Мне тут странный сон приснился, — произнес Леша. — Будто я с каким-то шаманом встречался, а он мне сказку рассказывал. Про Сибирь, про людей крылатых… Чудно! Словно сам я и побывал там, стоял возле какого-то огромного муравейника. — Парень улыбнулся, вспоминая сновидение.
— Про Сибирь тебе лучше меня никто не расскажет, — ответил сосед. Он был практиком, в сны и камлания не верил. — Сибирь, братец, побольше такого материка, как Австралия будет. Здесь свободно три Индии и две Западной Европы разместятся. Даже США или Китай уступают по размерам нашей Сибири. Поезд от Владивостока до Урала проходит почти такое же расстояние, как от экватора до полюса. А нашей планете требуется восемь часов, чтобы, вращаясь вокруг своей оси, подставить под солнечные лучи все сибирские просторы. Простор, Леша, — это наш самый главный, фундаментальный ресурс, на одного россиянина в среднем приходится почти по 12 гектаров земли, а на китайца — всего 8 соток.
— СССР был еще больше, — сказал Алексей. — А что толку? Знаешь, дядя Коля, слону бывает очень неудобно в посудной лавке.
Николай Александрович с интересом посмотрел на него. Продолжил:
— Да, с распадом СССР Россия стала самым крупным северным пространством, ее географический центр переместился к полярному кругу, в бассейн Подкаменной Тунгуски, а был в Томской области. Можно сказать, что фасад страны развернулся к Арктике. В России теперь проживает 80 процентов приполярного населения Земли, занимают они половину территорий всех северных районов земного шара. Государства — они как живые организмы, рождаются, живут, стареют и умирают. Находятся, правда, такие «доктора», которые им в этом помогают. Вроде Гайдара с Ельциным. Умирание государства иногда происходит при его отказе от концепции большого пространства.
— Не понял, — почесал затылок Алексей.
— Да некоторые современные политики и ученые в России говорят: «Мы отдаем нашим необъятным просторам больше, чем получаем от них. Ах, если бы за Уралом плескался океан! Мы бы тогда давно стали полноценным членом сообщества цивилизованных стран». Забывают, что пространство природный ресурс высочайшей дороговизны, вместилище всех других ресурсов и богатств. Запасы свободных земель — это источник силы и здоровья общества. Муравленко это хорошо понимал, он был ученым, не только практическим деятелем, но и теоретиком, а в какой-то степени и геополитиком. Он уже тогда задумывался об альтернативных источниках энергии. Мировые запасы нефти по некоторым оценкам могут закончиться примерно через 45–60 лет. И что тогда? Чудовищный крах экономики во всех странах? А большинство других природных ресурсов могут быть исчерпаны через полтора поколения.
А Сибирь — это кладовая России. Когда летишь над нею на самолете, то порою просто невозможно обнаружить никаких следов человеческой деятельности — населенных пунктов, дорог, водохранилищ, линий электропередач, возделанных полей. Это последнее необжитое пространство планеты из вполне пригодных для освоения. Ни у одной страны мира нет такой неразрушенной природной среды, какой владеет Россия на севере и востоке. Пятая часть всех лесов Земли! На одном только Байкале хранится тоже пятая часть всех запасов пресной воды планеты! В Сибири — самое высокое содержание кислорода в атмосфере, это биосферный резерват земного шара. Не тропические леса, где кислород расходуется на процессы гниения, а именно Сибирь, Север, Дальний Восток. Так что территорию нашу заменить будет нечем. Любая ее географическая точка уникальна. Возьмем, например, Чукотку…
— Как же, возьмешь ты ее у Абрамовича, так и отдаст! — вставил Алексей.
— И спрашивать не будем. Казалось бы, совсем уж она, Чукотка эта, крайняя, никому не нужна. А ведь это — своего рода переход между Крайним Востоком и Крайним Западом, между двумя державами, между Восточным и Западным полушариями. Территория арктическая, дальневосточная, тихоокеанская, окнами своих домов глядит и в Азию, и в Америку. И по сути — центр мирового политического пространства, поскольку лежит Чукотка между наиболее густонаселенными районами Запада Северной Америки и Юго-Восточной Азии, а недалеко, через Северный Полюс — и Западная Европа. Геостратегическое значение Чукотки очень велико. Может, и не случайно Рома хочет ее к себе в карман положить, — добавил Николай Николаевич, подумав.
— А я о чем?!
— Наши деды и прадеды оставили нам великое достояние, — продолжил сосед. — Благодаря им — Петру Первому и Екатерине, Суворову и Жукову, Менделееву и Тимирязеву, Пушкину и Мусоргскому, Столыпину и Косыгину, Байбакову и Муравленко — мы живем в самой большой, цивилизованной, культурной, единственной и лучшей в мире стране, имеющей всё необходимое для достаточного самообеспечения. Людской потенциал у нас тоже огромный. Только вот можем иногда отдать не нами завоеванное за одну пьяную «беловежскую» ночь. Всё, дарованное нам Богом или купленное безмерной ценой миллионов павших в боях русских людей, преподнести на блюдечке каким-то тридцати олигархам!..
А ведь по количеству богатств одна наша Сибирь — самый богатый регион мира. Она дает более 15 процентов мировой добычи нефти и 27 процентов природного газа, 40 процентов платины и других редких металлов — палладия, родия, иридия, рутения, 20 процентов — никеля и кобальта. А предтундровые редколесья Западной Сибири являются самым крупным газоносным районом планеты. Причем что любопытно: месторождения Тюменского Севера настолько сконцентрированы в пространстве, что 92 процента российского газа добывается на относительно небольшой площади бассейнов рек Над