— От удовольствия гулять по улице, жить в одном и том же городе больше месяца (Смеется).
— Как родители относятся к вашей работе?
— Сейчас они считают, что я занимаюсь своим делом. Наверное, они так считали не всегда.
— А они бывают на ваших концертах?
— По-моему, были один или два раза.
— Кто-то из кинокритиков отметил, что ваш герой в фильме "Игла" единственный в отечественном кино не тяготится своим одиночеством и этим привлекает.
— Пожалуй. Герой этого фильма в каком-то смысле — человек ниоткуда Он мне очень близок по духу. Я в принципе ничего не играл, а старался вести себя так, как бы я мог себя повести в такой ситуации, но в рамках сценария, конечно.
— Вы стремитесь создать какой-либо образ на сцене?
— Я ничего не "создаю", просто выхожу на сцену и пою. Я сам — образ. (Смеется).
— "Перемен требуют наши сердца!" — поете вы, зрители вторят. Что бы вы хотели изменить в жизни?
— Каждый человек должен изменить прежде всего свою жизнь и себя… Это сложный вопрос. Я не считаю, что одному человеку под силу изменить жизнь как таковую.
— В жизни вы борец за перемены?
— Я не считаю себя борцом. Я пою песни. Пою о том, что мне нравится или нет, о том, что меня волнует.
— Как появляются ваши песни?
— Это для меня загадка… Я не знаю… Я начинаю играть. Потом появляются какие-то слова…
— Ленинградской газетой "Смена" вы названы лучшим рок-поэтом 1988 года. В чем, по-вашему, отличие рок-поэзии от поэзии вообще?
— Не знаю, насколько точен этот термин. Я не могу рассматривать тексты своих песен в отрыве от музыки, считаю, что они очень многое таким образом теряют.
— Что славное для вас сегодня?
— Сохранить внутреннюю свободу.
— Виктор, сейчас во время выступлений вы исполняете не все свои песни. Чем это объясняется?
— Какие-то песни со временем теряют актуальность. Мне самому они уже неинтересны. Я пою только тогда, когда мне интересно петь.
— Группа "Кино" — во главе отечественных хит-парадов. Чего бы вы еще хотели достичь?
— Мы никогда не стремились к популярности. Мы никогда не задумываемся, в каком стиле мы играем и как долго будем популярны. Играть и любить это дело — важно для нас прежде всего. Как только перестанет быть важным, мы уйдем со сцены.
— Проблемы сегодняшнего "Кино"?
— Проблема в том, что нам приходится сейчас много работать, а это требует большой собранности.
— Группа работает под эгидой ленинградской студии "Бенефис".. Что это за организация?
— Чисто административная организация, которая, собственно, для нас является некоторой формой прикрытия, чтобы мы не были "КИНО ниоткуда".
— Есть ли приглашения за границу?
— Довольно много. Но мы тщательно просеиваем их, потому что сейчас все "русское" там очень модно. Мы же хотим выступать там просто как музыканты, поэтому ездим довольно редко.
— Где вы побывали?
— В Дании, Франции, Америке.
— И как принимают "Кино"?
— С озадаченным лицом: видя, что мы такие же, как они, и не в косоворотках, без балалаек…
— Гастроли по Союзу продолжаются?
— Да, сейчас мы хотим поездить.
— А в Риге будете?
— У нас не было приглашений. Обычно нас зовут — мы едем. Из Риги нас пока никто не звал.
— Что нового приготовило "Кино" поклонникам?
— Записан новый альбом. Как назвать, пока не решили.
— Вы довольны своей жизнью?
— Я не думаю, чтобы человек мог действительно быть доволен жизнью… С другой стороны, я был всегда доволен ею. И когда работал в котельной и бросал уголь в печь, я был доволен жизнью. И сейчас тоже.
— Пожелания читателям?
— Удачи!
— В особенности тем, кому сегодня 15–17 лет?
— Думаю, любой подросток мечтает самоутвердиться. Я никогда никого не учу. Я могу пожелать только удачи!
6 мая 1989 г.
Интервью газете "Ленинская смена" (Алма-Ата)
— Год назад ты сказал, что у вас очень ленивая группа. Если честно, я даже не рассчитывал, что "Кино" выберется к нам.
— У нас очень много предложений, но мы выбрали Алма-Ату, потому что я очень полюбил этот город. Мы вообще очень мало гастролируем. Лучше больше времени отдавать работе над деланием музыки, чем над ее исполнением.
— В вашей программе не прозвучало ни одной новой песни…
— Мы решили, что лучше показать сборную программу песен "Кино", потому что никогда не были в Алма-Ате, но с упором на альбом "Группа крови".
— Это блестящий альбом, и, кстати, он уже давно стоит в хит-параде нашей газеты. А что вы собираетесь делать дальше?
— Мы никогда ничего не собираемся. Мы играем ту музыку, которая нам нравится в настоящий момент. Потом он проходит, наступает другой момент. Планов никаких мы не строим.
— А как все началось?
— Обычно. Я с детства занимался в различных художественных учебных заведениях. Лет в 18 я все это бросил и стал играть на гитаре и писать песни. Первый альбом "45" был записан в 82-м году с помощью Бориса Гребенщикова, он его продюсировал и помог мне выйти на студию, а это в то время было делом почти невозможным. Альбом был записан на обычном четырехдорожечном "Тембре", а "Восьмиклассница" — даже на "девятой" скорости, забыли переключить, но получилось классно! Альбом был акустическим, но даже на таком уровне записи это было очень сложно… Он стал довольно популярным в узких кругах любителей рок-музыки, хотя это и не рекламировалось и не снималось по телевидению. У нас же появилась некоторая репутация, даже авторитет, мы уже сами могли выходить на какие-то студии. Следующий альбом "Начальник Камчатки" был электрическим и несколько экспериментальным в области звука и формы. Не могу сказать, что он получился таким, каким мы его хотели видеть по звуку, стилевой направленности, но, с точки зрения эксперимента, это интересно.
— Потом была "Это не любовь" — открытое гитарное звучание.
— Это тоже был в некотором роде эксперимент. Хотелось отбросить все эти студийные причиндалы — компьютеры, синтезаторы — и сыграть альбом просто на гитарах.
— Ты, помнится, говорил, что тебя он не очень устраивает.
— А я вообще не могу сказать, что меня что-то устраивает. Если бы меня что-то устраивало, я бы этим просто перестал заниматься. Мне нравится альбом "Группа крови", хотя и не весь. Это почти похоже на то, что мы хотели сделать.
— Альбом "Ночь" — единственный, выпущенный фирмой "Мелодия" и, кстати, даже без вашего ведома. Вы хоть в курсе планов этой фирмы?
— Совсем не в курсе. Не знаю и, честно говоря, знать не хочу.
— Но авторские, по крайней мере, вам заплатили?
— Нет.
— Как в Дании прошли концерты? Все-таки они там привыкли к англоязычному року.
— Это был один концерт, благотворительный, в фонд Армении. Принимали хорошо.
— А с чем связана поездка в Америку?
— С выходом там пластинки "Группа крови".
— Значит, в Америку ты все же не отказался поехать?
— Там меня никто не знает, можно спокойно гулять по улицам…
— А как ты сейчас относишься к тому, что о тебе пишут, показывают по телевидению? Ты как-то говорил, что у тебя мечта попасть на телевидение.
— Я соврал.
— Ты часто врешь?
— Очень часто. Почти всегда, честно говоря.
— И сейчас, в том числе?
— Не знаю. Минут через 10 скажу.
— Ну, а если серьезно. За последний год вы стали очень популярны. Это как-то изменило вашу работу?
— Конечно нет, а как это могло изменить? Мы с юмором относимся к популярности. Это вещь случайная.
— Я считаю, что ваша популярность — вещь закономерная. Мог ли ты год назад предполагать такой бешеный успех?
— Я вообще стараюсь никогда ничего не предполагать.
— Знаешь, для многих ты сейчас — как свет в окне. Некоторые уже даже одеваются "под Цоя". Что скажешь?
— Только одно: не сотвори себе кумира.