Георгий Гурьянов:
Сегодня многие люди говорят про «КИНО» совершенно не по делу. Каждый, наверное, говорит про «КИНО»…[989]
Что касается Пригожина и Гаспаряна, то они хотя бы рядом постояли (хотя Гаспар ян с Цоем практически не пересекались), а вот Отар Кушанашвили, любящий поговорить о том, чему его учил Цой, откровенно фантазирует.
Отар Кушанашвили, тележурналист:
Благодаря его песне «Группа крови на рукаве» я в армии выжил. Меня там каждый день избивали за мой длинный язык! А потом, когда уже переехал в Москву, работал светским журналистом. Был случай – прихожу как-то к Юрию Айзеншпису, а там… Цой! Я чуть с ума не сошел – передо мной живой Цой! Он поинтересовался, чем я занимаюсь. Ответил – светской журналистикой. И спрашиваю у него: а какая у вас главная песня? Он тут же пресек: «А чего ты ко мне на „вы“?» А главная его песня была, как я и предполагал, не «Звезда по имени Солнце», а «Когда твоя девушка больна». Любил он и свою «Восьмиклассницу». Цой, конечно, ругался матом, но был очень человечным. Ему не давали проходу. На улице, в магазине, повсюду кричали: «О! Витя!» А он недоумевал: «Спасибо большое, но я недостоин этих криков, рукопожатий, да я же никто! Просто песни пишу». А меня призывал быть мягче, говорил, что нет таких обстоятельств, чтобы быть козлом. Как-то сказал: «У тебя мама может умирать, но пожми человеку руку». Сейчас мне об этом все время твердит мой друг – рыжий «Иванушка» Андрей. Мне кажется, с его смертью не совсем все понятно. Может, он целенаправленно это сделал, не умея оправдать доверие людей? Я не исключаю такой версии. Объясню почему: ему приходили миллионы писем, но он не щеголял этим, напротив, спрашивал: «Отарик, они меня любят, но это же просто песни!» Он слишком сильно переживал, что поклонников много, его ждут как мессию, а он – артист. Фанаты находили в каждой его песне ответы на волнующие их вопросы. Он начал себя загружать, мучился: «Они ждут от меня ответов, а я их сам не знаю!» Так что, может, он и сам въехал в автобус. Он был героем своего поколения. Таких больше нет[990].
Все это чистой воды вымысел, рассчитанный на неискушенного слушателя. Кушанашвили, приехавший в Москву из Кутаиси в 1992 году, начинал свою деятельность в газете «Новый Взгляд», под руководством Евгения Додолева. Он познакомился с Юрием Айзеншписом в 1993 году и действительно общался с ним. Но Цоя Отар в глаза не видел никогда, потому что до 1990 года его еще не было на горизонте светской журналистики, равно как и самой светской журналистики, которая народилась в 1992 году. Просто человек умело манипулирует датами, которые люди почему-то не умеют сопоставлять…
На фоне фантазеров очень честно выглядят позиции Александра Титова, талантливого бас-гитариста «Аквариума», который также играл в «КИНО» и был дружен с Виктором Цоем, Наиля Кадырова, музыканта группы «Зоопарк», который часто помогал Цою на домашних концертах, и Сергея Галанина, лидера группы «Серьга».
Александр Титов:
Я понимаю, что поклонникам не повезло и многие из них родились в другое время не в том месте… Поверьте, после 20 лет без «КИНО» я уже ничего не хочу добавлять к своим прошлым воспоминаниям об этом человеке. Я все сказал тогда, 20 лет назад. Я, наверное, был его близким еще и потому, что много не распространялся о нем, и я не хочу изменять себе… Есть мысль о том, что многие из питерской тусовки по-своему исказили образ этого человека, а бедные фанаты им верят, и личность Цоя обросла небылицами. Так что поэтому мне нечего добавить к тому, что я уже сказал…[991]
Наиль Кадыров:
Есть люди, которые его лучше знали, да и написано уже немало. Не знаю, что добавить к моим предыдущим воспоминаниям[992].
Сергей Галанин:
Для хорошей книги о Цое, думаю, необходимы комментарии Кинчева, Каспаряна и Липницкого… Или привлечь к воспоминаниям Джоанну… Мы с Виктором были знакомы, но этого, на мой взгляд, недостаточно… Я не знал его так, чтобы можно было вспомнить что-то существенное для читателя, поймите меня правильно, а становиться вдруг его другом я не хочу…[993]
Место гибели Виктора Цоя. Памятная пирамидка. Фото из архива Дианы Русовой
В 1996 году российская независимая компания Мороз Рекорде, основанная в 1992 году коммерсантом Александром Морозовым, выпустила уникальную коллекцию записей группы «КИНО» на тринадцати компакт-дисках с цифровым ремастерингом, в которую также вошли не опубликованные до этого записи группы. Для того времени выход подобной коллекции стал, по сути, уникальным проектом. Сегодня дисков из коллекции 1996 года практически не найти, это уже раритеты.
2010 год в нашей стране прошел как «год Виктора Цоя», а 21 июня 2012 года праздновалась светлая дата – 50 лет со дня рождения Виктора. За эти два года как в России, так и в странах СНГ прошло огромное количество акций, посвященных жизни и творчеству Виктора Цоя и группы «КИНО». Состоялись масштабные концерты «20 лет без Цоя» и «Виктор Цой – 50. Симфоническое КИНО» и маленькие альтернативные проекты памяти лидера «КИНО», прошедшие почти не замеченными, но от этого не менее значимые.
Питерский писатель Александр Николаевич Житинский подготовил и издал очередной труд о жизни и творчестве Виктора Цоя – «Цой forever», ставший последним трудом о группе «КИНО» в жизни Александра Николаевича[994].
Талантливейшая поклонница группы «КИНО», поэт и музыкант Ольга Лехтонен выпустила сборник творчества поклонников Виктора Цоя – «Дети одного солнца», идею которого поддержал бывший директор группы «КИНО» Юрий Владимирович Белишкин, взявшийся за подготовку и выпуск к 21 июня 2012 года второй подобной книги.
Асхат Калбаев, лидер группы «Виктор», выпустил перезаписанный альбом группы «КИНО» – «Звезда по имени Солнце» – в собственном исполнении.
К пятидесятилетию Виктора Цоя компания Мороз Рекорде в продолжение славных традиций подготовила выпуск диджибука с многостраничным буклетом, рассказывающим о жизни и творчестве Виктора Цоя и группы «КИНО», в который вошли все официальные альбомы группы, а в дальнейших планах компании – коллекционное переиздание всех альбомов группы на виниле.
Телевизионные компании по-прежнему снимают документальные фильмы о Цое, хотя, казалось бы, сказать уже нечего – за 20 лет все уже сказали, что могли. Алексей Рыбин в январе 2012 года вообще вышел в массы с идеей о съемке художественного фильма о раннем «КИНО» и о том, как все начиналось…
Евгений Гришковец:
Меня сильно раздражали и продолжают раздражать (но уже не сильно) худосочные парни с гитарами, которые в разных городах страны на каких-нибудь пешеходных улицах или в парках исполняют песни Цоя, бледнолицые барышни с лицом Цоя на майках и рюкзаках, корявые надписи, сообщающие о том, что Цой жив… Но самые трудные и решающие годы моей молодости прожиты с его музыкой. Мне совершенно непонятно, как из того, вполне простого, юного, искреннего и почти незаметно-ироничного юноши, который пел про алюминиевые огурцы и дерево, которое он посадил, получился мощный и очень ясный романтик, настоящий поэт и удивительный мелодист, несмотря на вторичность звучания его группы. Мелодии, казалось, просто так и вылетали из него. Легко! Он мощно в своих текстах поднялся над всем многозначительным, ноющим и во многом бессмысленным и фальшивым контекстом той музыки, которая именовала себя русским роком. Он так и остался совершенно непостижимым, как непостижим любой настоящий художник, из биографии которого совершенно не следуют его деяния. Очень много говорилось и до сих пор говорится о том, что он погиб вовремя и, видимо, все лучшее сделал. Убежден, что это не так. Вдуматься – ему было двадцать восемь, а он успел так мощно поменяться несколько раз! Он непременно сделал бы что-то неведомое и сильное. Правда, также я совершенно убежден, что, проживи он еще лет пять, те же самые люди, которые писали на всех заборах, что он жив, говорили бы, а то и орали, что он исписался, продался, ожирел или что-нибудь в том же духе… Хотя сложно представить Виктора Цоя в сегодняшнем музыкальном контексте. Очень сложно!!! Когда даже Земфира выступает в Юрмале в одном концерте с Димой Биланом. Но отчего-то я опять же убежден, что Цой смог бы продемонстрировать какой-то совсем другой, нужный и правильный способ существования в сегодняшнем столь разобщенном и во многом развращенном музыкальном контексте. Не мог не написать это. Слишком много личного у меня связано с тем временем, которое во многом отражено и почти задокументировано Цоем. В этом смысле он, конечно, жив, пока мы живы…[995]
Дженни Яснец:
Про свою смерть Цой написал в своих песнях, это судьба талантливого человека. «Мы живем по законам иным…» Цой был очень романтичен, он же был настоящий поэт и музыкант. Сейчас этого, к сожалению, нет…[996]
Валерий Ал ахов:
Что касается Цоя, то здесь больше надуманного и раздутого, для нас, помнящих… Но герои нужны России! У нас с ним все было по-другому, но это неинтересно…[997]
Всеволод Гаккель:
Если время выхватывает кого-то и этот герой соответствует своему времени, то в этом есть какой-то момент неизбежности. К сожалению, судьба героев всегда печальна. Статус героя непременно искажает личность самого героя. И он становится заложником этого статуса[998].
3 июня 2012 года в центре Петербурга открылась выставка, посвященная 50-летию Виктора Цоя. Музей под открытым небом разместился на Малой Садовой, на оживленной пешеходной улице. Зрителям – петербуржцам и гостям Северной столицы – представилась возможность увидеть 44 портрета Виктора Цоя. Фотовыставка была организована Культурным фондом «Национальная портретная галерея» при поддержке Правительства Санкт-Петербурга и под личнъм патронатом губернатора. Георгий Полтавченко и вице-губернатор Василий Кичеджи присутствовали на открытии выставки, осмотрели экспозицию вместе с отцом музыканта Робертом Цоем и автором фотографий Сергеем Берменъевым.