По поводу творчества. Я никогда не был фанатом «КИНО», и вообще в среде моих общих знакомых все смеялись, что Цой – рок-звезда. И тому были основания – в принципе это калька западной музыки, которую мы тогда слушали («Nico», «Stranglers», etc). А основные любители Цоя просто не знали западных аналогов, все рубились от «Nazareth», «Deep Purple», «Sweet». Но мы-то знали, и нам было смешно. Да, под конец он действительно изменился не в лучшую сторону – это правда… Ничего неземного в нем не было. Способный был – да. Он неплохо рисовал, кстати.
А вообще о том периоде времени, да и не только о нем, можно сказать словами Гёте (если не ошибаюсь): «В каждом из нас есть искра таланта, но не каждый способен себе признаться, что она разгорится в костер».
Да, на мой взгляд, у «КИНО» любопытная музыка, но не более. Я никогда не играл с Цоем и был всего лишь на одном его концерте в рок-клубе. И все. Сегодня о «КИНО» я ничего не думаю. Значимости особой не вижу, у молодежи сегодня другие кумиры, и это нормально. Это так же, как и Курехин, – теперь это выглядит очень сомнительно с точки зрения искусства. Слушать его невозможно – скучно. Хотя как личность, говорят, был ничего. Вот Егор Летов для меня действительно значимый как личность и настоящий поэт, которого слушаю с удовольствием.
Что касается смерти Цоя, то на случайность это мало похоже, с моей точки зрения. Хотя специалисты говорят, что заснуть за рулем – это возможно. С его смертью у меня мистический случай вышел. О его смерти я узнал, когда был в Южной Корее на гастролях с театром, где я работал в то время. Подходит ко мне корейский менеджер и спрашивает, не знаю ли я мистера Че, музыканта из Петербурга. Почему он ко мне подошел, не знаю я, вроде не один был, еще 15 человек труппа. Я говорю, Че не знаю, а Цоя знаю. Он говорит, напиши фамилию, как пишется. Я написал TSOI (говорили по-английски, естественно). Он посмотрел и говорит, он погиб в автомобильной катастрофе. Я говорю, не, наверное, не он, а потом уже выяснил, что нет такой корейской фамилии Цой, а есть Че. Вот так я понял, что это он, хотя до конца не был уверен, пока домой не приехал…
Из всех его песен «Звезда по имени Солнце», пожалуй, единственная, которая, когда играет где-нибудь, не вызывает у меня отторжения с музыкальной точки зрения…
Марк Шлямович
«Сегодня всем нужен такой, как Цой…»
Родился я в Вильнюсе, в августе 1985 года по распределению попал в Таллин. У меня есть родственники, такие как троюродный брат, который ближе, чем все родные, вместе взятые. Когда, будучи подростком, студентом, я в 1978 году поехал к нему в Питер и попал на концерты, то крыша моя поехала полностью. Причем на концерты я ходил таких групп, как «Август», в которой Саша Титов был, «Земляне». Потом еще и еще, и я понял, что все… Подумал, чем я могу помочь в этом мире? И вот придумал, что буду журналистом. Тогда я решил начать писать, а там разберемся. Начал регулярно писать, и у меня есть статьи. Например, моя первая в истории статья про фестиваль «Литуаника» вышла в газете «Молодежь Эстонии». Оттуда есть фотографии Наташи Васильевой, где Боря Гребенщиков изображен (сейчас модны такие фотографии) на фоне лампы, как будто это нимб. И это было вообще… О них стали писать с таким пиететом, как и я там… И вот, будучи в Питере, я решил обзвонить всех приятелей и взять у них интервью. Взял Витин телефон. Это было время, когда все были близки. Вот было как примерно конец бо-х годов в Лондоне, когда все группы были близки, все друзья. Это была общая тусовка – музыканты, некий общий котел, который выдавал на-гора уникальные вещи. То же кафе «Сайгон» – некарикатурное место, там действительно можно было пойти и выпить кофе. Я помню, мы с Борей Гребенщиковым туда пошли, он, как всегда, был в имидже, искал долго 40 копеек на маленький кофе. А этих денег у него не было. Вы представляете, вот звезды. Он не хотел показать, что это так вот – нет денег.
…Я познакомился с Сашей Куссулем, скрипачом группы «Аквариум», царствие ему небесное, уникальный был человек, и он меня познакомил с Борей и ввел к нему в дом. Так что сначала это был «Аквариум». И первый концерт, который я организовал в ДК им. Яна Креукса в Доме Братства Черноголовых, был концерт «Аквариума». Это куча историй. Но история с «Аквариумом», конечно, это ничто по сравнению с историей «КИНО». Второй, конечно, была группа «КИНО», которая как бы особняком в то время стояла. И вот как бы все эти люди сделали меня… Я когда увидел их, у меня так просто пасть открылась… Я думаю, что выглядел полным идиотом тогда. Они, несомненно, чувствовали какое-то тепло, исходящее от меня. Я смотрел на них просто как на богов. Сейчас-то, конечно, когда знаешь миллион людей и понимаешь, что видел все и вся, общаешься со всеми совершенно на равных, без какого-либо никому не нужного пиетета. А тогда – да…
И вот в то время я сделал первые концерты и познакомился с ними. Первые вот концерты в Таллине, если уже о «КИНО» говорить. И у меня, конечно, сразу возникла симпатия к ним.
Как я уже говорил, по распределению я попал в Таллин, и через неделю мне стало скучно. Представляете, молодой парень в неизвестном городе, неизвестно как и чего. Сделать хотелось что-то. И я решил концерт организовать. А там была такая директриса, в этом ДК… Тогда еще такая обстановка была – все запрещено. И вот она мне говорит: «Ну вы там пригласите… Решите как-то эти проблемы…» Какой-то мой знакомый помог, собрали деньги по зо рублей, и вот – группа, аппаратура и прочее.
Когда на концерт приехала группа «КИНО», я помню, они все были в черном. Почему Дом Братства Черноголовых так знаково звучит – «киношники» все в черном и Братство Черноголовых… И вот приехали они, такие красавцы в черном, еще с ними приехали Дима Конрадт и Наташа Васильева, легендарные питерские фотографы.
Вот сейчас, задним умом, понимаю некоторые особенности: например, почему Густав, барабанщик, был таким – не таким, как все, – или почему Юра так выглядел. А тогда я смотрел и думал – блин, как круто это все…
…В Старом городе совершенно уникальная обстановка была. Причем Дом Братства Черноголовых – это было такое, как масонская ложа, здание, зал такой совершенно в готическом стиле. Это просто была труба, это фантастика просто… Кстати, буквально в 50 метрах там находилось здание КГБ. Я выходил на сцену, объявлял их – на фотографиях видно. В этом ДК были крутые фирменные стаканчики, и я вот всем их вручал, каждому музыканту, как память об этом. Помню, что поскольку был концерт, то все приехали с инструментами, один Густав приехал, держа руки в карманах пальто. Ходил там… И за полчаса до концерта он объявил мне, что у него нет барабанных палочек. Вообще. А вы представьте себе ситуацию – нет ни музыкальных магазинов, нет ничего вообще… Это было как, скажем, сейчас вот резко «Шаттл» найти. Срочно. Нереально просто. Я или кто-то там нашел ему пионерские палочки… В общем, ужас просто был.
У меня был знакомый в Доме офицеров флота – начальник, какой-то капитан-лейтенант. И он говорит, берите, мол, кабинеты под проживание. Дал матросиков, и они там, проклиная все на свете, сдвинули-вынесли всякие диваны, и мне сказали, что можем занять эти комнаты…
Концерт был, я могу сказать, просто труба. Помню, как журналист, я там всех позвал, даже Бориса Туха, такого циничного, прожженного журналиста, вальяжного начальника отдела культуры газеты «Вечерний Таллин». Он пришел такой весь, которому все до фени, доверился, значит… И вот после концерта я подошел, спросил – ну как впечатления, концерт? И он мне сказал фразу, которую я запомнил на всю жизнь. Он сказал: «Мне показалось, что этот Цой трахнул всех сидящих в зале, независимо от пола». Я думаю, это высочайшая характеристика. Вот такая ситуация была…
И вот, значит, подошла ночь, я повел всех туда, в комнаты. А они все, подстрекаемые Густавом, не пошли туда просто. Фактически денег было 30 рублей, и они взяли эти деньги и пошли на улицу. Прямо напротив в ста метрах была гостиница. Одна из знаменитых гостиниц того времени… И там были номера. Они заплатили деньги и устроились в гостинице и потом на следующее утро рассказывали, как там здорово – мини-бары и все такое… Вообще, если говорить о Таллине, там было финское телевидение – два канала. Тогда весь город просто замирал, когда по тем каналам шло кино, к примеру, «Эммануэль» показывали. Это было просто круто…
…А Наташа Васильева осталась в комнатах, в той, где должен был ночевать Цой. Там над кроватью висел огромный такой контрабас, много лет висел, лет io… Наташа легла в кровать, и утром, когда проснулась, потянулась, встала и начала двигаться, этот огромный контрабас со скрипом рухнул на эту кровать, которая 10 лет не двигалась никогда…
Мы с «КИНО» гуляли по городу, у меня было много фотографий, но у меня украли много. Я раньше собирал коллекцию всего, а потом меня обокрали… А были совершенно уникальные вещи. К примеру, Витя Цой подарил мне на кассете музыку, которую записали для фильма «Игла», когда фильм только начинал сниматься. Саундтрек. Безумно обидно. Или там Майк Науменко покойный записи давал мне… И вот после этого я как бы к этому очень спокойно отношусь. В общем, мы просто гуляли, и Дима Конрадт фотографировал – четыре человека в черном, в черных пальто… Прически такие – а-ля «Дюран Дюран», только некрашеные, и вид был еще тот на самом деле. Парочка фотографий осталась у меня в архиве. Никогда их не вытаскивал… Мы действительно вот как-то подружились. Вообще Витя по большому счету был хрупкий, вежливый, корректный человек. Он не из тех, которые нос задирают или еще что-то там. Вежливый… Для меня это очень приятно, неожиданно было.
Позже, когда мы подружились, по просьбе Марьяны я встретил, помог по-человечески поселиться ее маме с подругой, когда они приезжали в Таллин на экскурсию. Я тоже был у них дома, у Марьяны…
Была поездка на «Литуанику». Концерт был. Но могу сказать, что, с одной стороны, концерт был по большому счету, если сейчас говорить, не самым удачным для группы «КИНО», потому что были проблемы со звуком – гитара не стр