огемного бездельника любая работа – непосильный труд, в то время как профессионалы в любой области отдают работе большую часть времени жизни.
Юрий Айзеншпис:
Лично я сделал 60–70 концертов, но не только Витю, а всю группу «КИНО» тяготила концертная деятельность. Конечно, для любого исполнителя контакт со своими зрителями, фанатами просто необходим, но ставить это на коммерческие рельсы – этого все чурались. Среди поп-музыкантов, работающих под «фанеру», гастроли по два-три концерта в день называются чесом. А Виктору было трудно работать даже один концерт. Он после часа на сцене так уставал, что не могло быть и речи о еще одном выходе. Случаи, когда он работал по два концерта, – были редчайшие эпизоды.
Вот как прокомментировала однажды Наталия Разлогова разговоры о качестве последних концертов и переутомлении «киношников»:
Вы явно не имеете представления об образе жизни и графике работы профессиональных музыкантов. Денис Мацуев, Николай Петров или Спиваков «чешут» так, как группе «КИНО» и не снилось! У «киношников» ни в какие периоды жизни не было графика, даже отдаленно приближающегося к уровню занятости классических музыкантов! К тому же, по логике поклонников, выступление раз в год на капустнике автоматом ближе к искусству, чем ежедневный выход артиста на сцену. Должна всех огорчить: искусство – это в первую очередь труд. А нагрузки музыканта мало чем отличаются от спортивных нагрузок или балетных. Искусства «на халяву» не бывает там, где публика отличает балаган от штучной работы. Именно поэтому никто из наших рокеров даже близко не смог подойти к западному шоубизу (за вычетом Градского – он настоящий профессионал и гениальный композитор). Помню, как однажды Крис Кельми на замечание своего товарища о том, что профессия музыканта конвертируется в любой стране, грустно ответил, что самый высокий уровень нашей рок-тусовки не выдержит в западном мире конкуренции даже в подземном переходе. В любом случае последние концерты «КИНО» были круче ранних в десятки раз. По уровню исполнения, по композиции, по драйву и по отдаче аудитории. Хотя по-настоящему, как это делается в профессиональной музыкальной среде, они не работали вообще никогда. Да и не смогли бы… Взгляд поклонников на эти вещи мне категорически не нравится и тем, что отображает наше национальное неуважение к труду вообще, к профессионализму в частности, ну и, конечно, тем, что выдает полное отсутствие представления о том, какой ценой «делается» искусство в этом мире. Люди мыслят штампами и судят о том, что не видели. Это неправильно. И напоминает мне анекдот моего детства: «Хреново поет твой Паваротти…» – «Ты что, был на его концерте?» – «Нет, мне сосед напел…» Нельзя по плохой VHS записи судить об атмосфере в зале.
Ясно одно – в случае с «КИНО» большая часть жизни во все времена отдавалась досугу. Но люди не любознательны и простой арифметикой не занимаются, поэтому и муссируют тему «переутомления» и передергивают, где могут. Так, Александр Житинский в своей книге привел слова Инны Николаевны по поводу того, что Цой, забирая Сашу в Латвию на отдых в 1990 году, сказал ей, что он устал и хочет закончить с музыкой. Поклонники сразу же привязали это к предвидению Цоем своей скорой смерти и сильной депрессии, в которой якобы находился музыкант. Но на самом деле все подано было совершенно не в том контексте, в котором были произнесены эти слова.
Инна Николаевна Голубева, мама Марьяны Цой:
То, что Житинский написал по поводу усталости Цоя… Это просто дар художника развить эту тему. Понимаете, вот так вот в лоб, газетной строкой, об этом нельзя было писать. Да, действительно, он это говорил. Лично мне. Он говорил, что он бесконечно устал от этого пафоса, от этих концертов… Он был в таком состоянии – вот скорее бы добраться до пляжа, рухнуть на песок и ни о чем не думать. Вот это состояние у него было, а не просто депрессия или желание со всей музыкой завязать. Кто это сказал такое? Виктор мне говорил, что устал. И я захотела разбавить пафос усталого человека и так ехидно ему в ответ говорю, значит: «Что же ты будешь делать-то, если все бросишь? Ну-ка, скажи-ка ты мне». Он так обмяк, сел и говорит: «Ну, не знаю… Нэцке, может быть, буду резать…». Вот и хорошо, говорю, и на дудочке будешь играть в сторонке, и гитару выбросишь свою… И мы этот разговор закончили сразу, переведя все в шутку. Так что утверждать, вот так прямо, о депрессии нельзя ни в коем случае было. Как будто он что-то знал, этот Житинский…
Кстати, название «Черного альбома» неофициальное, данное ему в 1991 году фанатами. Вторым неофициальным фанатским названием стало «Солнце мое, взгляни на меня». А вот официального названия вышедший уже в 1991 году альбом так и не получил. Как именно бы назывался альбом, если бы Цой остался в живых, неизвестно, а придумывать отсебятину музыканты «КИНО» не стали. В архиве Наташи Разлоговой сохранился блокнот Виктора, в котором есть список песен для нового альбома, и выглядит он таким образом:
1. Жду ответа
2. Красно-желтые дни
3. Я не люблю, когда мне врут
4. Атаман
5. Сосны
6. Следи за собой
7. Ответ
8. Волчий вой
9. Нам с тобой
Название альбома, к сожалению, нигде не указано, да и названия некоторых песен, как видим, звучат несколько иначе. Как явствует из списка – среди песен отсутствует «Кукушка», которую, как известно, Виктор написал уже во время записи набросков альбома в Плиеньциемсе.
Так же бросается в глаза наличие песни «Атаман», которая, как известно, в альбом не вошла и превратилась в легенду, развеянную только через 22 года, в 2012 году.
21 июня 2012 года, в день 50-летия Виктора Цоя, Первый канал показал уникальный документальный фильм, в котором поклонники увидели музыкантов группы «КИНО» и сына Цоя, Александра, а также услышали ранее не известную им песню Виктора – «Атаман». Наташа Разлогова в течение двадцати двух лет хранила уникальную запись – Виктор Цой еще весной 1990 года напел ее на свой двухкассетный магнитофон. «Атаман» никогда нигде не исполнялся, и в самом факте существования этой песни многие сомневались. В честь 50-летия товарища музыканты-«киношники» решили ее записать.
Игорь Тихомиров:
Никакой «акустической версии» песни «Атаман» не существовало. Была «рабочая» (записанная на «мыльнице») кассета, где Витя записал версию этой песни для дальнейшей работы. Если внимательно смотреть фильм, посвященный 50-летию Виктора, то можно заметить, что именно эту запись мы (группа «КИНО») взяли для работы с этой песней. Поверьте, звучание этой песни в оригинальной версии совсем не предполагалось для широкого издания – это был лишь набросок для дальнейшей работы. Берешь самый простой кассетник типа «балалайка» со встроенным микрофоном (вспомните 1989–1990 гг.). Нажал на кнопку REC, и поешь, играешь, а потом слушаешь, что за говно получилось. Но, учитывая ситуацию, группа «КИНО» взяла на себя смелость использовать данный материал, поскольку никаких других вариантов этой песни нет в наших архивах.
Юрий Каспарян:
Кстати, Кинчев говорил, что Цой якобы отставил «Атамана», потому что «…ему Каспарян напел, что песня эта на ”Алису“ похожа…» Так вот это неправда. Я вообще никогда не слышал «Атамана», до того момента, пока Наташа ее не привезла к Георгию Гурьянову. Тихомиров, тот слышал, вспомнил ее сразу, а я – нет.
Георгий Гурьянов:
Изначально я был против записи «Атамана» в том виде, в каком он вышел. Я хотел сделать нечто танцевальное, веселое, а получилось что-то мрачное такое, с похоронным колокольным звоном… И, вообще, я не хотел принимать участия в записи, и сниматься в фильме Наташи, но она попросила, и я согласился. Хоть и нарушил при этом свой главный принцип – никогда не идти навстречу никому. Пусть идут ко мне… Но ради памяти Виктора я решил принять участие, сделать ему подарок на день рождения. Пусть даже под слова «…и мы все пойдем дружным шагом на бойню…».
Юрий Каспарян:
Как-то я сидел дома, у меня было такое тяжелое, тоскливое настроение, и я придумал мелодию в медленном очень темпе, а через три недели Наташа Разлогова подарила Георгию кассету, демо-запись Виктора для «Черного альбома», где был записан «Атаман». И сочиненная мною мелодия совпала с ним. Совпала по аккордам и плюс там получилась такая гармоническая запутка…То есть все в стиле любимой группы.
«Атаман» – совсем короткая, но столь яркая и жизненная зарисовка для многих, стала своеобразной точкой невозврата. Смерть Георгия Гурьянова 20 июля 2013 года, по сути, лишила поклонников «КИНО» надежды услышать еще какую-нибудь из неизданных песен Виктора Цоя в исполнении музыкантов группы. Фактически «Атаман» стал последней песней, записанной группой «КИНО».
Поклонники «КИНО» были приятно удивлены теплотой атмосферы на экране и, конечно же, с восторгом встретили появление «Атамана». В 2018 году «Атаман» был официально издан независимым музыкальным издательством «Maschina Records».
Но это еще не все. Как видим – под цифрой семь значится песня «Ответ». Какую именно песню имел в виду Виктор – непонятно. Если понять под этим названием строки «…у меня есть вопрос, на который ты не дашь мне ответ…», можно предположить, что Цой намеревался включить песню, ныне известную под названием «Вопрос», в новый альбом «КИНО», ставший, к сожалению, последним… Но четких указаний на это нет.
В 2019 году режиссер Алексей Учитель, работая над съемками своего фильма, в одном из интервью заявил, что рабочим названием записанного чернового альбома было «Сорок семь», однако это совершенная неправда. «Сорок семь» – рабочее название сценария фильма Алексея Учителя, и притягивать это название к черновому альбому группы «КИНО», записанному в Плиеньциемсе, не нужно. По воспоминаниям музыкантов «КИНО» и Наталии Разлоговой, названия у чернового альбома еще не было, и об этом даже никто из музыкантов не задумывался.