Вернувшаяся от следователя Наташа из машины больше не выходила, осматривали машину Виктора и расспрашивали всех об обстоятельствах аварии Алексей Макушинский и Гунтис Дрейманис.
Вот именно здесь рождается один из мифов, связанных с именем Цоя и группой «КИНО». Как известно – с легкой руки Юрия Айзеншписа всегда везде говорилось, что кассета с демо-версией «Черного альбома» была вытащена из бардачка разбитого автомобиля Цоя. Утверждалось, что якобы коробка, в которой она находилась, разбилась, но сама лента уцелела. Но это не так. И сегодня об этом можно сказать совершенно точно.
Как мы уже знаем, уехавший вечером 14 августа в Питер Каспарян увез с собой ОРИГИНАЛ сделанной записи. Так что найти оригинальную пленку в разбитой машине, соответственно, никто не мог, ее просто там не было. Однако, как уже тоже говорилось выше, – в автомобиле Цоя находилась КОПИЯ сделанной записи, которую слушали Цой с Наташей, обсуждая необходимые моменты.
Именно соседа-латыша – Гунтиса Дрейманиса, который привез Наталию и Алексея к зданию РОВД, Наташа попросила осмотреть разбитую машину и найти компакт-кассету с копией записанной демоверсии нового альбома «КИНО». Наташа прекрасно знала, что данная кассета находится в машине Виктора, и оставлять там столь ценный материал (пусть даже копию записи) было ни в коем случае нельзя.
Алексей Макушинский:
Гунтис по ее просьбе достал из машины кассету, по-моему, просто просунув руку через покореженную дверь. Помню, что он порезался при этом…
Усилиями Дрейманиса кассета была найдена, извлечена из автомашины и передана Наташе. Что же касается кассеты, находившейся именно в магнитоле, то вытащить кассету тогда вообще не представилось возможным, поскольку магнитола был сильно искорежена.
Я разыскал Гунтиса Дрейманиса, по-прежнему живущего в Плиеньциемсе, и его слова подтверждают воспоминания Алексея Макушинского.
Гунтис Дрейманис, хозяин дома «Vidini»:
Я был немножко знаком с Цоем. Конечно, это не была дружба, но я его знал. Как и Лешу Макушинского, который жил у меня в доме. Помню, Цой на гитаре играл и еще шесты крутил, или нунчаки, спорт такой, японский… Темно-синий «Москвич» у него был. А первые годы он ездил на мопеде…
Он очень боялся, что его тут узнают, но никто не узнавал. Мы не знали, кто он. Тихо, спокойно отдыхал. Не стремился себя показать. Тихо, спокойно жил и вдруг такой случай…
15 августа 1990 года был хороший, солнечный день. Днем по местному радио я услышал информацию о том, что на Тукумской дороге произошла серьезная авария. Кто пострадал – не называли, просто сообщили, что произошло ДТП. Вечером, в начале пятого, ко мне пришел Леша и сказал, что нужна машина, нужно ехать в Тукумс. Зачем, что – он не объяснил, по крайней мере я не помню этого… Сказал, что Цой утром уехал на рыбалку, назад не вернулся, Наташа ждет его… Я говорю – ну ладно, поедем. У меня машина была тогда, «Жигули», красная. И мы втроем – я, Наташа и Леша – сели, поехали.
Проезжая поворот у Тейтупе, на дороге, которая идет на Талси, мы увидели большой автобус, стоящий в речке, на правой стороне.
Остановились, мы с Алексеем пошли смотреть. Узнали, что произошла авария, столкнулись «Икарус» и «Москвич». Нам сказали, что нужно ехать в Тукумс…
Конечно, волнение было сильное, неприятный случай такой… Мы же не были готовы к такому. Наташа сказала, что Цой часто говорил ей, что просто так он не уйдет… Она начала плакать, говорила, что его слова подтвердились…
Потом мы приехали в Тукумс, в больницу. Там нам сказали, что случилась авария, водитель погиб, попросили подъехать в милицию. Подъехали. Там уже никого не было, один милиционер дежурный нас ждал. Спросили, кто мы такие. Я сказал – я шофер, а это близкие. В общем, Леша с Наташей пошли туда, узнали что нужно…
Потом Наташа мне сказала, что они записали какую-то кассету, важную, и надо эту кассету достать из машины. Я залез через заднюю дверь в машину, нашел кассету и отдал Наташе. Было очень неудобно вести машину потом, помню, палец сильно порезал – стекла разбились и валялись внутри… Кассета была не в бардачке, она нашлась в отделении где-то около переключателя скоростей. Когда мы подъехали к милиции и я доставал кассету, нам никто не мешал, и рядом никого не было…
Ну а потом мы вернулись в Плиеньциемс. Наташа начала звонить в Москву, потом приехало много машин, полный двор был… Леша потом мне рассказывал, что были похороны…
Там на том месте, где погиб Цой, дом «Dreimani». Хозяйка там всегда какую-то свою историю рассказывает, но она неверно говорит. Неправду. Она его в кино видела, «Игла», поэтому и говорит, что он был как в фильме. Она вообще странная немного, матом все время кричит…
Алексей Макушинский:
Да, мы ходили с Гунтисом и спрашивали, что случилось, в больнице, а потом в милиции. Гунтис все-таки говорил по-латышски… Наташа держалась замечательно, как она всегда держится…
Опознания я не помню. Оно вообще было? Не помню ничего подобного. Мне казалось, я его увидел уже у морга, когда мы собирались в дорогу в Ленинград. Потом в Ленинграде в морге. По крайней мере, я так помню это…
А потом мы вернулись в Плиеньциемс, где надо было как-то рассказать о случившемся детям и друзьям.
Поскольку известно, что разбитая автомашина Цоя находилась какое-то время у здания РОВД в Тукумсе, то вполне логично, что ее должно было видеть некоторое количество местных жителей. Посредством глобальной сети Интернет на городском форуме Тукумса мной было размещено соответствующее объявление о поиске свидетелей. И люди отозвались…
Николай Васильев, житель Тукумса:
Я видел эту машину. Первый день она была на грузовике, по-моему, на «ГАЗ-53», а на второй день уже была на земле. В салоне, помню, валялись ягоды – черешни…
Галина Горчакова-Мякотина, жительница Тукумса:
Видела ее, проезжали мимо. Сильно поврежденная машина, темного цвета…
Алексей Макушинский:
Да, «Москвич» стоял у здания милиции, у входа. То, что он стоял на грузовике, я не помню. По-моему, нет. Наверное, к моменту нашего приезда его уже сняли…
Что касается опознания, то действительно, опознания как такового не производилось. Поскольку при Викторе были документы, удостоверяющие личность, сотрудникам милиции процедура опознания не понадобилась.
Что касается ягод черешни или вишни, находившихся в салоне автомобиля Цоя, то тут можно лишь догадываться. Скорее всего, Виктор купил фрукты для детей где-нибудь по дороге, либо перед возвращением домой заехал в Тукумс на рынок. Что весьма нарушает легенду о том, что от озера до места аварии Виктор ехал всего несколько минут и не мог заснуть за такой короткий срок. Если Цой все-таки заехал в Тукумс, то за рулем он находился довольно приличное время и, двигаясь на автомашине в жару, вполне мог, что называется, клевать носом.
Вернувшись в «Zeltini», Наташа, воспользовавшись установленным на хозяйской половине телефоном[46], сразу начала звонить через межгород в Москву и в Питер. Нужно было сообщить музыкантам «КИНО», родным и близким о произошедшей трагедии.
Юрий Каспарян:
Я уехал в ночь с 14-го на 15-е, приехал в Питер часов в 6 утра и лег спать. Проснулся в час-два и поехал в гости на Каменноостровский. И там уже обезумевшая Марьяша вызвонила меня. А обезумевшая Марьяша была потому, что она толком не знала, один он там разбился или с Сашей… Как раз Тихомиров с отдыха вернулся, тоже после ночи езды, мы созвонились, собрались, он взял свою супругу, я взял Марьяну, и мы поехали обратно… Тогда еще с бензином были проблемы. И вот добрая заправщица, узнав о несчастье, залила нам все наши канистры, и мы поехали караваном на двух машинах. Телефона там я не видел, но, судя по тому, что Наташа дозвонилась, он там был.
Алексей Макушинский:
В «Zeltini» телефон появился совсем незадолго до гибели Виктора. Это правда…
Марина Тихомирова:
До города доехали без приключений. На Киевском шоссе встряхнулись. Игорю с трудом удалось избежать аварии, благодаря блаженному дедку, который посреди дороги не спеша крутил педали велика в плотном потоке транспорта…
Папа встретил вылизанной квартирой, тушеной бараниной, холодной водкой и шампанским. Разгрузкой машины заниматься не стали, бросили все под окнами, благо популярность «КИНО» и Игоря, как музыканта, лучше любой охранной сигнализации.
Накануне, 14 августа, звонил Витя, спрашивал, когда нас ждать… Прошло несколько часов реабилитационного застолья. Звонит телефон. Снимаю трубку. Слышу механический неузнаваемый голос: «Это Марьяна. Сегодня в полдень под Тукумсом разбился Цой». Не понимаю услышанного. Переспрашиваю еще раз. Каждый раз с убийственной краткостью повторяется информация. Когда ее смысл доходит до сознания, сползаю по стене на пол и начинаю выть в голос. Прибежали мои мужики. Игорь выхватил трубку, прослушал текст и в отличие от меня начал действовать. Куда-то звонил, о чем-то договаривался. Потом каждому из нас была выдана четкая программа действий. Я поняла, что истерику следует немедленно погасить. Еще много чего нужно сделать. Игорю необходима поддержка…
Дальше все как в кошмарном сне. Перемещений не помню. Отпечатались только какие-то точки и действия, в них происходящие, люди и солнце… «Восьмерка» отказалась заводиться. Во избежание последующих проблем из гаража выкатили «шестерку»… Быстро побросали в багажник какие-то вещи и документы, Игорь выпил стакан постного масла на предмет спасения от ментов, и мы отправились к Каспаряну.
У Юрика кошмар. Марьяна, прямая как палка, сидит на табуретке посреди кухни. Юрик мечется из угла в угол и несет какую-то чушь об ошибочной информации, дурной шутке и т. п. Ирина Соломоновна, царство ей небесное, пытается организовать термос с бутербродами, при этом периодически замирает в каком-то