В области конечностей – переломы правой плечевой кости, правой бедренной кости, обоих костей правой голени, множественные ссадины, ушибленные и резаные раны.
2. Смерть гр-на Цой В. насильственная, наступила 15 августа 1990 года, вследствие сочетанной тяжелой тупой травмы тела в виде многооскольчатого перелома костей мозгового и лицевого черепа, тяжелого ушиба головного мозга с размозжением лобных долей, обширного кровоизлияния под мягкие мозговые оболочки, переломов плечевой, бедренной, обеих костей голени справа, ушиба груди и живота с разрывом селезенки, переломов обеих ключиц и 2 ребер.
3. Телесные повреждения на трупе гр-на Цой В. прижизненного происхождения, могли образоваться непосредственно перед смертью, в условиях дорожно-транспортного происшествия при нахождении потерпевшего в салоне автомобиля в период столкновения ее с дорожным препятствием, например с встречным автобусом.
Черепно-мозговая травма получена в результате ударно-травматического воздействия твердых тупых предметов, например деформированных частей автомобиля, с последующим сдавливанием головы в передне-заднем направлении.
Переломы костей правого плеча, правого бедра, правой голени, ключицы и двух ребер справа, ушибленные раны тела также возникли от ударно-травматического воздействия твердых тупых предметов – выступающих частей салона автомобиля.
Множественные ссадины на передней поверхности тела причинены в результате скольжения /трения/ по неровной поверхности тупых предметов.
Травмирующая сила действовала спереди назад и справа налево.
4. По своему характеру совокупность телесных повреждений у гр-на Цой В. относится к тяжким, как опасным для жизни. Между полученными повреждениями и наступлением смерти имеется прямая причинно-следственная связь.
5. Непосредственно перед смертью гр-н Цой В. был трезв, что подтверждается отсутствием этилового спирта в крови трупа / акт № 2594 от 21.08.90 г. судебно-химического исследования крови /
6. Кровь гр-на Цой В. относится к 0 группе / акт судебно-биологического исследования крови № 766 от 20. 08.90 г. /
К заключению эксперта прилагается контурная схема изображений телесных поврежений на трупе.
Судебно-медицинский эксперт Симановский А.[68]
Как видим, в официальных документах указано все: зафиксировано место и время проведения исследования тела, указана фамилия эксперта, перечислены повреждения тела, сделаны необходимые выводы и названа причина смерти.
Дмитрий Шавырин:
Именно эта бумага была предоставлена впоследствии Айзеншпису. Копия, конечно же. Мы с Юрой были в ГАИ и видели эту бумагу. Там именно так и было написано. И именно этот акт фигурировал во многих СМИ, включая латышские. Я это заключение лично видел. Как и справку о ДТП из ГАИ. Со временем гибели и прочим…
Юрий Айзеншпис:
Я признаю только одну версию – это судебно-медицинское заключение, которое было сделано на месте происшествия. А какие-то слухи о преднамеренном убийстве или о том, что его убрали высокие инстанции по политическим мотивам, – я им не то чтобы не верю, я их опровергаю.
Что же представляла собой названная Бирутой Баха таинственная специальная группа Латвийского республиканского бюро судебно-медицинской экспертизы? Кто был загадочный А. Симановский, который подписал акт? Ответы на эти вопросы удалось получить у найденного с большим трудом бывшего судебно-медицинского эксперта Тукумского района Латвийской ССР Аркадия Ерихова[69].
Аркадий Ерихов, судебно-медицинский эксперт Тукумского района Латвийской ССР:
Акт экспертизы всегда подписывает врач, производящий исследование тела. Собственно, специальная группа – это лишь название. И я, и Алексей Симановский были районными судмедэкспертами. Я заведовал Тукумским отделением, а он Юрмальским. Когда я отсутствовал, то он, как друг и коллега, меня замещал. Я, так же как и Алексей, жил в Риге и из Риги приезжал в Тукумс регулярно 3–4 раза в неделю. Кроме того, раз в неделю я ездил в город Талси. И плюс еще работал в Центре судебной медицины в Риге. В августе 1990 года я, по-видимому, был в отпуске или на курсах усовершенствования, поэтому Алексей меня заместил тогда, и я ознакомился с делом позже. Сейчас точно не вспомню.
Исследование проводилось в здании Тукумского городского морга, здание относилось к Тукумской городской больнице, а судебно-медицинское отделение относилось к Республиканскому центру судебно-медицинской экспертизы в Риге[70]. Проводил исследование, как я уже сказал, эксперт Алексей Симановский, помогала ему сотрудница тукумского морга. Кроме Алексея и нее там больше никого не было…
Что касается дела – тут, пожалуй, я ничего нового не скажу…Типичное дорожно-транспортное происшествие. Все было предельно ясно. Практически фронтальное столкновение «Москвича» с рейсовым автобусом «Икарус» на довольно узком шоссе Рига – Талси. У потерпевшего типичные для фронтального столкновения повреждения мягких тканей, костей и внутренних органов, черепа, грудной клетки и живота. Повреждения однозначно не совместимые с жизнью. В крови потерпевшего ни алкоголя, ни других наркотических веществ обнаружено не было.
Я помню, что журналисты выдумали, что якобы потерпевший во время дорожного происшествия спал за рулем. И это якобы со слов судмедэксперта! Алексей тогда был страшно возмущен, так как такого он не мог сказать, или, как я думаю, он только высказал предположение. Анализ клеток головного мозга с целью выяснения спал человек или нет – это фантазия. И сделать такие выводы на основании исследования тела невозможно.
По факту смерти Цоя комиссионного экспертного заключения не было. Было лишь первичное[71] исследование, оно же и стало окончательным. Первичное исследование – оно всегда достаточно подробное. В определенных случаях назначается комиссионная экспертиза с привлечением экспертов узкой специализации – химики, биологи, специалисты по медицинской криминалистике. Но это уже прерогатива следствия. А оно, как я понимаю, не нуждалось в более сложных экспертизах. Повторю – все было и так предельно ясно.
Что касается порядка проведения экспертизы… Тело в рамках судебно-медицинского исследования анализировалось вместе с одеждой. Одежда была подробно описана, были отмечены все имеющиеся повреждения и загрязнения. После исследования одежда должна была быть сохранена, чтобы в случае необходимости ее можно было передать следствию. Что касается анализа крови, то забор крови Цоя был произведен во время исследования из бедренной вены в специальную пробирку, которая была доставлена в судебно-химическую лабораторию в Риге. Акт исследования передали следствию вместе с заключением эксперта.
Освидетельствование водителя «Икаруса», насколько я знаю, делалось рутинно в районной больнице. Кроме того, перед выездом на трассу водитель был освидетельствован медицинским работником своего предприятия, но без взятия крови.
Что же касается выезда эксперта на место ДТП. В случае смертельного исхода эксперт должен был прибыть на месте происшествия в составе оперативной группы. Однако штатного судмедэксперта в Тукумском ОВД не было. Я и Алексей, как районные эксперты, должны были жить в районе обслуживания, и когда я начинал работать, квартиру мне действительно обещали. Но потом, видимо, передумали…
К вопросу о фотографиях с места аварии. Снимки должно было делать следствие. Насколько обязательна была данная процедура? Зависело от каждого конкретного случая. Это решало само следствие. В случае с ДТП, в котором погиб Виктор Цой, – следствие сочло, что и так сойдет. Никаких фотосъемок не проводилось! Чтобы удостовериться в этом, я бы посоветовал обратиться к начальнику следственного отдела Тукумского РОВД Гунару Цирулису. Только он, как следственный начальник, может это подтвердить…
Джоанна Стингрей во второй части своей книги «Стингрей в зазеркалье» приводит слова Наталии Разлоговой относительно увиденного в морге.
Джоанна Стингрей:
Наташа мне говорила, что череп Виктора был раскроен, как разбитая ваза, но лицо оставалось нетронутым, и в нем сохранялась спокойная умиротворенность.
«Увидев его, я поняла, что смерть была мгновенной. Я больше всего боялась мысли о том, что он страдал в одиночестве, но этого не произошло», – уже потом писала мне Наташа…
Согласно воспоминаниям многочисленных очевидцев – лицо Цоя было сильно обезображено с правой стороны. Достаточно взглянуть на схему изображений телесных повреждений, чтобы понять, насколько серьезно все было.
Однако близкие Виктору люди увидели его тело уже после того, как работники морга привели его тело, а соответственно, и лицо, в порядок. Именно отсюда и кажущаяся нетронутость лица…
Бывший судмедэксперт Юрмальского района Алексей Роальдович Симановский проживает ныне в Санкт-Петербурге. После продолжительных поисков мне все же удалось найти Алексея и попросить его впервые за тридцать лет дать комментарий по существу вопроса.
Алексей Симановский, судмедэксперт:
Да, именно я делал судебно-медицинскую экспертизу по делу № 480. Вообще, должен был делать Аркадий Ерихов, но в то время он был в отпуске, и я его замещал. Мне было 26 лет, я был судмедэкспертом Юрмальского района и приезжал в Тукумский район раз пять за месяц, замещая Аркашу. Это было достаточно далеко и для меня там собирали работу за несколько дней. Поскольку времени было мало – я проводил экспертизы сразу по нескольку в день, все свободное время этому посвящал, занимался этими трупами…
Все, что я знаю по этому делу, было изложено мной в акте экспертизы. На судебно-медицинскую экспертизу труп Виктора Цоя был доставлен одетым в хлопчато-бумажный свитер[72]