, толстый, с начесом, черную футболку с коротким рукавом и черные спортивные брюки. Обувь, которая на нем была надета, – о ней ничего сказать не могу, потому что я не помню этого момента… При исследовании крови алкоголя и токсических веществ не обнаружено. Травмы, которые он получил, были несовместимы с жизнью. У Цоя была полностью разбита голова, механические повреждения черепа с разрушением вещества головного мозга, переломы многих костей, грудной клетки, разрывы внутренних органов… Смерть наступила на месте. Мгновенно. Необходимые исследования, как я уже сказал, – биологические и химические – проводились, кровь на группу из шести основных сильнодействующих психоактивных веществ у Цоя бралась, был ответ, что ничего нет. Кровь была чиста. Биология же – это только группа крови, а больше никто ничего и не скажет… Что там с ним случилось – только Господь Бог знает. Сколько людей гибнет на дороге каждый день… Никто не задумывается над каждым. Только над Цоем.
В дополнение могу сказать, что ни инсульта, ни инфаркта у него не было. Хорошая физическая форма. Парню 28 лет всего было… Единственное – курил много. Гнойный бронхит был. Я не отметил его наличие в акте, но ведь он не являлся причиной смерти, так что это было ни к чему.
Исследования я проводил в морге городской больницы Тукумса, помогала мне старая сумасшедшая санитарка, старуха, у которой все болело. Ее, наверное, уже давно нет в живых, тридцать лет ведь прошло…
Кто такой был Цой, тогда я не знал. Он только тогда восходил, пел что-то. Я лично его не слушал и не знал. Для меня его смерть не была сенсацией какой-то или ударом судьбы. Обычный объект для исследования. И для латышской милиции был обычный заурядный случай. Водитель «Икаруса», конечно же, по моему мнению, ни при чем…
Что касается возможности наличия гримасы ужаса на лице, то я за всю свою практику ни разу не встречал подобного на объектах исследования. После смерти мышцы расслабляются, и все разглаживается. Ну и в морге там все в порядок привели…
Анализ клеток головного мозга – конечно, это нечто из области фантастики. Даже сейчас. Любой судмедэксперт вам это скажет. О таком анализе могут говорить только люди, совершенно далекие от медицины. Такого исследования в природе не бывает. Откуда это взяли журналисты – я сказать не могу… Я не гадалка, не экстрасенс и не могу этот вопрос никак прокомментировать. Вообще, вы первый человек за тридцать лет, который интересуется у меня этой давней экспертизой…
Судмедэксперты Аркадий Ерихов и Алексей Симановский упоминают придуманный журналистами факт, касающийся «анализа клеток головного мозга».
Действительно, в прессе того времени неоднократно писалось, что: «…анализ клеток головного мозга свидетельствует о том, что Виктор Цой заснул за рулем, вероятно, от переутомления».
В опровержение подобных газетных статей, опираясь на слова Аркадия Ерихова и Алексея Симановского, сегодня можно уверенно сказать, что анализ клеток головного мозга Виктора Цоя – не проводился. Что, кстати, подтвердила и следователь по делу № 480 Эрика Казимировна Ашмане.
Вот что она сообщила в разговоре с московским журналистом Олегом Беликовым в ноябре 1990 года:
Я вообще не имею права показывать вам материалы из этого дела, оно еще не закрыто, и, к тому же, ваши коллеги уже понаписали в газетах то, чего не было, а мне потом попало за то, что я будто бы показывала им материалы. Сюда никто не приезжал, вы – первый, один только звонил по телефону из «МК», я ему прочитала некоторые выдержки, а он потом все перепутал. Написал, что Цой не был пьяным по результатам «экспертизы активных клеток головного мозга», а у нас такой экспертизы вообще нет, у нас городок маленький, это, может, только в Риге такую экспертизу делают, и то я не знаю. Делали только анализ крови на алкоголь, его там не было, и все. Почему не повезли тело в Ригу? Так никто не знал, кто это, просто сказали, что молодой парень разбился. Вот я вам дам ознакомиться с материалами дела, а вы потом понапишите, а мне опять попадет!»
Спустя несколько месяцев, в феврале 1991 года, Эрика Ашмане повторит почти то же самое минскому журналисту из журнала «Вираж» Г. Ялохе:
По московскому телевидению, например, показали, что он погиб в Юрмале. Но ведь это же не так – в Тукумском районе! Уважаемые «Аргументы и Факты» тоже оперируют неверной информацией. Даже не знаю, откуда они ее взяли? Еженедельник указывает скорость движения 130 километров в час. Я, занимавшаяся этим делом, такой цифры не называла. И потом, откуда эти сухие строки из милицейского протокола и судебно-медицинской экспертизы: «Анализ клеток головного мозга свидетельствует о том, что он уснул за рулем, вероятно, от переутомления». Нет у нас таких сведений. Неправильно названы «поразительно точное» время, марка автобуса и место его назначения, населенный пункт Талсы. Мелочи, а неприятно, когда журналисты высасывают информацию из пальца.
Разумеется, придуманная журналистами красивая фраза – «Виктор Цой был абсолютно трезв накануне гибели. Анализ клеток мозга свидетельствует о том, что он уснул за рулем, вероятно, от переутомления» – не более чем литературный бред, подобный историям про изображение убийцы в зрачках жертвы.
Кстати, Эрика Ашмане говорит о статье в газете «Аргументы и Факты», подписанной – Н. Солдатенков. Я разыскал журналиста Николая Солдатенкова и многое стало ясно.
Николай Солдатенков, журналист:
Не помню, чтобы я писал про мозг Цоя. И на место гибели я не ездил, зачем? Это ж «АиФ» были, газета для всех и обо всем. А про какую статью идет речь? Если старую, то надо смотреть. В старой – информация, которая везде транслировалась, – я брал информацию из «МК», «Комсомолки», всех ежедневных газет, что-то Шпис мне говорил, а говорил он то, что ему было выгодно. Ему надо было сделать его белым и пушистым, потому что одновременно были разговоры о траве и т. д. Шпису надо было альбом выпустить и хорошо продать. Поэтому ко всем и бегал. Писали, что тормозного пути не было, поэтому все сошлись на том, что заснул. А так – можно строить многие догадки. Не думаю, что в латвийской деревне кто-то тщательно что-то исследовал, тем более питерского какого-то подростка. Это сейчас его знают, а тогда… И следователю я не звонил. Может, кто-то из редакции, хотя я там один писал. И отдела новостей вроде тогда не было. Может, поклонники какие прикрывались газетой. Тогда «МК» нагнетал – Шавырин носился в Питер, на кладбище и т. д. У него, кстати, можно спросить, если что-то нужно. Он больше, чем я, про это дело писал. И Гаспарян. У них ежедневная газета была, а у меня еженедельная…
Стало очевидно, что именно Дмитрий Шавырин и журналисты газеты «Московский комсомолец» стали первыми авторами фразы относительно «анализа клеток головного мозга», а так же еще некоторого набора недостоверной информации, что довольно легко отслеживается по выходившим в советской прессе в августе 1990 года статьям.
Олег Беликов:
Про экспертизу клеток головного мозга написал «Московский комсомолец» сразу после распространения инфы о трагедии в Тукумсе. Причем никто из них на место не выезжал, а лишь позвонили следователю Ашмане по телефону и уже сами домыслили про клетки мозга… Эрика в начале из-за этой их лажи не хотела со мной разговаривать и предоставлять дело для ознакомления! Она сказала, что подобную экспертизу, возможно, делают лишь в Риге, но не в их небольшом городке…
Людям, далеким от судебно-медицинских экспертиз, совершенно не понятно – каким образом на основе «анализа клеток головного мозга» можно определить состояние человека в момент аварии? Ищут анаболические гормоны? Вообще, что представляет собой гистологическое исследование мозга в контексте судмедэкспертизы аварии?
Все довольно просто. Гистологическое исследование мозга в контексте судмедэкспертизы автомобильной аварии – это исследование кусочков мозга под микроскопом с целью выявления его болезненных или травматических изменений. Однако определить подобным анализом состояние человека в момент аварии было в то время просто невозможно.
Это сейчас на дворе 2020 год. За прошедшие тридцать лет российская криминалистика, безусловно, продвинулась далеко вперед, однако даже сейчас для выполнения подобного спектрального анализа в условиях хорошо оснащенной лаборатории, помимо высокой квалификации судмедэксперта, требуются еще и весьма дорогостоящие реактивы импортного производства (США, Италия). Сам анализ основан на определении электрофизиологической активности клеток нервной ткани. Приблизительная стоимость такого анализа на данный момент составляет 1500–2000 долларов. Достоверность – 95 % (зависит от реактива). Он проводится при уголовных делах, а также по заказу и оплате родственников потерпевшего. Технология проведения его серьезно изменилась с 1990 года. Его ОБЯЗАНЫ проводить и при расследовании автокатастроф (постановление Минздрава РСФСР от 1975 года). Так вот в 1990 году его проводили весьма условно, примерно так: ткань помещалась в физраствор, подводился очень маленький электрический разряд, а лаборант в микроскопчик ЛОМО одним глазом смотрел, реагирует клетка или нет… В общем, информативность подобного анализа была чисто номинальной (достоверность едва доходила до 20–30 %, и то при условии огромной тщательности), и его результаты, по сути, были высосаны из пальца. Словом, все было в духе – «обязаны провести, проведем». «Надо написать – напишем». При проведении подобного анализа никаких реактивов (кроме физраствора) не использовалось. Да и не было их еще в СССР, даже в Прибалтике не было.
Эдуард Туманов, доцент кафедры судебной медицины РНИМУ им. Пирогова:
На сегодняшний день в мире, не только у нас, а в мире не существует достоверных экспертных методик, которые позволяют по результатам судебно-медицинской экспертизы говорить о том, спал человек или не спал.
Как уже было сказано выше – на исследование была взята кровь Виктора Цоя и водителя «Икаруса» Яниса Фибигса, и проведенные лабораторные исследования показали, что в крови Цоя следов алкоголя не было. Также экспертиза подтвердила, что и в крови водителя «Икаруса-250» следов алкоголя тоже не было найдено.