Он достал каталог, отыскал номер АО «ТРЁНДЕР-ПРИНТ» и потянулся к трубке.
— День добрый, будьте добры Мартенса.
— Минуточку, — ответил женский голос. Минутка тянулась пятнадцать секунд ровно, после чего в трубке послышался стук работающей машины, и слегка заглушённый им голос сообщил: — Вы слушаете? Оказывается, Мартенс сегодня не приходил. Наверно, заболел. Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Нет, спасибо. А нет ли на месте начальника?
— Грегерсена? Минуточку, — эта вторая минуточка продлилась всего пять секунд.
— Грегерсен слушает.
— Здравствуйте, это Рённес из уголовной полиции. Мне сказали, что Мартенс заболел.
— Похоже на то. Хотя сам он нам не звонил.
— А обычно он пунктуален?
— Кто, Мартенс? Как часы. А в чем дело?
— Он вчера так и не пришел.
— Не пришел?
— Нет.
— Но он ушел сразу после вашего звонка. Я отпустил его, что бы вам не ждать.
— Непонятно, — сказал Рённес, идеально точно выразив свою мысль. Он постучал пальцами по столу. — Не могли бы вы позвонить ему сами и выяснить, действительно ли он заболел? В таком случае стало бы ясно, почему он вчера не явился.
— Да, я немедленно позвоню и потом сообщу вам.
Рённес положил трубку и придвинул к себе папку с пометкой С-276 — «Польше нужна еда». Он стал перелистывать ее содержимое. Взглянул на фотографию изможденных рабочих в очереди. ЗАРАНЕЕ БЛАГОДАРЮ ВАС ЗА ДОБРОСЕРДЕЧИЕ И ЩЕДРОСТЬ. С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ, ГЕРХАРД МОЛЬТКЕ, УСТРОИТЕЛЬ АКЦИИ.
Телефон зазвонил через четыре минуты.
— Рённес.
Это Грегерсен опять. Как бы с Мартенсом чего-нибудь не приключилось. У него никто не отвечает. Тогда я позвонил хозяину и попросил его подняться к Мартенсу. Он стучал, но никто не открывает.
— Плохо. Грегерсен, пожалуйста, если он появится, немедленно дайте мне знать.
— Само собой. Ума не приложу…
— И никому пока ничего не говорите. Понятно?
— Естественно… Но тут еще одно.
— Что?
— Его хозяйка сказала, что машины нет на месте.
— Обычно он ездит на работу на машине?
— Нет, на автобусе.
— Вы не спросили хозяев, когда они в последний раз видели его машину?
— Вчера вечером. Рённес, вы думаете, с ним что-нибудь случилось?
— Будем надеяться, что нет. Пока нет поводов для паники. Я буду держать вас в курсе дела.
— Большое спасибо.
Он посидел немного в задумчивости. Каких только невероятных совпадений не бывает, может, правда…
Что-то подсказывало ему, что и правда может. С этой минуты Кристиан Рённес лишился покоя. Сначала два коротких телефонных звонка — в местную больницу и охраннику на первом этаже. Отрицательные ответы в обоих случаях. Мортен Мартенс не поступал. Потом он позвонил в дорожную полицию и получил сведения о номере, марке и цвете машины. Распорядился передать по радиотелефону запрос на розыск «Лады» красного цвета, модель 1977, номер VE 17393. Потом по местному он соединился с Андреасом Хаугеном, шефом уголовной полиции. Быстро ввел его в курс дела и получил разрешение. Если бы речь шла об обыске, нужно было бы обращаться в вышестоящие инстанции, но на то, чтобы просто взломать дверь и выяснить, что с человеком, может дать санкцию и он.
Потом Рённес сел в полицейскую машину и отправился по указанному адресу вместе с инспектором Френгеном, одним из старейших и самых надежных сотрудников управления. Как один из наиболее доверенных помощников Рённеса, он был в курсе расследования операции «Польше нужна еда». Они не мчались очертя голову и не пугали всех синей мигалкой. Наверняка первая мистерия сегодняшнего дня окажется ложной тревогой — по счастью, большинству мистерий находится разумное, а не уголовное объяснение.
Женщина, открывшая им дверь на Свердрюпсвейен, испуганно улыбнулась.
— Полиция?
— Полиция? — переспросил выросший за ее спиной мужчина.
Рённес назвался и представил Френгена. Тот в свою очередь пробормотал несколько вежливых слов, и чета Нильсенов пригласила их в дом.
— Фру, нет ли у вас ключа от квартиры на втором этаже?
— Есть, но…
— Нам необходимо убедиться, что с господином Мартенсом все в порядке. Как выяснилось, никто не видел его с тех пор, как он уехал отсюда вчера вечером, — объяснил Рённес абсолютно безмятежно.
Тем не менее старики в ужасе смотрели на полицейских. Потом они переглянулись и кивнули, как будто интерес полиции к их жильцу не был для них уж совсем неожиданным.
— Ключ, — повторил Рённес чуть погодя.
— Да, да. Биргитта, принеси, — сказал мужчина.
Когда полицейские стали подниматься по лестнице, Френген жестом остановил хозяев. Они замерли на нижней ступеньке и подглядывали за ними. Рённес нажал кнопку звонка, немедленно затрендело «клинг-кланг», но никто не открыл.
Рённес вставил ключ в замочную скважину и повернул. Они медленно вошли в комнату. Не потребовалось и двух минут, чтобы убедиться — в комнате никого нет. Слава Богу, подумал Френген. Хуже нет вломиться в квартиру и найти жильца мертвым. Он стоял в гостиной и озирался по сторонам, чувствуя себя любопытным подглядывателем.
Комната производила милое, но безликое впечатление. На удивление много забитых книгами полок. Зато почти нет фотографий, пустые, без цветов, подоконники. Цветной телевизор в углу и гитара на гвоздике. Старомодная мебель.
— На столе — письмо, — сообщил он вернувшемуся из кухни Рённесу.
Они склонились над бумажкой.
— Черт возьми, — не сдержался Кристиан Рённес.
— Ну дела, — протянул Френген.
— Позвони в управление и попроси, чтобы кто-нибудь занялся поисками автомобиля Мартенса.
Пока Френген разговаривал по телефону, Рённес вышел на площадку и крикнул вниз:
— Не могли бы вы подняться сюда на минуточку? — Нильсенов не надо было приглашать дважды.
— Насколько я понимаю, эта фотография, — он показал на фото на стене в прихожей, — Мартенса с женой и дочерью?
Оба кивнули.
— Они разошлись полтора года назад, — сообщила хозяйка. Жену зовут Кари Ларсен. Она взяла снова девичью фамилию. А девочка — Анита.
— Она живет с матерью?
— Да.
— Где, вы не знаете?
— По-моему, в одном из блочных домов в Фоссегренда.
— Она работает в «Спарешиллингсбанк», — добавил дед. — Но что случилось?
Рённес оглядел их долгим взглядом. Потом медленно произнес:
— Мартенс оставил письмо. Судя по нему… Мартенс покончил с собой.
Господин и госпожа Нильсен завороженно молчали.
— Не был ли он в последнее время в подавленном состоянии? — поспешил добавить Рённес. — Не замечали ли вы за ним что-нибудь необычное?
— Ну, — начал муж.
— Все в пределах нормы, — поспешно перебила его жена. — Мы знаем его не очень близко. Он поселился у нас сразу после развода. Удрученный? Можно сказать и так. Мне кажется, он так и не пришел в себя… после развода, я хотела сказать.
— Хорошо. Вы видели, как он приходил и уходил вчера?
— Я видел, что он приехал на такси, — сообщил господин Нильсен. — И убыл около четырех. Я слышал, как отъехала машина.
— Кто-нибудь из вас с ним разговаривал?
Оба покачали головами.
— Я думаю, комнату временно нужно запереть. Вот вам ключ, фру Нильсен, но я убедительно прошу вас пока в комнату не заходить. Если…. если все действительно так и окажется, мы вернемся.
Хозяева снова согласно кивнули, оба с блестящими и испуганными глазами. Потом засеменили вниз по лестнице. Рённес постоял перед фотографией смеющейся троицы и вернулся в гостиную, где Френген говорил по телефону.
— Машину уже нашли. Инспектор Андерсен патрулировал район Браттера и нашел ее немного восточнее вокзала на набережной, у выезда из туннеля.
— Запертую?
— Машина заперта? — повторил Френген в трубку. Потом кивнул Рённесу: — Заперта. И никаких следов хозяина.
— Попроси его вызвать водолазов.
Три минуты спустя они уже неслись в город, на этот раз включив и сирену, и мигалку. Толпа зевак на набережной у туннеля еще не собралась. Только полицейская машина, двое в форме и старая «Лада». Свежий бриз дул с фьорда, но Андерсена он не тревожил.
Широко расставляя ноги, он вразвалку шел им навстречу.
— Пока нельзя ничего сказать точно, Рённес. Наутилусовцы вот-вот будут здесь.
— Хорошо. Ты можешь вскрыть машину, не раскурочив замок?
— Ф-ф. Как пару пива.
Он управился за несколько секунд. Рённес заглянул в салон. Залез в бардачок и изучил техпаспорт и права. Больше ничего интересного. Френген с парапета смотрел в воду. Он был согласен с Андерсеном, что прямо к линии воды машина не подъезжала — снег там слежался или обледенел. А прыгал ли кто в воду, сказать невозможно.
Когда появилась машина с водолазами, Рённес распорядился:
— Оставайся здесь с Андерсеном. Я — в типографию к их начальнику. А оттуда — к Кари Ларсен.
Во время короткой беседы, которую Рённес имел с взбудораженным Грегерсеном на Иннхередсвейен, секретаршу выставили за дверь.
— Да, признаю, вчера он был какой-то взвинченный, но…
— Пока мы ничего точно не знаем. Но, судя по письму, он понял, что его обложили. Не может быть сомнений, что наш с ним телефонный разговор тоже сыграл свою роль. Он мог понять так, что я подозреваю его в участии в этой афере со сбором пожертвований для Польши.
— Какие глупости! Мартенс совершенно другой породы.
— Если б вы знали, какие бывают породы… — старший инспектор запнулся. — Скажите, а что еще могло его мучить?
— Ну, в последнее время он вообще был не совсем в себе.
— В каком смысле?
— В течение многих лет он был нашим самым лучшим специалистом, и это весьма высокая оценка, смею вас уверить. Но после нового года стали случаться проколы, профессиональные. Это на самом деле странно, он всегда так осторожен с деталями. К тому же в последнее время он…. как бы сказать…
— Что?
— Был, так скажем, не в самом радужном настроении.
— Подавленный.
— Можно и так назвать. Я не большой знаток человеческих душ, но мне кажется, на него жутко подействовало, что жена от него ушла. Хотя говорят, конечно, что он сбежал из дому. Он был довольно упрям, надо признать. Он упрямый, хотел я сказать. Мы не знаем… — Грегерсен замолчал и уставился в пол.