— У тебя еще целый час, но ты можешь пройти паспортный контроль и подождать в зале вылета, — ответил служащий.
Анита так и сделала. Ей поставили в паспорте печать, и она уселась на скамейку.
От угрызений совести у нее стало тяжело в желудке, точно там образовался какой-то ком. Свендсены ведь уверены, что Анита сейчас завтракает у дядюшки Торстейна в Осло, а она на самом деле сидит в аэропорту и готовится улететь в Лондон, чтобы встретиться с отцом. Впрочем, встретятся ли они? Отец ведь не догадывается, что она уже в пути, а она знает лишь (нет, всего лишь надеется), что он живет неподалеку от деревни под названием Шерстон. Сгорая от стыда за то, что таким неподобающим образом обманула доверие Свендсенов, Анита сидела в аэропорту «Форнебю» и представляла себе, в каком восторге будет отец от ее приезда. А вдруг он разозлится? Вдруг он ее знать не хочет?
Нет. В письме, которое она хранила в дамской сумочке, нет ни слова лжи. Просто он не хочет доставлять ей беспокойства. Наверняка он порадуется за себя, и за нее, когда она объяснит, что приехала, чтобы помочь ему, что он может рассчитывать на нее.
Отец наверняка бывал здесь, в этом зале, может быть, даже сидел на этой же скамейке. Здесь он в полном одиночестве прощался со своей страной, покидая ее для выполнения такого задания, важности которого Анита не могла даже осознать. Здесь он принял решение, что как бы ни повернулись дела, он ее никогда не забудет. И ей следует его за это поблагодарить. Она устало прикрыла глаза: не успела выспаться в поезде. Сегодня вечером я отдам тебе все свое сердце без остатка… Ах, как бодрит эта мелодия Криса де Бурга, даже если ее напевать про себя!
Мортен сидел перед камином с трубкой во рту и изучал карту Лондона. Пользуясь адресной книгой, он отмечал на ней местонахождение почтовых отделений и банковских филиалов. Рано или поздно ему понадобится поменять деньги, лежащие в «дипломате», и тогда действовать придется по четко составленному плану. Операцию надо будет завершить за один день и испариться, прежде чем кому-либо придет в голову проверить подлинность купюр на специальных минидетекторах Английского Банка. Нельзя только появляться в районе площади святого Мартина, Сити и Кенсингтона, в тех местах, где полиция наверняка еще выслеживает его.
«Кенсингтон», — подумал он. Там находится квартира, за которую он уплатил до десятого сентября. Мистер Ларкинс, судя по всему, высоко ценит непритязательных жильцов типа Питера Кокрейна, тех, кто пунктуально выплачивает квартплату, чтобы хозяину не приходилось слишком часто топтать свои же собственные прекрасные паласы. Ну, а чем занимается в данный момент Мэри Поппинс? Может быть, и сегодня утром она проснулась в постели незнакомого мужчины и мечтает теперь о вечном счастье? Кстати, ее и зовут-то, кажется, по-другому, вот только он не помнит, как.
Зато он помнит Линду Фэй. При воспоминании о ней, представлявшей в его понимании саму женщину, Мортен испытал уколы совести. Может быть, она все еще ждет его возвращения го деловой поездки, которая продолжается вот уже почти полтора месяца. Нет, шанс у него по-прежнему остается. Зануда Шримптон-Джонс столь сильных эмоций не вызывал. Интересно, что этот сноб поделывает сегодня — играет в крикет или отправился в Суссекс на ловлю бабочек? А ведь ему следовало бы приехать в Шерстон. Вон они, сотнями за окнами порхают, к тому же и пчелиное жужжание навевает покой. Мортен снова поднес спичку к трубке. Дрова в камине догорели — ну и хорошо. Первое августа обещает стать жарким днем. Когда через час Мэрион вернется, они с ней отправятся на долгую прогулку по местности, вид которой так благотворно влияет на него.
Мортен и Мэрион.
Как же так могло получиться, что при мысли об этой худой и, в общем-то, ординарной девушке его словно током пронизывает? Может, потому, что порой она напоминает ему Аниту?
Вот-вот, Аниту. Закончив с картой, он обязательно сядет на скамейку в саду и напишет ей еще одно письмо.
Фрэнк ехал на северо-восток по шоссе Б-4040. В безлюдном Шерстоне ему показалось, что поселок кончился, так и не начавшись. И снова он подивился выбору этой стервы: чего уж такого замечательного она нашла в этом захолустье? Или, может, обосновалась здесь, опасаясь страшной мести? Он надеялся, что его догадка верна, что именно по этой причине Сьюзен поселилась в Шерстоне, и сокрушался, поскольку на самом деле месть оказалась не столь ужасна.
Солнце стояло низко и светило Фрэнку прямо в лицо, так что он едва не врезался во встречную машину, с ревом промчавшуюся мимо. Появление автомобиля словно пробудило его. Их теперь будет все больше и больше. Надо закончить возню с трупом, пока движение еще не слишком оживленное.
Не доезжая немного до Истон Грея, он обнаружил съезд в ложбину, где не было домов. Фрэнк решительно затормозил и повернул направо. Двадцати секунд ему хватило, чтобы по ухабам и кочкам выехать к берегу речушки, по всей видимости, той же самой, в которую шлюха грохнулась три четверти часа назад. Быстро оглядевшись, он вытащил тело из машины и поволок его к воде. Однако задумка удалась ему не совсем, потому что на сей раз труп остался лежать на поверхности воды лицом вниз. Впрочем, даже хорошо, что ему не пришлось снова увидеть ее тупые глаза. Безжизненное тело медленно поплыло по течению на восток. И это тоже неплохо. Если бы речка текла в противоположном направлении, труп мог запросто снова оказаться в Шерстоне.
Прощай, Сьюзен! Прощай, костлявая ведьма! Но, даже рассчитавшись с нею, Фрэнк не испытывал чувства покойной радости. Он забрался в машину, развернулся и выехал на шоссе. Обхватив руль так, что у него побелели костяшки пальцев, он помчался дальше на восток. Нет, никакой радости он вообще не испытывал. Не удалась ему акция возмездия, совсем не удалась. Что ж, доведется ему встретить дуру, похожую на Сьюзен, она от него так легко не отделается. Какой-нибудь дряни еще придется помучиться за то, что Фрэнка Коутса так подло предали в свое время.
На самом деле, конечно, странно, что вспоминая строптивую Сьюзен, он в мыслях называл ее шлюхой. Уж кем-кем, а шлюхой она не была. Наверное, так произошло потому, что он всех баба привык считать неполноценными, конченными, а в том, что они такие он убедился на собственном опыте. Фрэнк поправил очки в роговой оправе и улыбнулся такой доброй улыбкой, на какую был только способен. Хорошо иметь инструмент, позволяющий ему видеть далеко. Согласно указателю в Истон Грее, до Малмсбери оставалось всего лишь чуть больше трех миль. Оттуда он позвонит Чарли.
Без четверти десять по норвежскому времени в последний раз объявили посадку на рейс БУ-715, вылетающий в Лондон. Вместе с другими туристами Анита Ларсен прошла через подземный туннель. Впрочем, в отличие от них, ее горячее стремление попасть в Лондон объяснялось вовсе не желанием увидеть смену караула у Бэкингемского дворца или ощутить атмосферу в Петтикоут Лейн. К тому же ее преследовал страх, что кто-нибудь в Трондхейме узнает, где она находится на самом деле, вместо того, чтобы проводить каникулы в Осло. И еще она боялась навести полицию на след отца. Все эти неприятные мысли вызывали у нее тошноту, она побледнела, и у нее даже не осталось сил, входя в салон самолета, ответить на дружелюбную улыбку стюардессы.
В салоне Анита заняла место рядом с супружеской парой из Ларвика и рассеянно слушала рассказ мужа о том, как он все здорово просчитал и вовремя обменял деньги, поскольку на другой день после этого курс фунта вырос на несколько пунктов. Довольная супруга потрепала его по плечу, а Анита тем временем пристегнула ремень безопасности. Когда «Боинг» взлетел, она прошептала про себя, не чувствуя в этом никакой сентиментальности: «Папочка, я скоро приеду».
В половине десятого по Гринвичу сотрудник отдела социальной адаптации бывших преступников Джордж Поттер из Дартмура позвонил в Таунтон своему коллеге Тому Биксби.
— Извини, что беспокою тебя так рано в воскресенье, Том.
— Да ничего-ничего. Мы уже всей семьей на ногах. Сейчас едем в Блу Ангор купаться.
— По плану я должен был позвонить вчера.
— Верно, Джордж.
— Понимаешь, времени не хватило. Я просто хочу узнать, все ли в порядке с Фрэнком Коутсом.
— Слушай, он просто-напросто замечательный малый. В последний раз я говорил с ним вчера после обеда. Вы там с ним действительно фантастическую работу провели.
— Рад слышать. А что, мистер Рэдклифф тоже доволен?
— Говорит, что такого дельного ученика у него никогда не было. Кстати, ему с женой пришлось уехать в Норвич. Кто-то из родственников заболел. Однако мне пора, Джордж. Мои уже ждут в машине.
— Ты хочешь сказать, что Фрэнк остался один?
— Да, на время.
— Господи, Боже мой! Возьми его с собой в Блу Ангор!
— Неужели надо…
— Ты не знаешь Фрэнка. Именно в одиночестве ему в голову приходят всякие разные идеи.
— Никто не может заставить меня…
— Загляни к нему, по крайней мере. Убедись, что он на месте.
— Ну хорошо, хорошо, загляну.
— И позвони мне, если его нет дома!
«Черт бы побрал этот бардак», — думал Биксби, подъезжая к Стэплгроув Роуд. У этого Джорджа Поттера совсем крыша едет, когда речь заходит о бывшем насильнике. Оставив семью в машине, он дернул дверной молоточек у двери дома переплетчика. Никто ему не открыл. Может быть, этот юнец Коутс просто-напросто спит? Дверь, однако, по-прежнему никто не открывал, и тогда Биксби вспомнил, что его подопечный вроде бы собирался прогуляться в Квонток Хиллз. Но надо ли предупредить об этом Джорджа Поттера? Этот деятель наверняка раскипятится и без каких-бы то ни было оснований. На всякий случай он подошел к гаражу и заглянул в окошко. Но ведь Рэдклифф, кажется, говорил, что оставит машину в гараже и спрячет ключи? Верно, так он и сказал.
Сев в машину, Биксби объявил:
— Боюсь, придется немного задержаться. Нужно заехать в полицейский участок.
Мортен сидел на скамейке в заросшем саду и заклеивал конверт с письмом и деньгами для Аниты. Раскаивался ли он, что снова лжет ей? Нет, лучше всего, если пока что она будет думать о нем хорошо. Он, наверно, остался для дочери единственным светлым воспом