[391] Но, если подумать, такое освещение должно было придать помещению более привлекательный вид, чем тогда, когда в темной комнате мерцали пятна света от масляных ламп. До изобретения газокалильной сетки в 1880-х годах газ не считался практичным средством домашнего освещения. В любом случае, «газовое освещение не следует применять в частных домах: газ пахнет, коптит и нагревает комнату». Так заявила в 1842 году издательница «Журнала по домоводству», на что читатель остроумно ответил, что газ лучше употреблять зимой, когда немного лишнего тепла не повредит; если он коптит, значит плохо отрегулирован; если пахнет, значит где-то есть утечка; и, наконец, последний удар: «почти все мои знакомые медики употребляют газ в своих домах». Двумя годами позже Майкл Фарадей, экспериментируя с газовым освещением «Атенеума», улучшил конструкцию ламп, установив в них вентиляционную трубку.[392] (Неужели выдающийся ученый, которому к тому времени стукнуло 53 года, в назидание своим одноклубникам взобрался под потолок библиотеки?)
Но миссис Битон все еще сомневалась. Последний абзац ее статьи «Доктор» указывает на «необходимость хорошей вентиляции в комнатах, освещаемых газом». Оставим последнее слово за учебником Тегетмейера:
Утечка газа из дырявой трубки или незакрытой горелки иногда приводит к опасным взрывам. Причиной этих несчастных случаев почти всегда бывает глупость некоторых людей, которые берут зажженную свечу, пытаясь обнаружить место утечки газа; при этом газ, смешавшись с воздухом, образует взрывчатую смесь, немедленно воспламеняется и сгорает со страшным взрывом. При наличии сильного запаха, указывающего на значительную утечку газа, следует немедленно закрыть кран счетчика и срочно распахнуть все окна и двери, чтобы позволить газу выйти. Не пытайтесь обнаружить место утечки, не зажигайте свет и срочно вызовите газовщика.[393]
Мы так привыкли к черным металлическим оградам и балконным решеткам викторианских домов, что зеленая ограда Апсли-хауса, дома герцога Веллингтона на Пиккадилли, приводит нас в недоумение, но она абсолютно «правильная». Викторианцы рассуждали так: если бы греки и римляне поставили ограду, они бы сделали ее из бронзы; бронза покрывается патиной и становится голубовато-зеленой, поэтому классические ограды и балконы должны, по меньшей мере, выглядеть так, будто сделаны из бронзы. Разрабатывая декор здания Парламента, Пьюджин возродил готический стиль, но готам также пришлось бы оглядываться на греков и римлян, вот почему для оконных переплетов логично было выбрать бронзу. Такой ход мыслей может показаться довольно отвлеченным, но результат оказался на удивление практичным: бронза превосходный материал для оконных переплетов, она не ржавеет и не деформируется.[394]
Из окон с тяжелыми шторами можно было любоваться садом. И вновь мы не испытываем недостатка в советах. Прежде чем сажать что-либо, надо знать, насколько плодородна почва. «Основным растительным удобрением, получаемым в пригородных садах, является перегной из собранных осенью листьев».[395] Слишком поздно? Тогда обратите внимание на органические удобрения.
Самым ценным органическим удобрением являются человеческие фекалии, за ними следует навоз, богатый аммиаком и азотом… в каждом загородном доме следует устроить приспособление для сбора жидких фекалий в две смежные емкости с последующим разведением их водой. Там, где нельзя собрать мочу, лучшим ее заменителем будут экскременты и вода… во многих загородных домах теряется масса удобрений, которых хватило бы на то, чтобы вырастить овощи для всей семьи… наряду с нечистотами ценнейшим удобрением являются кости.
И это называется викторианским ханжеством! Это не пустые призывы к повторной переработке отходов, но трезвый совет уважаемого всеми садовода Дж. Лаудона.[396] Остается неясным, когда садоводы перестали собирать мочу для сада, но торопливое посещение компостной кучи в благопристойных сумерках практикуется до сих пор. Все это возвращает нас к мысли о преимуществах земляного клозета перед водяным.
Лаудон здраво относился к уничтожению садовых вредителей. «Единственно надежное средство от улиток — ручной сбор… слизней следует уничтожить с помощью известковой воды или табачной крошки», или раствора той же мочи. Более поздняя (1877) книга об огородах предупреждает, что если слизням и улиткам «позволить бесчинствовать, зимние посевы имеют мало шансов выжить».[397] Ежи уничтожают жуков и тараканов как в доме, так и на участке. «Наиболее эффективный способ уничтожить муравьев, которые завелись в каркасе теплицы, поселить туда жаб» — но прежде нужно их поймать. Что до кошек, то — прошу прощения, — «мышьяк, в небольшом количестве втертый в кусочек мяса, сырого или вареного, сделает свое дело».
Тогда, как и сейчас, во многих небольших садах (если их хозяев не вдохновили телевизионные призывы к радикальной перепланировке) посередине есть поросший травой участок в обрамлении цветочных клумб. Он называется газоном. Английский сад немыслим без травы. Любой газон требует постоянного ухода. Но тяжкие времена, когда для этого употребляли косу, давно прошли. Машину для стрижки травы изобрели еще в 1830 году и постоянно совершенствовали. В 1865-м газонокосилка Шанкса, «новая, патентованная машина, которая стрижет траву, формирует и укладывает валки, пять раз была одобрена Ее Величеством Королевой»;[398] разумеется, королева не испытывала газонокосилку лично, став к тому времени довольно тучной сорокашестилетней дамой. Однако с десятидюймовой моделью «легко могла управляться женщина», так что совершенно исключать эту возможность не следует. Самая маленькая газонокосилка стоила 3 фунта 10 шиллингов. Самой большой была 48-дюймовая модель, в которую впрягали лошадь; она стоила 28 фунтов плюс башмаки для лошади по 24 шиллинга за пару. В качестве дополнения ко всем моделям предлагалось приобрести устройство для «бесшумного движения», которое, несомненно, могло порадовать соседей, огорченных вашей привычкой собирать мочу. Сразу же за рекламой Шанкса в журнале шла реклама его конкурентов — фирмы «Грин и сыновья». Поскольку их косилка уже была бесшумной, они «считали свои машины близкими к совершенству и не собирались ничего менять» — тем хуже для мистера Шанкса и его рекламного агента.
Если вам не хотелось возиться с газоном, можно было завести рокарий. Не думайте, что это просто груда камней, между которыми посажены растения. Устройство рокария требует научного, ботанического и эстетического подхода, да и выпалывать с него сорняки приходится не реже, чем с клумбы. Путешествия в Альпы входили в моду. Наверняка, страсть к рокариям была связана с открытием множества крошечных растений, цветущих на каменистой почве между лесом и границей снегов. И тем не менее, журнал по садоводству, рассчитанный на средний класс, советует высаживать на альпийские горки канны и пампасную траву, что может показаться неуместным.[399] Фирма «Дик Раклиф и К°» с Хай-Холборн, продававшая «изысканные коллекции цветочных семян» по цене от 5 до 42 шиллингов, предлагала установить «живописные рокарии, папоротниковые оранжереи, пещеры и гроты, спроектированные с большим вкусом».[400]
Любой садовник-энтузиаст хотел бы иметь теплицу, хотя бы неотапливаемую, особенно после триумфа мистера Пакстона в Гайд-парке. «Теплицы для миллионов» поставлял Сэмюэл Хереман с Пэлл-Мэлл по следующим ценам: 24 фунта стерлингов за модель 2113 футов, 161 фунт за теплицу 64×25 футов или «любой величины, как для загородных вилл, так и для небольших садов». Каркас теплицы можно было купить в мастерской или изготовить дома, остеклить или обтянуть «прозрачным коленкором».[401] Некоторым владельцам садов нравилось обкладывать клумбы раковинами — несомненно, странный вкус.[402] Хорошие сухие дорожки можно было изготовить из смеси дорожного песка, золы и кипящего вара.[403]
Выбор поставщика зависел от того, что вы выбрали: один из многочисленных питомников на окраинах Лондона, Ковент-Гарден и другие городские рынки или уличных торговцев, разносивших горшки с нарциссами, желтофиолью и примулами, а также деревья и кустарники: бирючину (хороша для живых изгородей), сирень, калину (еще одно любимое растение викторианцев, пахнущее кошками) и хрупкий в своей красоте жасмин. «Те, кто покупает деревья и кусты, обычно живут в больших домах… Три четверти деревьев приобретается у уличных торговцев».[404] Как пишет Мейхью, «в обмен на деревья, как, впрочем, и на другие растения, нередко предлагают старую одежду» — довольно-таки странный способ пополнять свой сад. Один бродячий торговец признался Мейхью, что «больше всего он любит отдаленные загородные дома, в которых живут содержанки… мы знаем, кто они такие, потому что они никогда не предлагают нам старой одежды в обмен на молодую картошку или зеленый горошек».[405]
В садике, за которым ухаживали «ремесленники или мастеровые», росли розы, жимолость, шиповник и жасмин, выращенные из взятых у соседей черенков; многолетники — аконит, ирисы, флоксы и львиный зев; и посеянные семенами однолетники — штокрозы, первоцветы, желтофиоли и т. п. «Нужно позаботиться о том, чтобы выбрать такое растение, которое не погибнет в дымном воздухе», потому что ремесленники и мастеровые не переехали вслед за средним классом в пригороды. На восьмой части акра (20×61 ярдов), утверждал издатель «Коттедж гарденер», владелец коттеджа мог обеспечить семью не только цветами, но и овощами, — но, видимо, таких счастливчиков в центре Лондона было немного.