спросила я, хмурясь. – Где вы его нашли?
– Недалеко от деревни, миледи.
– А деревня? Что с деревней? Вы успели?
– Не совсем, – поморщился капитан. – Пять домов сгорели дотла.
– Днём отправимся в Ряжки, оценим ущерб, – выдавила я.
Пятеро семей остались без крова. Пострадал ли кто-то – пока не ясно. Что произошло в этих чёртовых полях?
Эта мысль не давала мне покоя. Поля сами собой не загораются. Нет ни торфяников, ни зажигалок, даже лесов рядом нет.
Так что же там произошло?
Я зашла в спальню мужа и поморщилась. Здесь всегда пахнет перегаром, табаком и какой-то затхлостью. Несмотря на то, что прислуга тщательно убирается и проветривает, запах не выветривается, вися смогом под потолком.
Сейчас к этому тошнотворному запаху добавились стоны Верда, делая обстановку ещё мрачнее.
– Да сделай же что-нибудь! – рявкнул Верд, схватив за халат лекаря. – Иначе вылетишь из замка немедля!
– Если ты его выгонишь, то кто будет тебя лечить? – насмешливо поинтересовалась, с грустью глядя на мужа.
Некогда красивый, молодой мужчина стал похож на бездомного пьяницу. Одутловатое лицо, синие круги под глазами, сухие, искусанные губы и мутные, желтоватые глаза.
Начинает отказывать печень? Вероятно… Здесь такое не лечат. Впрочем, если бы Вердан бросил пить, может что-то и изменилось бы. Но его никак не убедить.
– А-а-а, Виктория! Дорогая жена, которой противно даже подойти к собственному мужу! – пьяно протянул Верд. – А я защищал тебя! Защищал наш дом, нашу дочь! Где Эми? Эми! Приведи мне Эми, немедленно!
– Верд, успокойся, Эми спит, – поморщившись от крика, рыкнула я и обратилась к мэтру. – Что с милордом?
– Сломаны ноги, да, – тихо произнёс лекарь. – И сильно обожжены. Восстановление будет долгим, миледи. Его милости придётся несколько месяцев провести в постели. И никакого вина, пока принимает снадобья.
– Если он будет прикован к постели, то лишить его выпивки проще простого, – вздохнула я. – Может вы дадите ему сонную настойку? Боюсь, милорд слишком активен для своего состояния. Как бы не навредил себе.
– Дам, обязательно дам, – кивнул лекарь. – И вам стоило бы.
– У меня нет проблем со сном, – усмехнулась я. – Делайте что должны и идите вниз, к раненым. Пожар ещё не потушили, так что могут быть новые жертвы.
– Конечно, миледи.
Лекарь споро наложил шину и перебинтовал раны. Отмерив необходимое количество капель, мужчина размешал сонную настойку с водой и протянул Верду.
– Ваша милость, вам надо это выпить, – приподняв Верду голову, лекарь влил в него лекарство. – Вот и всё, скоро вы заснёте.
– А теперь все свободны, – приказала я, подходя к окну и распахивая шторы.
Отсюда пожара не видно, зато видно начала рассвета.
– Жена! Я любил тебя, любил! А ты предала меня! Вышвырнула из спальни, как щенка ненужного, стоило тебе только забеременеть! Но я всё равно стою на страже! Всё равно защищаю вас, свою семью! – пьяно, громко, ругался Верд.
– Что за чушь ты несёшь? – поморщилась я. – От чего? От кого ты нас спасаешь? От самого себя, пока пьянствуешь в захудалых трактирах с бездомными пьяницами?
– От демонов, – громко прошептал Верд, округлив глаза. – Они хотели убить вас, убить меня! Но я их сжег, слышишь? Взял факел и… Ать их, ать! Они верещали, когда я их сжигал! Сжимались и искрами взлетали вверх!
– Что ты сделал? – прошептала я, не веря в то, что слышу. – Кого ты сжег, Верд?
– Там, за деревней… Их было так много. Большие! Стояли, как палки стояли. А я их огнём! Огнём! – Вердан рассмеялся, истерично так, неестественно.
– Ты принял пугало за демонов? – ноги подкосились, и я села в кресло, в ужасе глядя на мужа. – Это ты поджег поля? Ты лишил нас урожая? Верд, ты что наделал?
– Это были демоны! Демоны! – в запале кричал муж, размахивая руками, пытаясь подняться и рыча от боли.
Я прижала ладони к лицу и застонала. Демоны
Самый главный демон сейчас ты, Вердан. И только ты.
Верд всё ещё кричал, но уже не пытался встать и отправиться на поиски демонов.
Он постепенно успокаивался, благодаря сонной настойке.
Что с ним делать? Несколько месяцев муж проведёт в кровати, но ведь потом он встанет.
Что с ним? Белая горячка? Верд сходит с ума? Пройдёт ли это?
Ответов я не знала. Да и никто не знает. Говорят, на далеких островах, где-то посреди океана, живут маги. Но их никто никогда не видел, так что скорее всего это очередная сказка для детей.
Верд захрапел под действием снотворного, а я наконец покинула покои мужа.
Ноги уже практически не держали, но я не могу сейчас лечь спать. Мне необходимо дождаться завершения этого кошмара.
Поэтому направилась в кабинет.
Вообще, это кабинет Верда, но он давно уже им не пользуется по назначению. Только когда ему хочется поиграть в милорда.
В остальное время муж развлекается.
Я и не против.
Верд не мешает мне управлять замком и землями, а я не мешаю ему убивать себя безудержным пьянством и сомнительными связями.
Конечно, лучше бы Вердан был более адекватен и управлял графством.
Остановившись у стены с картой, я грустно улыбнулась.
Отец Верда был очень умным мужчиной. Он выкупал земли у разорившихся лордов, создавая свой капитал.
Пять довольно крупных деревень в достаточной удалённости друг от друга. Каждая деревня занималась своим ремеслом. Первая, та, что пострадала, выращивала рожь, пшено, кукурузу, подсолнечник. Огромные поля засевались каждый год с помощью крестьян. Зерно перерабатывалось тут же, на мельнице.
Вторая деревня выращивала овощи и фрукты. Длинные теплицы помогали нам собирать урожай практически круглый год. Там же, в деревне, были амбары и погреба для хранения. И расположение довольно удачное. Как раз недалеко от западного тракта.
Ещё есть деревня с животноводческой фермой и лесопилкой.
Нет, в самой деревне добычей горных ископаемых не занимаются, но расположилась аккурат на пути каравана с гор. Они как раз-таки практически первыми скупают всё, что необходимо.
Последняя деревня, самая дальняя, расположилась на побережье. Пока рыбаки выходят в море за новой партией, женщины и дети обрабатывают имеющуюся рыбу. Её коптят, вялят, сушат, солят. Зимой замораживают.
В целом, почивший лорд создал автономное графство, которое способно себя обеспечивать практически всем. Жаль, что наследник не может так же.
Раздался стук в дверь, и на пороге возник Бартан.
– Миледи, пожар полностью потушен, – отчитался мужчина.
– Какой ущерб? – спросила и замерла в ожидании ответа.
– Пять полей с пшеницей сожжены дотла, также сгорел амбар и пострадала мельница.
– Ясно, – выдохнула я, едва дыша. – Что с пострадавшими?
– Семеро погибших в деревне, пять домов сгорело. Из замковых десять человек. Пострадало намного больше, ими занимается мэтр.
– Надо подготовиться к погребению, – тихо произнесла я.
– Начали приготовления, – кивнул капитан. – Ваше Сиятельство, мы ищем поджигателя. Опрашиваем крестьян, но пока тщетно.
– В этом нет необходимости, – я качнула головой и подойдя к креслу, опустилась в него. – В поджоге виноват милорд. Бертан, аккуратно узнай кто и что видел. Если были свидетели… Никто не должен узнать, кто именно виноват в трагедии.
– Крестьяне в Ряжках озлоблены. Они требуют отыскать виновного и наказать.
– Так найди, – я сурово глянула на капитана. – Мы не имеем права кинуть тень подозрения на милорда. Это закончится плохо для нас всех. Бартан, узнай, где именно был милорд перед тем, как сбежал в поля.
– Как скажете, миледи, – поклонившись, коротко отозвался капитан и вышел из кабинета.
А я смотрела ему вслед и гадала, как исправить ситуацию без вреда для нас.
Амбар сгорел… Там было примерно тридцать процентов урожая. То, что успели собрать. Пять полей это весь наш запас пшеницы. Ещё одно небольшое поле находится немного дальше. На нём росла пшеница для замка.
Достав из стола толстую тетрадь, куда делала пометки о соседях, я задумалась. Кому писать? У кого можно купить зерно, чтобы восполнить потери? А главное… Где взять денег?
Верд слишком щедр, когда пьян. Раздаёт золото и тут же забывает об этом. Когда я поняла, что совсем скоро мы останемся без средств к существованию, то забрала ключи от хранилища.
Был жуткий скандал. Верд грозился развестись, или же сослать в монастырь. Даже угрожал убить, если я не верну ему доступ к хранилищу. Но я стояла на своём.
Вердан не опасен. Ни для меня, ни для дочери, ни для окружающих. Моего мужа во многом можно обвинить: в слабости, во вредных привычках, в некоторой глупости и чрезмерной щедрости. Но не в агрессии. Так что я не обращала внимания на крики. Собаки лают – караван идёт.
Достав ключ, я открыла потайной ящик стола и достала толстую тетрадь.
Мой личный дневник.
Моя огромная тайна, от которой я могу избавиться в любой момент, просто поднеся свечу. Но не хочу…
Я боюсь рвать последнюю нить, связывающую меня с прошлой жизнью.
Открыв первую страницу, я грустно улыбнулась. Запись сделана полгода назад.
Это был день, когда я очнулась в этом мире, в чужом теле. Напуганная и слабая, как новорожденный кутёнок.
Тогда мне сказали, что я почти умерла от болезни лёгких, но каким-то чудом выжила.
Никто не знает, что Виктория тогда не выжила. Слабая, набожная, немного невменяемая девушка сгорела за несколько дней. А её тело заняла я. Пришелица из другого мира, погибшая по вине невнимательного водителя.
С самого первого дня я описываю каждый прожитый день в этом мире. На свой страх и риск я храню дневник в потайном ящике, а ключ ношу на шее.
И каждый день я перечитываю первые страницы дневника, чтобы помнить, что самое ужасное я смогла пережить. Значит, и с остальным справлюсь.