в это верить. Тем более что она узнала обо всем от Хосефины.
— Напрасно вы так думаете, — жестко проговорила брюнетка. — Графиня одержима идеей сохранить виллу в неприкосновенности, поскольку там жил ее обожаемый муж. Хуан надеялся, что ваш отец оставит виллу ему. Собственно, он потому и заключил контракт с моим отцом. У меня он с собой, я вам сейчас покажу.
Хосефина достала из сумочки пачку бумаг и сунула их под нос Линн. Разумеется, все документы были напечатаны по-испански. Но в самом конце стояли фамилии Хуана и отца Хосефины. И там же были их подписи.
— Теперь вы мне верите?
Глаза гостьи горели торжествующим огнем, и Линн пришлось постараться, чтобы взять себя в руки. Ей хотелось проснуться и убедиться, что все это — кошмарный сон. Но, к сожалению, все происходило на самом деле.
Что меня так шокирует? — не без горькой иронии спросила она себя. У нее с самого начала были сомнения в искренности чувств Хуана. Но Линн думала, что он просто убедил себя в том, что любит ее, потому что она была дочерью человека, которого Хуан необыкновенно уважал. Линн даже представить себе не могла, что правда будет настолько горькой и страшной. Сама бы она никогда не догадалась, как Хуан расчетлив и бесчестен.
Хосефина внимательно наблюдала за соперницей. Вероятно, только теперь Линн сумела прочувствовать до конца, что происходит. Да, сводный братец поступил мудро, убедив ее, что их роман с Хосефиной завершился. Что это была обычная интрижка. Он сразу же усыпил все подозрения Линн. Но теперь она знала, как все обстоит в действительности. Хосефина утверждала, что ее отношения с Хуаном не прекратились и будут продолжаться. Неудивительно, что новоиспеченный супруг не сказал ей, какое именно неотложное дело требует его присутствия именно в день их свадьбы! Неудивительно, что ему не терпелось покинуть ее. И еще в одном Хосефина права. Линн никогда не сравнится в постели с этой искушенной и сексуальной красавицей. Но она и не станет ни с кем соперничать. Хуан женился на ней, на Линн. Как теперь выясняется, вынужденно. Но ведь можно и развестись.
Линн не знала, какие на этот счет существуют законы. Но в одном не сомневалась: теперь, когда ей известна правда, она просто не сможет лечь с ним в постель, не сможет прикасаться к нему или позволить ему прикоснуться к себе. Впрочем, она сама виновата. Надо было прислушаться к голосу разума. Потому что, рассудив здраво, Линн все равно пришла бы к выводу, что ей не стоит выходить замуж за Хуана. Теперь понятно, почему он так не хотел, чтобы она возвращалась в Англию.
И тут в голову пришла совсем уже мерзкая мысль: а что, если Хуан действительно рассчитывал на то, что в самый неподходящий момент к ней в комнату войдет его мать?
Хосефина собралась уходить.
— Хотите, чтобы я сказала Хуану, что вы выполнили за него самую грязную работу? — холодно осведомилась Линн.
— Это уж вам решать, милочка. — Брюнетка обернулась в дверях, взгляд ее сделался жестким. — Честно говоря, на вашем месте я бы не стала его дожидаться, а села бы на первый же самолет, летящий в Англию. Или у вас совсем нет гордости?
Гордость у Линн была. Именно гордость не позволяла ей убежать, поджав хвост. Нет. Пока она просто скажет Хуану, что не будет жить с ним как жена с мужем. А при первой же возможности встретится с адвокатом и выяснит, что надо сделать, чтобы получить развод.
В одном Линн была уверена на сто процентов: она не допустит, чтобы у нее отобрали папину виллу.
Отец не хотел продавать виллу и землю под какое-то там строительство. Графиня тоже этого не хотела. Может быть, именно потому папа и оставил виллу Линн, а не Хуану. И она оправдает доверие отца. Если же Хуан уверен, что может вертеть ею как хочет, то уже очень скоро обнаружит, что ошибся.
8
Хуан вернулся через полчаса после ухода Хосефины. В гостиную он вошел хмурый и явно чем-то недовольный.
— Химена сказала, что сюда заезжала Хосефина. Чего она хотела?
— Просто поздравить нас, — пожала плечами Линн. Хуан первый начал строить их отношения на лжи, поэтому она не чувствовала никаких угрызений совести. — А я и не знала, что ее отец собирается вести крупное строительство в этих краях.
— Да, это так. Кстати, сейчас я встречался именно с ним. Надо было решить одно дело.
— A-а. — Линн даже не подозревала, что в ней скрывается гениальная актриса. Похоже, Хуан даже не заметил перемены в ее настроении. — И все решилось к твоему удовлетворению?
Хуан покосился на Линн с некоторым удивлением.
— Можно сказать и так. — Он на мгновение умолк, а когда снова заговорил, его голос был резким и даже жестким. — Линн, ради всего святого. У нас же медовый месяц. Я не хочу обсуждать с тобой мои дела.
Это он верно заметил, не без горечи прокомментировала про себя Линн.
— Да, конечно. — Она встала с кресла и направилась к двери, одарив мужа лучезарной улыбкой. На пороге помедлила, обернулась к нему и спросила с этаким невинным выражением: — Хуан, а ты бы отпустил меня в Дублин, если бы тогда к нам не вошла твоя мама?
— Отпустил бы я тебя в Дублин? — Его голос оставался все таким же жестким. — Нет, конечно. И ты это знаешь.
Да, она знала. А теперь еще знала и почему. Линн поспешно отвернулась, чтобы Хуан не заметил боль в ее глазах. Она очень надеялась, что ей удастся сохранить хладнокровие.
— Хуан, сегодня я не могу с тобой спать… и в ближайшие дни тоже. У меня очень странное состояние. Мне нужно время…
Время на то, чтобы подготовить все для развода, чтобы перебороть унижение, которое она претерпела благодаря ему. Судя по недоуменному выражению лица, Хуан действительно не знал, что ей наговорила Хосефина. Впрочем, Линн это не удивило. Хуан был не тем человеком, который бы стал уходить от ответственности и перекладывать грязную работу на плечи кого-то другого.
Вне всяких сомнений, он собирался держать Линн в неведении как можно дольше. Но Хосефина решила поторопить события. Горячая страстная испанка наверняка ревнива и готова на все, лишь бы не допустить, чтобы у Хуана был кто-то еще, пусть даже такая невзрачная и наивная «женушка».
Линн прекрасно понимала, что больше всего Хосефине хотелось, чтобы она уехала из Испании. Но она собиралась прежде всего выяснить, что теперь будет с виллой. Она не знала здешних законов. Сохраняет ли замужняя женщина свою собственность, или все ее недвижимое имущество автоматически переходит к мужу? Или собственность сохраняется только до тех пор, пока брак не скреплен супружеским отношениями?..
— Что, черт возьми, происходит? — Хуан уставился на нее так, будто не верил своим глазам. — Когда я уходил, ты, казалось, не могла дождаться, когда же мы наконец будем вместе, а теперь говоришь мне, что… что…
— …Что мы не будем заниматься любовью, — спокойно закончила за него Линн. — Прости, Хуан, но я действительно не могу. И потом, если ты помнишь, я еще в самом начале просила тебя не торопить меня с замужеством.
— Линн! — Во взгляде Хуана читались неверие и мольба. — Линн, пожалуйста… Я понимаю, тебе тревожно. Но я обещаю…
— Хуан, дело не в этом!
Линн находилась на грани истерики. Еще немного, и она выложит Хуану всю правду. А это в ее намерения не входило. Во всяком случае, пока. Себя ведь не обманешь. И Линн прекрасно осознавала, что вряд ли устоит перед Хуаном, если тот пустит в ход свое чувственное обаяние.
Сила его сексуальности имела над ней гипнотическую власть. Несмотря на все то, что рассказала ей Хосефина, Линн по-прежнему тянуло к Хуану. Она по-прежнему его любила. И это пугало ее больше всего. Ей надо держать его на расстоянии. Это непросто, но она должна постараться.
Как будто почувствовав ее состояние, Хуан примирительно проговорил:
— Ну, хорошо, сегодня я буду спать в своей старой спальне. Но мы еще поговорим обо всем этом, Линн. Я же чувствую, что что-то не так. Ты явно чего-то недоговариваешь. Это, часом, не из-за Хосефины?
У Линн все оборвалось внутри.
— Ты же мне сам говорил, что ваш роман давно закончился.
— Да. — Теперь в голосе Хуана явственно слышалось раздражение. — Итак, она что-то сказала тебе… что-то такое, что вновь разбудило в тебе комплекс неполноценности? Я не прав?
Из него получился бы неплохой актер. Его взгляд был исполнен такой неподдельной тревоги… Он знал, чем ее взять.
— Она обидела тебя, Линн? — Сердце забилось чаще. Это был ее шанс поговорить с Хуаном начистоту.
— Чем бы она могла меня обидеть? — поспешно спросила Линн, боясь выдать свое смятение. Господи, сделай так, чтобы Хуан сказал ей правду. Если сейчас он решится… Но нет, Хуан только нахмурился, пристально глядя на Линн.
— Не знаю, — спокойно солгал он. — Это ты мне должна сказать.
— Я не хочу говорить о твоей бывшей любовнице. Вообще ни о ком не хочу говорить, Хуан. — Голос ее сорвался. — Я хочу лечь в постель.
— Только одна, без меня, — едко заметил Хуан. — Ладно, я не собираюсь принуждать тебя, Линн. И у меня нет настроения тебя упрашивать. Ты очень меня обижаешь. Надеюсь, ты хоть понимаешь это. Что с тобой происходит? Просто нервничаешь, как и положено невесте перед первой брачной ночью, или ты вдруг поняла, что не любишь меня?
Он подал ей неплохую идею, и Линн тут же за нее ухватилась.
— Все случилось так быстро. Ты же знаешь, что я хотела повременить с замужеством, но ты буквально заставил меня…
— Выходит, я виноват? Ну что ж, спи одна, если ты этого хочешь. Но помни, теперь ты моя жена. И это уже не изменишь…
Ошибаешься, дорогой, подумала Линн. Все еще может перемениться. Но сначала нужно встретиться с адвокатом и разобраться в своих правах. И вот затем она выскажет Хуану все.
Удача была на стороне Линн. Когда она проснулась на следующее утро, мужа не было дома. Ночью разразилась сильная гроза. Виноградники побило дождем, и Хуану пришлось срочно ехать туда. Его не было дома весь день. Если кто-то из прислуги и посчитал несколько странным, что молодожены спят в разных комнатах, никто не выказал своего недоумения.