девочек? И вообще, что я вас уговариваю? Я вам не пиар-менеджер. У меня появилась идея – я с вами ею поделилась. По-дружески. Хотите – делайте. Не хотите – не делайте.
Про себя я добавила, что не могу в открытую «прокатить» эту клинику. Во-первых, на это не пойдут мои работодатели. Во-вторых, в клинике явно работают очень толковые юристы, если им это «лечение» сходит с рук. А шпильку вставить хочется. Меня возмущают подобные медицинские услуги. А поклонницы Артура, если их толково сорганизовать, пикеты могут устроить – мало не покажется. И тут никакие юристы не помогут.
– Юля, а может, ты к нам на самом деле пиар-менеджером пойдешь? – спросил продюсер. – Платить буду в три раза больше, чем ты получаешь сейчас.
– Мне моя работа нравится, – ответила я.
Продюсер вздохнул.
Я предложила подняться на палубу. Первой мы увидели Екатерину Собакину. Она, как и обычно, была в сопровождении свиты таких же светских львиц, только не известных своими многочисленными талантами, как она сама.
– И вы здесь! – прошипела Собакина, обводя нас всех гневным взглядом. Она что, и Артура не любит? Потому что не поддался ее чарам?
Тут появилась Аленка с блокнотом и ручкой в руке.
– Мне заказывали три ваших автографа! – сообщила она и сунула ручку Небосклонову, потом мгновенно раскрыла перед ним блокнот. – Как хорошо, что и вы здесь!
Артур ошалело обернулся, ища глазами меня.
– Она тоже подойдет, – сказала я. Аппетитная попа Аленки давала гораздо больше возможностей, чем тощая задница Собакиной. – Я ей все объясню.
– Вначале распишись, потом действуй, – подсказал продюсер.
Но действовать не получилось. Светские львицы тоже захотели заполучить автограф Артура, затем появились «Свиристелки», но без Владимира Павловича и начальника его охраны, и тут же ринулись к Артуру, втроем повиснув у него на шее. Светские львицы сомкнулись вокруг этой «виноградной грозди» плотным кольцом, но места на Артуре уже не было.
Полными ужаса глазами певец посмотрел на меня. Супермегазвезду требовалось срочно спасать.
– Так, не заслоняем обзор! – крикнула я громким голосом. – Идет съемка. В центре кадра – Артур Небосклонов. Освободите проход оператору! Девочки, расходимся!
Кричать пришлось неоднократно.
Спасенный Артур отправился вниз, в каюту, и заявил, что больше из нее не выйдет до той минуты, пока не придет время сходить на берег.
Провожая супермегазвезду вниз (по просьбе продюсера), мы столкнулись с парочкой, которая вышла из еще одной каюты. Это был араб и рыжая девица, показавшаяся странно знакомой. Когда она мне подмигнула, я ее узнала.
Это была Норик в рыжем парике.
Все практически сразу же разделились на компании. Мы с Татьяной по большей части лежали с закрытыми глазами и слушали болтовню подружек Собакиной, волею судьбы оказавшихся рядом с нами. Основной темой были светские рауты, на которых девицы уже побывали или собираются в ближайшее время. Обсуждалось, кто, где и с кем появлялся, во что был одет, какой фурор произвела говорившая, какие комплименты произносились. Потом стали говорить, какие сногсшибательные наряды девицы собираются приобрести и где именно. Также помыли кости Вальке-Магдалине, прихватившей такого завидного молодца, как Важа Георгиевич, потом подружке Екатерине Собакиной («Да кому бы она была нужна, если бы не папа с мамой!»), затем Норику («Никем не гнушается, под любого готова лечь, если что-то светит!») Следующей темой стали мужики. Много времени в обсуждении уделялось олигарху Владимиру Павловичу, которого еще ни одной девице не удалось окольцевать. Оказалось, что на него уже принимают ставки, причем они растут с каждым годом. Девицы обсудили какую-то неизвестную нам с Татьяной букмекерскую контору, в которой можно поставить на что угодно, например на будущего президента (любой страны, хотя, конечно, в основном ставят на потенциального президента нашей), на то, женится ли Вася на Маше или нет, купит Абрамович еще одну яхту в течение года или не купит. Я отложила в памяти эту информацию.
Мы провели в море почти три часа, позагорали, искупались в чистейшей воде.
Когда мы с Татьяной снова загорали на корме, к нам приблизились три «Свиристелки», почему-то повязавшие на щиколотки ленты и завязавшие их бантиками. У блондинки была белая лента, у брюнетки черная, а у рыженькой оранжевая.
– А это зачем? – спросила Татьяна, показывая на ленты. Я бы тоже спросила, но подруга меня опередила.
– Да вы что! – пораженно воскликнули девочки хором.
– Что? – невозмутимо посмотрела на них я. – Можете по-человечески объяснить, зачем вам ленты на щиколотках?
Нам пояснили, что это их фирменный стиль, и они всегда выступают на концертах с такими лентами. Благодаря им подобные ленты уже вошли в моду, и их носят многие стильные девушки (по выражению «Свиристелок»). Потом девочки робко спросили, могут ли обратиться к нам с просьбой. Мы кивнули. Девочки просили вернуть их Владимиру Павловичу.
«Что за сумасшедший дом?» – подумала я.
– Вы от него сбежали? – невозмутимо спросила Татьяна.
– Нет, он нас отправил в гостиницу.
– Почему? – поинтересовалась я.
Владимир Павлович ничего не объяснял. Вчера девочек просто посадили в машину и отвезли в отель. Правда, дали денег на питание и три билета на рейсовый самолет, вылетающий через неделю.
Еще девочки рассказали, что начальник охраны и несколько его подчиненных отсутствовали почти всю ночь, явились под утро. Юрий разбудил Владимира Павловича, и они о чем-то долго совещались. Потом девочек удалили из дома. Они встретили на пляже знакомых, которые сообщили им про сегодняшнее мероприятие, пошли к Важе Георгиевичу, и он разрешил им поехать вместе с компанией.
– А почему вы решили, что мы можем вас вернуть Владимиру Павловичу? – уточнила Татьяна.
– Владимир Павлович говорил, что вас нужно пригласить на ужин, – сказала одна.
– Мы подслушивали, – добавила вторая.
– Только ничего не поняли, кроме этого, – вздохнула третья.
– Попросите его взять нас назад, – сказали все трое хором.
Никаких журналистов, кроме нас с Пашкой, на теплоходе не было. Я пока не стала ни о чем спрашивать Важу Георгиевича. Пашка сделал несколько «панорамок», которые явно пойдут в «Светскую хронику». Девицы радостно позировали в купальниках, часто без верха. Правда, оператора никто из них совратить не пытался. Он явно был не их уровня, как, впрочем, и «поп», с которым Пашка выпил пива в баре. Я сделала с десяток снимков фотоаппаратом.
Перед спуском на берег все переоделись и очень сильно преобразились. Исключение составляла Аленка, которая сразу же прибыла в том одеянии, в котором пойдет в горы. Она не купалась, как и Артур, не нарушивший слова. Стилист тоже не появлялся.
Потом мы все сошли на берег у какой-то маленькой деревушки. Народ на причале предлагал сувениры из разряда народных промыслов и вино в бутылках оригинальной формы, разных объемов. Я специально оглядела весь товар и не нашла ничего религиозной направленности. Мы с Татьяной купили вина на подарки. Таких бутылок в районе проживания Василия Степановича мы не видели.
Нас повел вперед Важа Георгиевич. Шел он уверенно, словно бывал здесь не раз и знал дорогу. Это меня, признаться, удивило. Никто из деревенских жителей за нами не увязался. Оглянувшись, я увидела, что они расходятся. Мы с Татьяной и Пашкой замыкали шествие. Перед нами шли три «Свиристелки», которые обсуждали какие-то наряды известных кутюрье. Упоминались названия тех же магазинов, о которых говорили подружки Собакиной, светские львицы. Говорили про Францию, Англию и, конечно, Россию. Мы с Татьяной не знали ни одного из упомянутых, ни в одной стране. Самым страстным желанием трех девочек было найти богатого спонсора, который бы одевал их в дизайнерские вещи этих самых кутюрье, ну и, конечно, дарил ювелирные изделия известных фирм, которые также перечислялись.
«Поп» в черной рясе обмахивался прихваченной с собой газеткой, Аленка придерживала широкие юбки двумя руками. Поля ее огромной шляпы создавали тень. Артур со стилистом держались за ручки. Продюсер явно махнул на них рукой и что-то обсуждал с Валькой-Магдалиной. Может, надеется заполучить ее на эстраду? Так это надо с Важей Георгиевичем обсуждать. Но он навряд ли согласится. Уже столько денег вбухано в оперу, и, главное, ни у кого больше такой «оперной певицы» в любовницах нет. Норик шла в гуще светских львиц и внимания к себе не привлекала. Я то и дело поглядывала на нее, но она не участвовала ни в каких дискуссиях.
Мы отошли от деревни метров на пятьсот и завернули за скалу внушительного вида. Важа Георгиевич поднял руку, жестом приказывая отряду остановиться. Внезапно сверху раздался свист. Все подняли головы. По довольно крутой тропинке с горы спускались два араба в развевающихся одеждах и тюрбанах на голове.
– Так… – только и произнесла Татьяна.
– Пивом они гостей явно не обеспечивают, – вздохнул Пашка.
– Ты сколько уже выпил на теплоходе? – спросила я.
Пашка задумчиво посмотрел в небо и промолчал.
Арабы о чем-то тихо поговорили с Важей Георгиевичем, потом первыми тронулись в путь, указывая дорогу.
Вскоре народ начал задыхаться. Стояла жара, а воду прихватить с собой почему-то додумались не все. Нам пришлось поить Артура Небосклонова со стилистом. Пашка, правда, мне сказал, что я должна была для него взять пива. Я ответила, что ему работать надо, а от пива на жаре развезет. Тем более сохранить его холодным в сумке не представлялось возможным. Пашка ответил, что можно было взять с собой сумку-холодильник. У Василия Степановича такая несомненно нашлась бы.
– Паша, прекрати ныть! – рявкнула Татьяна. – Вернемся на теплоход, и пей в баре столько, сколько хочешь. Всем тяжело идти.
В некоторых местах подъем оказался на самом деле крутым, да и под ногами был не асфальт. Мы обходили валуны, внимательно следили, куда ставим ноги. Несколько человек их уже подвернули, но, к счастью, никаких серьезных растяжений не было.