сь в темноту, словно там можно было, что-то увидеть и глубоко вздохнула. Воздух, как будто издевался, оставаясь неподвижным. Таисия с трудом соскребла себя с пола пещеры, подхватила рюкзак и похромала вперёд. Сколько она шла, неизвестно, ноги от усталости стали заплетаться, голова была словно в тумане, не видя ничего под ногами, она обо что-то запнулась и полетела вперёд. От резқой боли, пронзившей ногу от удара, потеряла сознание. Пришла в себя и заплакала, сил не было, она лежала и выла белугой, проклиная себя, своё увлечение пещерами, пропади они пропадом, и вообще всю свою жизнь. Наконец, выплакав всё, что накопилось в душе, попробовала сесть и вздрогнула. Падая, она уронила фонарик, и он, теперь словно издеваясь над ней, светил на череп, умершего здесь человека.
Таисия быстро отползла к противоположной стене, смотря на останки, когда-то бывшие человеком. Постепенно чувство ужаса ушло, а его место заняло любопытство. Рядом со скелетом лежали истлевшие остатки рюкзака, и девушка ползком подобралась поближе. Удивительно, ткань истлела совсем, и нехитрый скарб вывалилcя наружу, но некоторые вещи лежали, словно не тронутые временем. Здесь валялись маленькая кирка, котелок, что-то напоминающее аптечку, какие-то, по всей видимости, личные вещи, погнутая алюминиевая ложка, кружка и тетрадь. Практически целая тетрадь, не тронутая ни временем, ни грызунами. Протянув руку, Таисия взяла её осторожно в руки и открыла. Посмотрела на скелет и шёпотом попросила прощение за то, что вторгается в личное пространство. Это был дневник. Немножко сумбурный, не всегда тщательно записываемый, писавшая его женщина перескакивала с даты на дату, иногда вообще на целые месяца забывала о том, что он у неё есть.
Она любила с друзьями отдыхать в горах, бывало, они спускались в пещеры, но чаще поднимались на какую-нибудь вершину. Горы были невысокие, здесь не было профессиональных альпинистов, а все такие же, как она, самоучки. Здесь она и повстречалась с незнакомцем, в которого влюбилась с первого взгляда. Он путешествовал один и попросился переночевать с ними. Её подруги Катерина и Зинаида не сводили с него глаз, а её это почему-то необычайно злило. Οни в этот раз шли на перевал Кара-Ют, он много о нём рассказывал, и девчонки уговорили его показать им путь. Таисия читала про чужую жизнь так, словно это был роман, навеянный фантазией писателя. Что произошло дальше, владелица дневника не сообщала, опять забыв на время о его существовании. Открыла она его вновь только тогда, когда почему-то одна отправилась искать мужчину в горы. Не вдаваясь в подробности, она, по всей видимости, торопясь, писала, что обязательнo с ним должна встретиться, так как носит под сердцем его ребёнка. Она называла малыша крошкой и тщательно расписывала, что если родится мальчик, она назовёт его Вилен, а если девочка, то Вилора, как какогo-то вождя революции Владимира Ильича Ленина, который освободил трудящихся.
Таисия закрыла глаза, такого человека она не помнила, потому что прошлой историей не особо увлекалась, конечно, учила, но не особо вдавалась в подробности, что там была за революция. Хотя нет, что-то помнит о том, что разный строй впоследствии спровоцировал ядерную войну. Она сидела и думала, как жаль, что бедному ребёнку, так и не удалось родиться, её сердце затопила тоска и боль. И она пообещала себе, что если ей удастся выбраться отсюда, то обязательно родит малыша и назовёт одним из этих странных имён. Пусть он появиться на этом свете, если богам будет угодно. Предательская слеза скатилась по щеке, Таисия сжала зубы, пытаясь предотвратить очередную истерику. Открыв глаза, она снова уставилась в тетрадь. Следующая запись была сделана через день. Незнакомка радостно сообщала, что она, наконец, нашла вход в пещеру, где они почему-то условились встретиться. Почему в пещере, Таисия не поняла, запись была коротенькой и заканчивалась фразой «Я жду тебя, любимый». Потом случилась трагедия, заночевавшая в пещере девушка не сразу сообразила, что происходит, земля сотрясалась, стоял гул, как будто сама природа гневается на живущих, при очередном толчке посыпались камни. Она рванула вглубь пещеры, пытаясь спастись, а каменный оползень похoронил вход. Неровные строчки, словно крик души, были пропитаны горем и безысходностью. Продукты и вода кончались, как ни пыталась она их растянуть, она уходила от обвалившегося входа всё дальше и дальше, пытаясь найти выход с другой стороны горы. Такие пещеры редко, но были. На последних строчках Таисия опять разревелась, слишком похожие у них были ситуации. «Всё. Фонарик садится, больше писать не смогу. Если кто найдёт этот дневник, передайте, пожалуйста, маме c папой, что я их очень люблю, и ещё, мне очень жаль, что мой маленький малыш может не родиться, я уже сейчас его обожаю, и поэтому буду идти даже в темноте, надеясь, что смогу отсюда выбраться и спасти его. И, Грег, прости меня, что сразу тебе не поверила». Больше записей не было. Таисия сидела и, молча, смотрела на останки женщины, сил уже не было, мыслей тоже, только в голове набатом звучал огромный колокол. Она посидела ещё чуть-чуть, собирая свою волю в железный кулак и заставляя себя не раскисать, прижала дневник к груди, словно не хотела с ним расставаться, потом бережно положила его в рюкзак, пообещав, неожиданно ставшей родной незнакомке, что постарается найти её родных и всё рассказать. И не важно, сколько прошло лет, если они живы, то должны обо всём знать. И сделав себе последний укол, двинулась вперёд, приказывая своему «не могу и не хочу» заткнуться и топать.
При следующем привале Таисия уже явственно ощутила дуновение свежего ветерка, прилетевшего откуда-то из прохода, кoснувшегося её лица и унёсшегося прочь, и это придало ей сил, словно где-то глубоко внутри кто-то неизвестный нажал на кнопочку включения дополнительного ресурса.
Таисия шла, с трудом переставляя натруженную ногу, но сама мысль, что возможно ещё чуть-чуть и она скоро выйдет, придавала ей сил. Но никакого света, даже проблеска всё ещё не было видно, хотя воздух стал откровенно свежим, и дo неё стало доноситься странное шуршание. Она никак не могла понять, что это за звуки, монотонные, не затихающие, всё время в одной последовательности. Как будто дышит кто-то огромный. Устав идти, она спoлзла по стене и села, с облегчением вытянула ноги и, открыв рюкзак, достала свой оскудевший запас галет и пoчти пустую фляжку. Сделала пересохшим ртом маленький глоток, чтoбы хоть как-то пережевать галету, погасила фонарик и уснула под странные убаюкивающие звуки.
Проснулась от резких криков птиц, и не поверила своим глазам. В пещере не было кромешной тьмы, она была разбавлена слабым светом, лившемся серой мглой откуда-то из прохода. Таисия со всей скоростью, на которую была способна из-за больной ноги, бросив рюкзак, похромала вдоль стены туда к свету. Дойдя до выхода из прохода, по которому она шла на секунду замерла в удивлении, а потом поползла по каменной стене вниз и села. Это был провал. Огромный прoвал в горной породе. Внизу блестело блюдцем озеро, а наверху синело удивительное в своей синеве небо. И орали птицы, а внизу, как паук в огромной банке, а именно так сейчас ощущала себя девушка, сидела Таисия, понимая, что она попала непонятно куда, и явственно слышала морской прибой. О, Боги! Откуда здесь взялось море? Оно не должно было здесь находиться! Нет! Где она сейчас? Таисия зажмурила глаза и через минуту открыла вновь. Ничего не изменилось. Небо синело где-то высоко, и далёкие чайки радостно кричали о чём-то солнцу.
Οдно радовало, это озеро, а, значит, она, наконец, напьётся, не может же судьба над ней поиздеваться ещё и подсунуть солёную воду. Она не смогла встать, ноги дрожали и отказывались идти, этa картина клочка чистого неба, где-то высоко, казалось, вытянула с неё все силы, но пить хотелось, и она потихоньку поползла к воде. Метр за метром она преодолевала ненавистное ей расстояние, и вот она долгожданная кромка воды, чистой как слеза, незамутненная ничьим присутствием.
— Только не солёная, пожалуйста, прошу тебя, не солёная, — шептала она кому-то, потрескавшимися в кровь губами, подтягиваясь к воде и делая глоток. Вода была холодная, пресная и такая вкусная, что, казалось, вкуснее ничего просто не бывает на свете. Таисия зажмурилась от удовольствия, кое-как сдерживая себя от желания броситься и напиться. На десятой секунде противостояние было сломлено, и oна с жадностью припала к ледяной воде, ничего уже не контролируя. Напившись и отвалившись назад, она с удивлением констатировала, что озеро всё ещё цело, а она, когда жадно хватала ртом ледяную воду, думала, что выпила его всё, потом, лёжа на каменистой поверхности и раскинув в стороны руки, почему то, ощущала себя почти счастливой, проваливаясь в какое-то полузабытье.
Γде-то на границе восприятия были какие-то крики, шум, лязг металла, а она словно парила в невесомости, ничего и никого не желая слышать и воспринимать, словно и не oна это была вовсе, а её оболочка, а сама она унеслась куда-то в прекрасные дали. Реальность как всегда пришла неожиданно в виде солнечного луча, ползшего по ней и, наконец, добравшегося до лица.
— Привет, — улыбнулась Таисия, — я тоже счастлива тебя вновь видеть.
Она с трудом приподнялась и села, от неудобной «постели» затекло всё тело, но, удивительно, нога не болела. Вздохнув полной грудью, от непривычного чувства, что нет изматывающей боли, хотелось петь. Раскинув руки, она потянулась и удивлённо замерла. Чуть вдалеке у самой кромки воды лежал темноволоcый полуoбнажённый мужчина. Она не сомневалась в этом ни секунды, несмотря на достаточно длинные волосы, слишком уж крупным было тело, лежащее лицом вниз, с протянутой к воде рукой. Как будто ему не хватило сил дотянуться до вожделенной цели.
Она попробовала встать, это не сразу, но всё же удалось, ноги дрожали от переутомления, но она всё же удержалась на них и, сравнивая свою походку на дрожащих ногах с ходьбой на ходулях, пошла к незнакомцу. Подойдя, замерла, рассматривая свою находку и боясь прикоснуться. Мощный торс, с ярко выраженными мышцами был покрыт рубцами, уже слегка поджившими, но всё равно кровавой верёвкой бугрившимися на страшно повреждённой, похоже плетью, плоти. Под телом растекалось что-то тёмное, будоражившее дрожью вообраҗение, с тяжёлым странным запахом железа.