Грязнов явился. Майора Чубарова повесили, шихтмейстера закололи, горный надзиратель бежал в Екатеринбург и в дороге замёрз. Из касс заводских контор Грязнов выгреб огромную казну – 60 тысяч – и расплатился с рабочими. А потом ушёл в Челябу, увёл с собой самых рьяных мятежников и увёз пушки.
И вот теперь, спустя почти три месяца, в Кыштымскую вотчину вошёл отряд Ивана Белобородова, что отступал от Екатеринбурга. Белобородов занял крепость Каслинского завода. Завод мостился на пятачке меж трёх дивных озёр – Иртяша, Больших Каслей и Малых. 11 марта 1774 года заводской «транжемент» осадила команда секунд-майора Гагрина, который преследовал Белобородова. Майор послал в крепость ультиматум, Белобородов его порвал. 12 марта Гагрин двинулся на штурм. Бомбёжка подожгла посёлок, где загорелось 270 домов. На куртинах и бастионах полегло 130 каслинских мятежников. Солдаты Гагрина взорвали ворота. Белобородов скомандовал отход на Кыштым.
А Кыштым уже ничем не мог пособить: местных буянов давно забрал Иван Грязнов. Измотанные повстанцы Белобородова тихо прошли по тракту мимо горы Егоза между озером Сугомак и прудами Кыштымских заводов.
В Кыштыме на берегу озера стояла усадьбы Демидова: две башни и недостроенный дворец. Через полвека после пугачёвщины здесь будет жить управитель Григорий Зотов, которого назовут Кыштымским Зверем.
На каждом старом уральском заводе должна быть своя страшная тайна. Без неё огонь горит не так жарко, и железо звенит не так звонко. Заводской злодей в историю завода входит как легирующая добавка в состав самой лучшей стали
В XVIII веке Кыштымская вотчина ещё ничем не славилась. В 1812 году её заводы получат большой заказ на гранаты. Для изготовления гранат мастера Каслей найдут тончайшие озёрные пески, а потом управитель Зотов заведёт на этих песках отливку художественных изделий из чугуна. Так родится знаменитое каслинское литьё. В 1900 году в Париже его увенчает Золотая медаль Всемирной выставки.
Усадьба Демидовых на Кыштымском заводе – дворец Кыштымского Зверя
Григорий Зотов был крепостным раскольником – и гением масштаба Акинфия Демидова. Он разбогатеет, выкупит себя на волю, в карьере дойдёт до административных вершин и даже будет принимать в своём доме в Екатеринбурге императора Александра I. Однако в Кыштыме его рабочие станут исчезать в пыточных подземельях дворца, и в лесах появятся тайные погосты для «скоропостижно умерших». Рабочие скажут, что Зотов – зверь.
Для расследования его злодеяний в Кыштым приедет комиссия графа Строганова. Потрясённый граф сообщит суду, что мастеровые Зотова «сравнимы с неграми». Изверга осудят на пожизненное заключение в крепости Корела – там, где жили и умерли Устинья Кузнецова, «атаманская дочка», и жена самозванца Софья. Зотов ещё застанет в Кореле заключённую Христину Пугачёву – дочь Емельяна. Но увы: в памяти заводчиков звон барышей слишком быстро заглушил пугачёвские канонады.
В Кыштыме Белобородов понял, что майор Гагрин будет гнаться за ним до самой Челябы, а потому с тракта свернул на завод Сатку. А Гагрин по Щелкунской дороге ушёл в Челябу.
Упрямый секунд-майор дойдёт до цели: разобьёт отряды Григория Туманова и возьмёт Челябинскую крепость. Завершится ещё один круг пугачёвской метели: генерал Деколонг отдал Челябу мятежникам, чтобы спасти Екатеринбург, которому угрожал Белобородов, а майор Гагрин разгромит Белобородова и отнимет Челябу у бунтовщиков.
Весь апрель 1774 года Иван Белобородов провёл на Саткинском заводе: зализывал раны и готовил новое войско – «сибирский корпус». Он обучил две тысячи бойцов и добыл шесть пушек. С этим «корпусом» Белобородов уже двинулся на Кунгур, но его догнал и поворотил обратно приказ Пугачёва: иди к Магнитной крепости под руку государя.
«Под тоё крепость грудью шли»
Приказ Пугачёва Белобородову доставил казак Шибаев: он приехал в Сатку, отдал бумагу и отправился назад. Но далеко он не ускакал. Через неделю жители Златоуста пожаловались Белобородову, что Шибаев торчит на их заводе, пьёт и грабит всех подряд. Белобородов велел посадить Шибаева в колодки, чтобы протрезвился. Шибаев протрезвел, озлобился, уехал к Пугачёву и возвёл на Белобородова «извет»: изменник, мол.
Пугачёв выслал навстречу изменнику гонцов. Они явились к Белобородову и отняли у него саблю, хотя оставили до суда командиром «сибирского корпуса». Так что парад у Магнитной крепости с преклонением знамён был защитой Белобородова от «извета». Но Пугачёв до конца не поверил: «сибирский корпус» Белобородова он разделил пополам, и второй половине назначил командиром доносчика Шибаева.
От Магнитной крепости Пугачёв решил перейти на Уйскую крепостную линию и по ней двигаться к большой и богатой Троицкой крепости, главной на линии. Уйская линия тянулась вдоль реки Уй от Яика до Тобола.
Но дорогу стерегла Верхнеяицкая крепость. Комендантом здесь был полковник Егор Ступишин. Он лично видал в Петербурге Петра Фёдоровича и не обманывался на счёт самозванства Пугачёва. В крепости Ступишина были две пушки, фальконет и шесть сотен защитников – включая тех, кто прибежал сюда из других крепостей Уйской линии. Ступишин мобилизовал для защиты всех мирных жителей – «кто в силе поднять хоть камень». Чтобы обмануть Пугачёва мнимой многочисленностью гарнизона, Ступишин приказал натыкать по бастионам торчком снопы, обряженные в солдатскую форму, а на поле расставить армейские палатки.
Пугачёв на коне въехал на оттаявшую гору Извоз, с которой можно было обозреть Верхнеяицкий «транжемент», и увидел на стенах крепости солдат с ружьями и на поле – палатки. Пугачёв не разглядел, что солдаты из соломы, их ружья из жердей, а палатки – пустые. Уловка Ступишина сработала. Пугачёв опасливо обошёл Верхнеяицкую крепость стороной.
Уйский собор (так называли Троицкий храм), в котором оборонялись защитники Троицкой крепости
Дальше на пути мятежников стоял Карагайский «транжемент». Его охраняли всего двадцать «инвалидов» – гарнизон ушёл в Верхнеяицкую крепость. Казаки хотели налететь лихой конницей и порубить «инвалидов», а Белобородов сходил в крепость пешком и уговорил защитников покориться государю. На Пугачёва это произвело нужное впечатление. Он сделал правильные выводы: турнул доносчика Шибаева и возвратил Белобородову полную власть над «сибирским корпусом». Через два месяца неуёмный Шибаев докуражится у Пугачёва до виселицы.
Потом мятежники вышли к реке Уй, на которой стоял Петропавловский «транжемент». Пугачёв отлёживался в своей кибитке, баюкая раненую руку, а на штурм крепости войско повёл Белобородов. Пугачёв слушал пушечную пальбу и крики дерущихся, а потом над кибиткой поплыл дым. Значит, взяли.
Армия двигалась по Уйской линии. Следующей была Степная крепость – она стояла на правом, «степном» берегу, который принадлежал казахам. Белобородов не беспокоил государя. Трижды «сибирский корпус» всем телом бился в куртины крепости, гремели пушки и ружья, сизая пороховая мгла заволокла бастионы, утыканные башкирскими стрелами. Степной «транжемент» погиб, казнить было некого.
В XVIII веке Троицкий собор Троицкой крепости открывал Российскую Империю с востока, а Петропавловский собор Петропавловской крепости закрывал её с запада. Пока мёртвый император не ляжет в усыпальницу собора на западе, на востоке в двери другого собора будут бить ядра из пушек самозванца
Извилистая речка Уй сверкала на солнце и журчала перекатами. Пугачёву казалось, что удача снова с ним. Опять вокруг бескрайний простор, только не завьюженный, а цветущий. По земле ползут тени облаков. Полощутся знамёна, стреляют пушки, горят «транжементы». Зеленеют свежие травы на «усатых курганах» сарматов и на городищах древних ариев. Май, жаворонки, яркое поднебесье.
«Комендантский мостик» в городе Верхнеуральске – памятник пугачёвщине
Огромная Троицкая крепость, расставив локти бастионов, лежала на мысу, под которым в Уй впадала речка Увелька. Главный «транжемент» Уйской линии караулил самую большую в державе меновую ярмарку. Меновая – это где меняют товар на товар без денег. Орда Пугачёва заняла Меновой двор на степном берегу Уя. Двор был обнесён валом и рвом. Въезжали сюда сквозь сторожевую башню. Мимо двора по речной глади лебедем плыло отражение Уйского собора, построенного по образцу Петропавловского в Петербурге.
Повстанцы поставили пушки на валу Менового двора и через реку бомбардировали крепость с фланга. На приступ пошли почти 9 тысяч мятежников. Гарнизон бригадира Антона де Фейервара имел 23 пушки и насчитывал 900 солдат. Но беда была в том, что крепость оказалась слишком большой. Силы защитников расточились по длинному периметру обороны. Впрочем, «транжемент» сумел отбить три лобовых удара.
Однако повстанцы и в четвёртый раз подобрались к крепости: проползли по-пластунски под ружейным огнём и под картечью, в «мёртвой зоне» поднялись на ноги и побежали в атаку. Участник боя потом даст показания властям: «В одних рубахах, с одними ружьями и копьями, под тоё крепость грудью шли». Четвёртый штурм проломил сопротивление.
Комендант и офицеры забаррикадировались в Уйском соборе. Пугачёвцы развернули захваченные пушки и стали палить по храму прямой наводкой. Ядра разбили обе дубовые двери, окованные железными полосами. Мятежники ворвались в собор. Под сводами храма началась последняя отчаянная драка на саблях. И вскоре над поверженным и дымящимся «транжементом» расстелился колокольный звон победы.
Деташемент
Расправа над Троицкой крепостью была страшной. Бригадира де Фейервара повесили. Его жену казнили по-ордынски: привязали к хвосту лошади и волоком таскали по улицам, пока женщина не умерла. Взятых в плен солдат выстроили в шеренгу, и казаки словно в джигитовке перекололи их пиками, лихо пролетая мимо на конях.
Пугачёв разбил стан за версту от Троицка. Победители пировали до рассвета. А к ним сквозь майскую тьму по травам Уйской поймы без ночлега бежало войско генерала Деколонга. Генерал вышел из Челябы на помощь Магнитной крепости, но опоздал. Он двигался вдоль Уя по сожжённым «транжементам» и видел лишь «немалое число уже убитых трупов». Ночное небо озарил дальний пожар Троицка. Солдаты скинули ранцы, отказались от привала и бегом бросились в атаку.