А дальше Пугачёв направился к Кунгуру – брать горные заводы. Салават устремился в Сим: он готовился штурмовать крепость Бирск. Михельсон сделал ретираду в Уфу: истрёпанный в боях деташемент нуждался в отдыхе. После трёх ожесточённых сражений на Лунной реке противники разошлись вничью. Они думали – насовсем.
Поворот
Красноуфимская крепость была построена для защиты от башкир, но долгое пребывание в тылу разложило её воинский дух. Крепость открывала ворота всем: и мятежным крестьянам, и царским войскам, и тем же башкирам. 10 июня 1774 года в крепость вошли пугачёвцы. Емельян, грязный и усталый, ехал верхом, держал раненую руку на перевязи, и жители запомнили его «страховитые глаза».
Красноуфимск находился почти посередине между Екатеринбургом и Кунгуром, но ближе к Кунгуру. Екатеринбург охранял генерал Деколонг, поэтому Пугачёв решил идти на Кунгур. А из Кунгура навстречу самозванцу уже шагал отряд майора Александра Папавы. Зимой Папава разбил Салавата, осадившего город, а теперь судьба потребовала от майора повторить подвиг. Пугачёв и Папава сшиблись на речке Зюрзе под двойной Титечной горой.
У майора Папавы было 810 солдат и 4 пушки. Войско Пугачёв впятеро превосходило отряд майора. Но храбрый Папава не дрогнул: он выстроил отряд в каре, словно соорудил живой «транжемент». Мятежники атаковали солдат со всех сторон, пешие и конные, но каре опоясывала полоса непроходимого ружейного и артиллерийского огня.
Титечная гора вразнобой вздрагивала вершинами. Папава понял, что ему отмерено столько жизни, сколько пороха есть в пороховницах. Он начал отступление, не рассыпая спасительного строя. Шесть часов каре шагом пятилось к Кунгуру по зеленеющим лугам, отстреливаясь на ходу. Трижды оно останавливалось, чтобы ошпарить врага из пушек картечью. Это была битва черепахи и сокола, и Пугачёв устал.
Сражение проползало мимо Иргинских заводов, и Пугачёв приказал своему воинству бросить Папаву и занимать заводы. Папава осмотрел опустевший дол, где пороховой дым смешался с вечерним туманом, и распорядился расчехлить знамя для победного марша в Кунгур. Майор дважды спас свой город: один раз – отвагой, другой раз – стойкостью.
Титечная гора, под которой Папава сражался с Пугачёвым
Двумя заводами на реке Иргине, Верхним и Нижним, владел Пётр Осокин, главный заводчик Кунгурского края. От деятельных дедов он унаследовал десять заводов. Осокины, солепромышленники из Балахны, за образец взяли Строгановых, а не Демидовых, как прочие заводчики. Подобно Строгановым, Осокины построили на Урале варницы, но гораздо южнее, чем Строгановы, – у Табынского острога. Однако «башкирцы» спалили эти промыслы, и Осокины перебрались на средний Урал, поближе к кумирам.
Строгановы переключились с солеварения на металлургию, и Осокины тоже принялись возводить заводы, а вскоре и превзошли Строгановых. Потом, после пугачёвщины, Пётр Осокин увлечётся благотворительностью и вложит половину своего капитала в богадельни и в поэтов. Одним из его подопечных будет Державин. А сыновья Петра Осокина на утехи растрясут последние богатства рода и окончательно уйдут с Урала.
А в пугачёвщину Пётр Осокин сразу понял, что плетью обуха не перешибёшь. Он собрал по заводам 550 самых ценных рабочих и угнал их в Казань. Эти рабочие были теми, кто мог организовать оборону заводов. Без них заводы один за другим впадали в бунт как в ересь или без сопротивления сдавались мятежникам. Осокин спас рабочих – и погубил свои заводы. Уходя с Иргины, пугачёвцы взорвали плотины и спустили пруды.
С Иргинских заводов Пугачёв мог уйти на север или на восток – на другие горные заводы. Мог уйти на юг – к башкирам. Но он решил повернуть на запад: на крепость Осу, что стояла на Каме, и дальше вниз по Каме на Волгу. Пугачёв разочаровался в горных заводах. Ясно, что им не нужны ни казачья воля, ни крестьянские пашни.
К Осе Пугачёва повёл Иван Белобородов, отставной канонир. Здешние места были ему родными: до солдатчины он был приписным крестьянином Иргинских заводов. По пути Белобородов забрал из своего села Богородского жену с двумя дочерьми. Семья-то и сгубит его. После казанского разгрома Белобородов уведёт жену и дочек в лес, а потом решит перепоручить их попечению властей. Он выйдет из убежища и назовётся отставным солдатом Шеклеиновым. Но его опознает и выдаст приказчик, которого Белобородов ещё в Шайтанке на свою беду спас от расправы.
Белобородова будет допрашивать сам Михельсон. Затем пленника отправят в Москву. 5 сентября 1774 года Ивана Белобородова обезглавят на Болотной площади – там же, где через четыре месяца казнят и Пугачёва.
Асессор и агрессор
15 июня Пугачёв пересёк реку Ирень и сжёг небольшой Уинский завод Саввы Яковлева. Туча дыма зацепилась за Кержачью гору. От Иргины к Осе Пугачёв шёл напрямик, и основное скопище заводов осталось севернее. Но горные заводы уже не интересовали Пугачёва, Уинский просто подвернулся под горячую руку.
Лирические лесостепи между Красноуфимском, Кунгуром и Осой были старинной областью Башкирии, которая называлась Осинской даругой. В XVIII веке русские и башкиры жили тут вперемешку. На бунт против заводов башкир поднимали муллы, а крестьяне со злорадством пособляли соседям-инородцам. Поля здесь кормили пахарей лучше, чем работа для заводов.
Чем плодороднее была земля, тем охотнее крестьяне бунтовали – и тем проще были их цели: месть и выгода. В XX веке Ленин заявит, что оценка крестьянского бунта как реакционного – «идиотская». Но как иначе, если заводы, хоть и косо, всё же вели Россию к прогрессу и капитализму, а крестьяне желали разрушить заводы «до пошвы»? «Прогрессивность» крестьян лишь в том, что система приписки несовместима с капитализмом. Однако, разбирая причины мятежа, вопрос «кто виноват?» власть задала «виноватым» – заводчикам, которым приписка была выгодна. Поэтому на заводах пугачёвщина ничего не изменила: приписка тянула жилы ещё тридцать лет.
Центром сопротивления бунту на Осинской даруге стали казённые Юговские заводы. Там, где в речку Юг впадает речушка Северный Юг, два медеплавильных производства основал ещё Василий Татищев. Ко времени пугачёвщины два Юговских завода слились в единый комплекс. В ноябре 1773 года горное начальство прислало сюда из Екатеринбурга надёжного чиновника: коллежского асессора Михаила Башмакова. Ему дали знамя и порох. Он должен был наладить оборону края.
Башмаков принялся воевать спокойно и деловито, будто взялся за работу. С окрестных заводов он мобилизовал на Юг всех рабочих и свёз все пушки. Рабочим выдал ружья, какие нашлись, и поломанные велел починить – чай, мастеровые. Заводы занялись изготовлением пик и отливкой ядер. Посыльные асессора Башмакова объехали деревни и переписали крестьян в тетрадки: кто не забунтовал, того наградили хлебом и деньгами.
Из рабочих Башмаков сформировал деташементы, назначил командиров из заводских мастеров – разных гиттен-фервальтеров и берг-гешворенов. И деташементы отправились в боевые походы. Они разили бунт точечными ударами – так бьёт молотом умелый кузнец. Деташементы выколотили мятежников, как шлак из железа, из Ашапского, Аннинского и Суксунского заводов, разгромили войско муллы Адигута под Юго-Камским заводом.
Салават, осаждавший Кунгур, нажаловался Пугачёву на асессора Башмакова: «чинит против воли его величества многие невежества». Пугачёв повелел атаману Гавриле Ситникову штурмовать Юговские заводы, заковать Башмакова в кандалы, ручные и ножные, и прислать на суд. Ситников взбунтовал свой Юго-Осокинский завод. Собрав «толпу», он пошёл за указаниями под Кунгур к Салавату, но там попал в мясорубку разгрома и в бою сложил буйну голову. А на Юго-Осокинский завод вступил деташемент с Юговских заводов. Им командовал унтер-шихтмейстер Леонтий Яковлев. Он и привёл заводских крестьян в покорность.
На плодородных чернозёмах кунгурской лесостепи крестьяне всё-таки одолеют рабочих. Из трёх десятков старых горных заводов в этих местах к концу XX века уцелеют только два предприятия – саранинский и суксунский заводы
Яковлев оказался лучшим командиром у Башмакова. В апреле 1774 года он вышвырнул мятежников из крепости Оса, что стояла на впадении в Каму реки Тулвы. Деташемент Яковлева совершил рейд по Тулве, сжёг бунтующие башкирские аулы и разгромил отряды мятежных мулл. Башкиры прокляли свирепого и храброго шихтмейстера.
Пугачёв не желал драться с Башмаковым и не свернул на Юговские заводы, а Башмаков был прагматичным и не стал рисковать, атакуя врага. Казачья и заводская силы на Осинской даруге разошлись по касательной. У них были разные цели: казаки искали победы, заводы хотели работы.
Но с Пугачёвым встретился шихтмейстер Леонтий Яковлев. Летом 1774 года он в одиночку попытался остановить армию мятежников на подступах к Осе. 14 июня рабочий деташемент занял маленький Шермяитский заводик Саввы Яковлева и открыл стрельбу по огромному войску бунтовщиков – словно шпиц затявкал на медведя. Но медведь опешил и грузно осел задом в речку Тулву. Спалив весь порох, Яковлев отвёл свой деташемент в крепость Осу. Пугачёв подступился к ней только 19 июня. Крепость поколебалась и открыла ворота бунтовщикам. Однако унтер-шихтмейстер не сдался и с двумя товарищами принял свой последний бой у последней пушки.
Заводы Камы
За Осой по россыпи Частых островов орда Пугачёва перебралась на правый берег Камы, в неразберихе утопив семь пушек. На правом берегу на пристани мятежники захватили горнозаводский караван с хлебом: три больших барки и несколько мелких судов. Пугачёв уже твёрдо решил идти на Казань, и корабли ему пригодились бы. Он организовал флотилию: вооружил барки пушками и разместил на посудинах три сотни мужиков, взятых с Шермяитского завода. Флотилия получила приказ следовать до пристани Котловка, а там Емельян придумает, чего делать дальше.
До Котловки эта флотилия не дойдёт. Она угодит в засаду у деревни Бедьки. Здесь по судам с берега откроет артиллерийскую пальбу полковник Обернибесов. Мятежники ответят с барок и расстреляют весь свой боезапас, но не прорвутся сквозь огневой заслон. Тогда они прорубят брюхи своим баркам, и флот Пугачёва ляжет на камское дно.