Салават не заробел перед самозванцем и сказал о своих сомнениях честно. А Пугачёв поступил мудро – почесал башку под бараньей шапкой и послал Салавата к Кинзе. Кинзя налил две пиалы кумыса, «синего вина», и начал объяснять. Кинзя знал дела Юлая. Чем недоволен Юлай? Тем, что хитрые компанейщики завладели его землями. Зачем нужны эти земли? Пасти скот. Кто так заповедал? Аллах. Мусульманин-башкир должен бороться за Аллаха и за табуны. За веру и традицию. Вера и традиция – главные ценности любого нерусского народа России. А главные ценности казаков – справедливость и равенство. За это казаки Яика и воюют. Империя отнимает всегда самое главное. И у казаков, и у башкир. Потому яицкие казаки и башкиры – братья по обиде, им сподручнее сражаться вместе.
Кинзя дал Салавату отряд, и Салават смело рубился с оренбуржцами. Сабля врага рассекла ему лицо. Емельян произвёл Салавата в полковники и отправил в родные места лечиться. А заодно пускай Салават взбунтует свою волость. Салават поскакал домой. Копыта его коня дырявили первый снег. За грядами белых гор вторым ярусом громоздились гряды декабрьских облаков. Салават мог отказаться от Пугачёва, и никто бы его не покарал. Но он выбрал дорогу бунта, и на этой дороге третье столетие гремит башкирский боевой клич «Салават!».
Недостроенный мемориал на месте уничтоженной деревни Текеево
Деревня Текеево примостилась под хребтом Каратау. Салават начал собирать здесь войско. Но три брата Оптракова отказались идти в отряд, заперлись в своём доме, и тогда Салават сжёг их живьём вместе с домом. Именно это злодеяние потом на суде станет главным обвинением Салавату. А в Текеево из Польши вернулся отец – и одобрил дела и выбор сына.
После пугачёвщины русские власти уничтожат деревню Текеево. Жителей сгонят, их дома спалят, а верные властям муллы проклянут место деревни, чтобы здесь никто больше не поселился. Поляна Текеево, как поляна Сеянтуса, тайно станет национальным мемориалом. Лишь в конце XX века Текеево начнут отстраивать заново уже как музейную деревню, но дело не будет доведено до конца.
А в начале января 1774 года гонец доставил Салавату в Текеево первое задание Пугачёва: взять город Кунгур. Дела мятежников там не заладились: Кунгур оказался крепким орешком, и горожане расколотили войско старшины Батыркая Иткинина.
Честь майора
Кунгур своим рождением был обязан бунту Сары Мергена. Город столпился на мысу при впадении реки Ирень в реку Сылву. На холме, озирая «красовитые раздольи», стоял старый и перекошенный бревенчатый кремль о восьми башнях. Чернозёмный и хлебный край нуждался в городе, центре торговли и ремесла, поэтому башкирские мятежи обходили его стороной. Но в пугачёвщину башкиры замахнулись и на Кунгур. В конце 1773 года сюда пришли хмурые отряды сотника Батыркая Иткинина. Батыркай только что овладел крепостью Осой и намеревался повторить этот подвиг с Кунгуром. Семь мятежных пушек нацелились на городок.
Воевода Миллер расставил городскую артиллерию по кремлю в четыре батареи. 23 декабря башкиры пошли на приступ. Их конница прорубилась по улочкам городка до батареи капитана Буткевича, но Буткевич вымел врагов картечью и повёл канониров на вылазку в контратаку. Башкиры отступили, оставив Кунгуру три пушки.
Дом воеводы в Кунгуре – штаб обороны
Озлобленный Батыркай засел за Сылвой, его дозорные влезли на колокольню предместья и не сводили с города глаз. На горожан это подействовало угнетающе: обычно башкиры налетали и улетали, долгая осада была им невтерпёж. Горожане вынесли из собора иконы и пошли по стенам и валам крестным ходом.
Воевода Миллер решил, что Кунгуру хватит и божьей защиты, загрузил сани пожитками и ночью сбежал с семьёй и с капитаном Буткевичем. Ушёл из города и майор Александр Папава. Он оказался в Кунгуре случайно: собирал рекрутов. Он помог отбить башкирский штурм и, согласно приказу, повёл рекрутов в Казань.
Жители оробели, готовые сдать мятежникам брошенный командирами город. Но власть в свои руки взяли купцы во главе с Иваном Хлебниковым. Они скинулись деньгами, пообещав каждому защитнику по 3 рубля за месяц войны. Плата была щедрее, чем у Екатерины в Казани. Горожане укрепились духом. Хлебников вывел жителей латать кремль и сооружать ледяные валы. Боевитые купцы и сами будут драться на этих валах, а Иван Хлебников сложит голову в решающем сражении.
Держава, породившая прекрасные города вроде Кунгура, погибла век назад. Но российская провинция и ныне держится её силой и славой
Бургомистр Кротов помчался на недалёкие Юговские заводы к решительному асессору Башмакову и вернулся с полусотней солдат и знаменем, на котором были вышиты буквы «К.Ю.З.Н.» – «казённых Юговских заводов начальник». Из Екатеринбурга прибыла казачья сотня подпоручика Посохова с двумя пушками.
Воевода Миллер добежал до Чусовского городка господ Строгановых, и здесь его засрамили приказчики. Они собрали воеводе ополчение и отослали обратно исполнять долг. После пугачёвщины за свои художества Миллер угодит под суд.
На колокольне предместья растревожился Батыркай. Он увидел, что Кунгур крепчает. Нельзя терять инициативу. Надо выманить защитников в поле. 4 января у Иренского перевоза толпа конных башкир принялась вопить и стрелять из ружей, делая вид, что раззадоривается для атаки. Город бабахнул из пушек, и башкиры вдруг понеслись прочь, визжа от ужаса. Подпоручик Посохов сразу же кинулся с отрядом в погоню за башкирами и попал в «скифскую ловушку»: все башкиры вдруг поворотились и бросились на казаков – молча и яростно. Подпоручика зарубили.
Весть о гибели Посохова достигла майора Папавы, который вёл своих рекрутов в Казань. Бравый Папава решил, что ему, кадровому офицеру, бесчестьем будет оставлять в беде гражданское население. Папава с рекрутами вернулся в Кунгур и по-хозяйски занял Дом воеводы.
Рекруты – деревенские парни, воевать они не умели. Папава начал спешно обучать их искусству экзерциций – боевых перестроений – прямо на площади осаждённого городка. Себе и своим рекрутам майор Папава определил для защиты самый опасный участок кремлёвской стены.
9 января башкиры снова ринулись на приступ. Обороной командовал Папава. На стенах кремля храбро и по всей воинской науке бились купцы, ремесленники и рекруты: они перетаскивали пушки, меняли позиции, а потом побежали из ворот в атаку. Башкиры Батыркая отступили.
Старая сосна на реке Ирень, на которой, по преданию, Салават вешал богатеев
Папава решил перенести сражения подальше от ветхого кремля – в поле у деревни Неволино. Он вывел разношёрстное войско и распланировал бой, учитывая глубину снега, рельеф местности и рощи. И бой получился образцовым. 11 января конница и лыжники башкир атаковали позиции майора. Команды Папавы перемещались по заранее протоптанным дорожкам, то стреляли из ружей, то бросались в штыковую. Пушки палили отовсюду. Из засады в стогах в нужный момент выпрыгнули бойцы. Башкир охватил ужас: что они ни делали – везде на их пути, как шайтаны, лепились из снега враги и жалили пулями прямо в грудь. Башкиры бежали: оставив деревню, они скатились на лёд Ирени и тонули в полыньях. А войско майора Папавы на закате строем вернулось в Кунгур. Оно размахивало вражеским знаменем и оглушительно грохотало трофейным медным барабаном.
«Храбрым предкам»
Каждый из предводителей бунта постарался помочь Батыркаю Иткинину, который застрял под Кунгуром. Кинзя послал муллу Канзафара Усаева, Чика направил казака Ивана Кузнецова, а Пугачёв – Салавата Юлаева. Иван Кузнецов, пышно поименованный Чикой «российского и азиатского войска главным предводителем», хотел возглавить объединённые силы мятежников под Кунгуром, но Салават собирался покрыть себя славой победителя города и не уступил казаку командование над башкирами.
Мятежники забрасывали Кунгур письмами, угрожая «ыдущими армиями». Майору Папаве это надоело, и он решил врезать по врагу со всей силы. Целью для удара он наметил острожек Кишерть, где засели Салават, Канзафар и Батыркай.
Обелиск в Кунгуре – первый в России памятник, напрямую касающийся пугачёвского бунта. Обелиск задумали поставить к столетию кунгурской осады. России потребовалось сто лет, чтобы поверить в победу над пугачёвщиной
15 января команда Папавы повязала на руки белые платки, чтобы отличать своих от чужих, и пошагала вдоль берега Сылвы к острожку. Башкиры высыпали навстречу и увидели стройные шеренги пехоты. Одним флангом кунгурский отряд прижимался к крутому склону горы, одетому в снежный ельник, а другой фланг на льду Сылвы прикрывала купеческая конница. Башкиры поскакали в атаку и напоролись на дружные ружейные залпы. Удар купеческого эскадрона расколол войско Канзафара и Салавата. Майор прошёл вперёд, вступил в пустой острожек Кишерть и поднял флаг с литерами «К.Ю.З.Н.».
Обелиск в городе Кунгур
Салават никак не ожидал поражения. Он думал, что война – это состязание в храбрости. Он явился под Кунгур, пламенея отвагой, а его разбили лавочники, да ещё потом казак Кузнецов в гневе растоптал свою шапку и высказал всё, что думал. Салават оскорбился и отказался сотрудничать с Кузнецовым.
Плита с обелиска в Кунгуре
А к Кунгуру из Казани приближалось подкрепление: команда секунд-майора Дмитрия Гагрина. У Салавата оставался последний шанс взять упрямый городок. 23 января мятежники снова двинулись на приступ. Однако теперь русские и башкиры шли наособицу друг от друга. Конечно, майор Папава воспользовался этим. С подзорной трубой он сидел на колокольне собора, а его приказы с верхотуры отбивал барабанщик.
Из сизых туч загремела барабанная «тревога», заставляя защитников встать к бойницам и забраться в сёдла. Небесные раскаты дроби отозвались разбегом ружейного грохота со стен: солдаты и рекруты стрельбой остановили мятежников Ивана Кузнецова. Марш, упавший на кремль с колокольни, раскрыл ворота башни и выпустил в поле против башкир купеческую и казацкую конницу. Вот теперь была та схватка, какую искал Салават. Но купцы и казаки попятили его батыров, а пуля пробила бедро, и Салават лёг в седле на шею коня. Мятежники отступили.