Но Арапов не думал бежать в Оренбург, он решил оборонять Самарскую линию. Отряд Карла Муфеля наступал вверх по реке Самаре, и крестьянский генерал сражался с ним за каждый «транжемент», оставляя драгунам лишь дымящиеся развалины. Премьер-майор еле допятил мужика до Переволоцкой крепости. Здесь мятежники прекратили сопротивление и ушли в недалёкую Татищеву крепость, где Пугачёв собирал силы для решающей битвы.
После пугачёвщины государыня озаботится тем, что на Самарской линии у державы слишком мало войск, и в 1780 году возле Тоцкой крепости будут учреждены «военные лагеря» – казармы и полигон XVIII века. Эти лагеря доживут до наших дней.
В 1954 году правительство СССР выберет Тоцкие лагеря для испытания атомной бомбы в условиях наземной войны. Сюда свезут 50 000 солдат и огромное количество военной техники. Войска начнут учения, а в воздухе над ними взорвут атомную бомбу по имени «Татьяна». Чудовищный гриб вырастет на высоту десяти километров. Сквозь него пролетят триста самолётов. По остекленевшей плеши радиоактивного эпицентра, рокоча дизелями, проедут шестьсот танков и шестьсот бронемашин. В окопах вокруг места взрыва будут стоять привезённые для опыта полусгоревшие, но живые коровы и лошади с вытекшими глазами. Не зная об ужасах облучения, с балкона наблюдательной башни на страшный взрыв в полевые бинокли будут смотреть маршалы Жуков, Будённый, Василевский, Рокоссовский и Конев, академики Курчатов и Харитон. Здесь, в пугачёвских степях, они увидят сатану, которого сами и вызвали из преисподней, – плазменный шар с давлением в триллионы атмосфер и температурой в 25 тысяч градусов.
А в далёком XVIII веке, 22 марта 1774 года, в битве под Татищевой крепостью отважный крестьянин Илья Арапов сложил буйну голову за государя Петра Фёдорыча.
Степан и Емельян
Самарская Лука – огромная излучина Волги. Здесь река ударяется в стену Жигулёвских гор и потом огибает вздыбленный кряж длинным путём с восточной стороны. Длина Луки 250 вёрст, а ширина перешейка – всего 2–3 версты. Лука – вековая вотчина волжских разбойников, казаков, чьим героем навеки стал Стенька Разин. По Стеньке будут мерить и Емельку, и даже Пушкин скажет, что Пугачёв – это Разин своей эпохи.
А общего у Степана и Емельяна и вправду немало. Оба они родились на Дону в станице Зимовейской, оба умерли на плахе на Болотной площади в Москве. Но разгульный Степан вплыл в историю России на расписном челне и с молодецким посвистом, а грозный Емельян вломился с канонадой повстанческих батарей. Емельян до самозванства был никем и ничем, а Стенька уже в двадцать лет надел шапку атамана. Гонора, спеси и самоуверенности у Степана Разина было куда больше, чем у Емельяна Пугачёва.
В 1665 году казачий Дон совсем разбуянился, позабыв, кто на Руси хозяин, и усмирять донскую вольницу царь Алексей Михайлович прислал войско воеводы князя Юрия Долгорукова. В долгие руки князя попал атаман Иван Разин, старший брат Стеньки. Иван Разин потерял голову, а Степан – веру в державу. Он не простил России гибель брата.
Самым отчаянным народом на Дону была «голытьба» – недавние беглые с Руси. В казаки их уже приняли, а хозяйством они ещё не обзавелись. Эти молодцы добывали добро в походах «за зипунами» – в грабительских набегах на купцов или врагов царя: турок, ляхов и калмыков. Но царские думные дьяки посчитали, что почём, и донесли государю: утешать тех, кого обидели казаки, царю выходит дороже, чем прекратить походы «за зипунами». И царь запретил казачьей «голытьбе» этот лихой промысел.
У старинного русского народовластия есть несколько образов. Вечевая республика, как в Новгороде и Пскове. Казачий круг, как на Дону и Яике. Или разбойничья вольница, как на Волге. Жигулёвские горы были крепостной стеной этой вольницы, а Молодецкий курган – цитаделью
А Стенька Разин плевал на заботы государя. В 1667 году он возглавил ватаги «голытьбы» и повёл лихоимцев на Волгу. Сарынь побежала на кичку от белокаменных лесистых круч Самарской Луки до сухих камышей Ахтубы. Войдя в раж, разбойники вытрясли добро из ладей самого патриарха Иоасафа, который плыл по Волге, и вот тогда московский царь осерчал всерьёз.
Молодецкий курган в Жигулёвских горах
Карать воров явился воевода Беклемишев, но воры поймали и казнили его самого, а потом сбежали с Волги на Яик в город Гурьев с толстопузым кирпичным кремлём. Перерезав гарнизон крепости, казаки зазимовали в Гурьеве. Весной под Гурьев пришли царские стрельцы. Стенькины ватаги прорубились от кремля к Яику, прыгнули в лодки-чайки и унеслись через Каспий к персам. Всё лето 1668 года Разин провёл в Персии и зазимовал во взятом городе Фарабаде. Но тут на казаков осерчал уже персидский шах.
Летом 1669 года застеленные коврами корабли Стеньки, волоча по волнам золотые кисти, поплыли по морю Хвалынскому из Персии в Россию. Возле города Баку у Свиного острова дорогу русским перегородил флот персидского шаха. Персы сковали свои суда цепями, чтобы окружить, сгрести в кучу и взять в плен Стенькины посудины. А хитрый Стенька велел атаковать флагманский корабль персов: флагман пошёл ко дну – и цепями потянул за собой весь флот. После такого позорного разгрома назревала полномасштабная война России и Персии. Казаки Стеньки – от греха подальше – сбежали с моря в Астрахань, где наврали с три короба воеводе Прозоровскому, чтобы пропустил их, и утекли домой на Дон.
Оковы Степана Разина в Войсковом соборе донских казаков
Стеньке такая жизнь понравилась больше казачьей службы, и в 1670 году он снова повёл огромную армию «голытьбы» на Волгу. Он кричал, что защищает царя, что с ним царевич и патриарх Никон. Бояре и воеводы – изменники царю: их, значит, надо грабить и резать. Буйные Стенькины полчища взяли Саратов и Самару, Астрахань и Царицын. Осечка вышла осенью под Симбирском: город отбился, а Стеньку ранили. Казаки вернулись домой на Дон и засели в Кагальницком городке.
Старшины Дона поняли, что им придётся расплачиваться за Стенькины художества, а потому собрали войско, штурмовали городок и схватили Стеньку. 6 июня 1671 года Разина четвертовали в Москве на Болотной площади, а его буйные друзья отбивались в Астрахани ещё до поздней осени.
И всё же между Разиным и Пугачёвым сходство только внешнее. Разин тоже казнил бояр, отменял неволю и вводил казачье самоуправление, но он принимал законы своего мира: его роль разбойника хотя и маргинальна, однако необходима для укрепления державы. Лихой Разин действовал внутри российского уклада и не покушался на общий порядок. А свирепый Пугачёв действовал вопреки всем законам. Так ведут себя захватчики, Лжедмитрии. Но Пугачёв не был и оккупантом. В истории России Пугачёву можно отыскать подобия, но нет аналога. Точнее, не было до большевиков.
Побоище и пепелище
Это место приглянулось ещё ордынцам: они заложили здесь город Увек. Его растоптали войска Тамерлана, и долина, окружённая холмами, опустела. Под глиняными развалинами лежали берестяные грамоты, написанные по-уйгурски. В 1590 году на заросших травой кирпичных россыпях князь Засекин выстроил русскую бревенчатую крепость – город Саратов. Саратов – от «Сары-тау», «Жёлтой горы»: так татары называли Соколовую гору.
Боевитый городок охранял степные промыслы: караваны чумаков – возчиков соли, кожевни при скотобойнях, рыбные торги и коптильни. У причалов качалась на привязях флотилия судов с пушками. Всякий мятеж волжской понизовой вольницы набрасывался на Саратов, как пьяница на вяленую воблу. Саратов жил бодро, без долгой тоски хлебопашцев.
Саратов и сейчас сохраняет эту бодрость. Непричёсанный, босой, как бурлак, он живёт на копейки и щурится на простор Волги. Его зелёные улицы покато сбегают к набережной, а облупленные особняки и «хрущёвки» покрыты горячей степной пылью. Саратов словно ждёт, почёсываясь сквозь дырявую тельняшку, когда же ему найдётся работа по призванию.
Пугачёв подошёл к Саратову 6 августа 1774 года. Города, в общем, не было: неделю назад его уничтожил пожар. Чтобы не сражаться за пепелища, жители отрядили к Пугачёву купца Фёдора Кобякова – договориться, как сдать город. Но Иван Бошняк, комендант погибшей крепости, не желал капитуляции. У Бошняка было три сотни солдат, одиннадцать закопчённых пушек и прозвище «пречестные усы». Он разорвал пугачёвский манифест, который принёс Кобяков, и приказал вместо крепостной куртины и вала укреплять рогатками склон Глебучева оврага.
С Соколовой горы ударили восемь пушек мятежников. Над чёрными остовами печей, уцелевших от сгоревших домов, заклубились тучи пепла. Пугачёвцы поскакали со склона с воплями и гиканьем. Солдаты и канониры Бошняка побросали ружья и орудийные фитили и подняли руки, упав на колени. Толстый Бошняк ругался и колотил трусов ножнами сабли. Только 66 человек из его гарнизона воткнули в дула мушкетов штыки, окружили командира и начали ретираду к Волге. Они пробились сквозь сумятицу к пристани, сели в судно и отчалили от саратовского берега.
Возле обгорелой колокольни Троицкого собора Пугачёв принял от горожан присягу. В сундуке в подвале колокольни казаки нашли казну Бошняка: 25 тыщ рублей. Мятежникам достались пять пушек, которые не успел заклепать комендант. В толпе городских жителей Емельян увидел давнего знакомца – отставного казака Якова Уфимцева. Прошлой осенью Пугачёв ограбил его на Яике: Уфимцев купил триста лошадей для гарнизона Саратова, а Емельян забрал их, но пообещал расплатиться, когда придёт в Саратов. Обещал он просто так, не думая выполнять обещанное. А теперь получилось красиво: Пугачёв по-барски отсыпал Уфимцеву три тыщи из казны Бошняка и произвёл Уфимцева в атаманы «Саратовской станицы».
Троицкий собор в Саратове – свидетель пугачёвщины
Пугачёву нечего было делать в сгоревшем городе, да ещё на хвосте висел деташемент Михельсона. 9 августа Пугачёв скомандовал выступление. Полчища мятежников потекли по берегу Волги прочь от Саратова. Параллельно войску по Волге плыли две барки – второй флот Емельяна.