— Люди! — Астрис бухнулась на кресло рядом с дедом, — вы о чем думаете? Зачем нам нужен кортут этот дурацкий, возня с мельницей? Старик, я видела, как лечат гриммары, обладающие целительным даром. И знаешь что?
— Что? — прищурился дед.
— Твоя мазь лечит хуже! Но она может лечить и вилан!
— Ну и что?
— Как что? Гриммар никогда не будет лечить виланина! А твоя мазь — будет!
— Ты предлагаешь… — до меня начало доходить, на что Астрис намекала.
— Наделать кучу банок с этой мазью и заработать на ней гору солов! — на этой победной ноте Астрис откупорила бутылку с вином и направила красный поток к себе в бокал, — ну вы чего не радуетесь?
Глава 12
Пока мы аплодировали смелой идее Астрис, дед куда-то уковылял. Вернувшись, он поставил на стол баночку в пару сантиметров диаметром.
— Вот сколько я насобирал слез луны за прошлый год!
— Ну так ты один. И — старый, — парировала Астрис, — у нас много работников. Погоним за сбор всех!
— Только никто из них не вернется, — мрачно произнес дед.
— Это еще почему?
— Госпожа, вы хоть раз были в Рыжем Лесу?
— На пикник выезжали.
— На окраине? А в самой чаще, там, где начинаются Болота Отчаяния? — допытывался дед.
— Что там делать? Гнуса кормить?
— Гнус еще не самое страшное, госпожа. Там есть чудовища и пострашнее.
— А ну, расскажи.
И дед рассказал, как именно даются слезы луны.
— И ничего другого придумать нельзя?
— Мне не удалось, — развел руками дед.
— Теперь ты не один. Придумаем что-нибудь сообща.
Я в Астрис не сомневался. У девчонки светлый ум и нестандартный подход к решению проблем. Да и остальные мои соратники тоже не лыком шиты. Обсуждение закончилось лишь после полуночи. А вставать нам пришлось рано, по моему поручению дед Микаль набрал два десятка добровольцев, пообещав им немыслимую награду — деньги. Вилане внимательно выслушали наш инструктаж, подумали, что их новый барин свихнувшийся псих, но ради вознаграждения целый день бегали, как заводные игрушки. Тренировки мы проводили максимально приближенные к «боевым» условиям. Лишь к вечеру я решил, что они готовы.
Выезжали мы поутру на следующий день, забрав из улакши все повозки, способные везти людей и грузы. Со мной отправился только дед Михаль, как незаменимый проводник. Астрис мы оставляли дома, несмотря на чудодейственную мазь, она была слишком слаба для тяжелых испытаний. Рани от деда получила жесткий наказ — в Рыжий лес за нами не соваться!
Лестной массив почти целиком находился в моем доле, лишь небольшой его краешек выдавался во владения Леоданов. Я ожидал увидеть обыкновенный лесок, но реликтовые великаны, которых за сотни лет ни разу не коснулось лезвие топора, впечатляли. Вершины деревьев я мог разглядеть лишь задрав голову к небу. Ветви переплетали лианы, создавая почти сплошной зеленый покров. Там что-то прыгало, летало и чирикало — разглядеть обитателей крон можно было бы только с помощью бинокля.
— Теперь надо сделать так, — дед повязал на лицо тряпицу так, чтобы прикрыть нос и рот. Помня инструктаж, мы все сделали также. Заодно поняв, почему пирушки под сенью этих великанов, проводить не стоит. А также то, почему лес назывался рыжим. Листья-то у деревьев были нормального, зеленого цвета. Но падающая с верхних уровней леса пыльца имела рыжеватый оттенок. Микаль говорил, что она почти неопасная, правда если вдыхать ее постоянно, начнется такой чих, что замучаешься с глаз слезы смахивать. Улаки на занавесу пыльцы никак не реагировали, поэтому им морды мы не закрывали. Но сами на лица навязали повязки.
В остальном же прогулка мне понравилась. Расстояние между стволами позволяло спокойно проезжать между ними на телегах. Опасного зверья тоже не было видно, по стволам и в ковре из листьев на земле сновали мелкие, но ярко раскрашенные ящерки. Дед сразу всех предупредил, что гоняться за ними и ловить ни в коем случае не стоит — среди них попадались и ядовитые виды.
Чем дальше в лес — тем быстрее наступает ночь. Смеркалось почти мгновенно, только что было светло и бах, как кто-то за рубильник дернул. К нашей удаче, до края Болот Отчаяния мы доехать успели.
— Стоооп! — зычно скомандовал Микаль, — вяжи улаков!
Если бы у нас не было проводника, я бы и сам догадался, что дальше дороги нет. Реликтовый лес резко сменился на чахлые, едва ли выше моего роста, покрытые лишайником деревца с отслаивающейся корой. Мы раздали мужикам заранее заготовленные шесты и оставили сторожить повозки пятерых пацанов. У двоих из них были дубинки, остальные обошлись тяпками.
Во главе нашей колоны пошел дед Микаль. И как пошел! Я-то думал, что он по кочковатому мху пойдет аккуратно, прощупывая шестом каждый шаг. А он попер, вышагивая как на параде, ориентируясь по одному ему понятным отметинам.
Я шагнул следом и почувствовал, как моя нога по щиколотку погрузилась в нечто мягкое и обволакивающее. А еще и сырое. Но идти было легко, мшистый покров стопу не засасывал и движения не замедлял. До поры до времени — один расслабившийся виланин перестал следовать за своими товарищами, сошел с проторенной тропы и ухнулся сразу по грудь! Хорошо, что у нас с собой были жерди, мужика вытащили вымазанного по пояс в черной дурно пахнущей жиже.
— С тропы не сходить! Идти след в след! — крикнул я, увидев черную шипастую спину, мелькнувшую в окошке воды, оставшейся на том месте, где провалился мужичок.
— Да, доллен! — дружно ответили вилане.
Мы прошли топкое место и вышли на остров из выветренного и размытого модой камня. Выходы породы крошились под ногами, оставляя после себя острые каменные щетки. Не дай бог по таким босиком пробежаться, весь запас лунных слез на лечение изведем. Остров порос кустарником, напоминающим можжевельник. Иголки у него были короткие, но очень жесткие. Дед о нем знал, поэтому все вилане были одеты в плотную одежду с длинными рукавами. Неизвестно какие твари тут обитали, но они пробили сквозь можжевеловые заросли тропинки, которыми мы и воспользовались. Но идти приходилось строго друг за другом, тропки были узкими.
Идущий впереди Микаль поднял руку.
— Стойте! Нашли первый!
Мы гуськом вышли на крохотную полянку. Посреди нее росло необычное растение, огромные мясистые листья которого стелились прямо по земле. И общего центра они росли «солнышком».
— Это — оно! Из серединки полезет, следите!
— Понятно. Первая пара — дежурите здесь, — распорядился я и два мужичка присели на краю поляны.
— Удачи вам, парни.
— Спасибо, доллен.
Я не стал их поправлять. Доллен, так доллен. Не так важно, как тебя называют. Важнее — как к тебе относятся. Мои подданные пока ко мне относились насторожено. Ну что ж, сегодняшнее приключение должно в корне поменять их мнение обо мне.
Полянки стали попадаться нам все чаще. На каждой мы оставляли по паре ребят и двигались дальше. В конце концов мы с дедом остались одни.
— А вот и наша остановка, — произнес я, выходя с тропинки на еще одну поляну, которую практически целиком заняло нужное нам растение. Я даже наступил на один из листов-лопухов. И он слегка дернулся!
— Не беспокой его. Полночь уже скоро, — день ткнул пальцем на небо.
Я поднял голову и невольно залюбовался здешней луной. Она была больше знакомой мне раза в два. Ее поверхность не была изрыта кратерами. Ровненькая, чистенькая с серебристым отблеском. Света она давала тоже больше родной земной. Теперь я понял, почему Микаль не распорядился взять с собой факелы — обратный путь по коварной трясине не должен был стать проблемой. Видимость была как в пасмурный день вечером.
Мы присели за можжевельником, дед Микаль сорвал с него тоненькую веточку и начал плести из нее фигурку. Чем занять себя, я не знал. Говорить дед запретил строго-настрого. По его словам, растение слышало звук.
Я думал, я дырки в Лиме-луне просверлю глазами. Сидеть пришлось около часа, за это время Микаль успел десять человечков накрутить.
— Глянь, — сказал он еле слышно, толкая меня в бок.
Я глянул. И поначалу ничего не увидел. Лопух как лежал, так и лежал… хотя, я вроде бы заметил, как затрепетали его листья. Из центра куста внезапно появилось свечение, мягкое, еле заметное. Оно сформировалось в светящий и быстро набухающий бутон.
— Началось, теперь главное не проморгать, — прошептал Микаль.
Бутон поднялся на добрых полтора метра над землей и раскрылся роскошной призрачной лилией! Лепестки ее были почти прозрачны и светились невероятно приятным для глаз розовым цветом.
— Давай! — хлопнул меня по спине старикан.
По его команде я сорвался с места, подбежал к лопуху и втянутыми вилами ткнул ему прямо в соцветие. И застыл, ожидая результата.
— Чего стоишь? Беги, дурень! — уже не скрываясь прокричал Михаль.
Я услышал рассерженное басовитое жужжание. Из завязи цветка вылезал жук размером с мой кулак, жвала что подкова. Дед рассказывал, что жук, охраняющий слезу луны опасен не своими внушительными челюстями, а тем, что подлетая к наглецу покусившемуся на нектар цветка, взрывается! При этот обдавая вора облаком жгучей как кислота гадости.
Мне с обожженной мордой жить ни к чему. Мне еще женится надо, благо дамы в Белгази встречаются довольно симпатичные. Астрис ту же взять или Рани. Я резво повернулся и устремился прочь от цветка к заранее замеченному ранее второму выходу с лужайки. По плану жук должен был погнаться за мной, давая деду время на то, чтобы собрать нектар. Именно эти маневры и отрабатывали вилане в усадьбе. Дед учил их, как орудуя флягой быстро «выдаивать» цветок.
Я влетел на тропу, услышал приближающееся жужжание и обернулся. Жук, расправив восемь радужных крыльев, летел довольно быстро. И однозначно меня догонял!
Перехватив вилы поудобнее, я припустил по тропке, не обращая внимания на хлещущие по куртке ветки. Кожа у нее толстая, иглы можжевельника не пробьют. Если с иглами было все понятно, то жук себя вел нестандартно. По заверениям деда Микаля, эта живая кислотная бомба обычно отгоняла незваного гостя на десять-двадцать шагов от цветка и с чувством выполненного долга возвращалась обратно. За это время дед должен был успеть собрать урожай.