— Вот, сушилку испытываем. К осени готовимся, — пояснил Микаль, — соберем с поля и сразу сюда. Ах вы паразиты!
Микаль с одним глазом успел заметить то, чего я с двумя не увидел. Старик проковылял к одной из жердей, снял спиральный корень и показал его мне. Конец корня был отгрызен.
— И кто это постарался?
— Кто-кто — крули! Чтоб они лопнули! Жерди надо выше поднимать, а то урожай весь пожрут.
— Хорошо, что поэксперементировали заранее. С этими крулями можно что-то сделать?
— Мама научила меня ловушки для них из прутьев вить, — подала голос Рани.
— Великая охотница была, благословленная Лимой, — с сожалением произнес Микаль.
Рани развернулась к нему и сжала кулачки.
— Почему ты так говоришь⁈ Почему — была⁈ Ты… ты не веришь… ты не веришь, что они с папой живы⁈
Старик сник. В его глазу мелькнула слеза.
— Налым не то место, где люди живут по сто лет.
Я уже что-то слышал про Налым и пытался вспомнить, что же именно. Это было как-то связано с родителями Рани… а точно! Их в этот самый Налым сослали!
— Нет никаких вариантов узнать, как они там? — я почувствовал себя бесчувственным болваном. Бегаю, решаю собственные задачи. А о том, что происходит с моими новыми друзьями спросить забыл. Ведь есть же какие-то варианты вызвать сосланных обратно в поместье.
Дед отрицательно покачал головой и теперь уже на глаза Рани навернулись слезы.
— Рудники в Налыме охраняют люди кваллена…
— Рудники? — как же этот мир похож на мой родной. И у нас дома и тут не принято, чтобы заключенные без дела сидели. Они должны приносить пользу обществу. И желательно, чтобы они это делали на самых тяжелых и вредных для здоровья производствах.
— Да, там добывают силиновую руду. Вредную, работники потом кровью кашляют, — Микаль совсем не щадил свою внучку. Ну или приучал ее к тяжелым реалиям.
— Все понял. Давайте сделаем так — немного здесь подразберемся с насущными делами и наведаемся в Налым.
— Спасибо! — вырвалось в девушки, — я тогда останусь, ловушки сделаю и развешаю.
Еще одно обязательство мне на шею. Но его я выполню с охоткой, правда не понимая, как с местным квалленом при этом не поссориться.
— Мельница?
— Поехали — покажу!
Сиом набрал в бригаду толковых ребят. С балбесами он вряд ли бы смог такого понаворотить. Дамбу они из крупных булыжников выложили. С цементом бы она бы лучше выглядела, да и прочнее держалась. Но худо-бедно свою функцию она выполняла, поднимая уровень воды. По установленному наверху деревяному желобу уже бежал поток, спадающий на колесо с лопатками и оно… вращалось!
Скрипело, раскачивалось из стороны в сторону, но вращалось! Ему требовалась балансировка, да и вал сидел неидеально. Но черт возьми, оно работало!
Утомившиеся от праведных трудов мужики лежали на берегу в тени деревьев. Определенный этап работ они уже выполнили. Жаль им было мешать, но пора было начинать и второй этап строительства.
— Сиом, — позвал я бригадира-кузнеца.
Тот приподнялся, повертел головой и увидев нас, рысью сорвался с места.
— Добрый день, доллен! — он начал кланяться за десять шагов до повозки.
Пора отучать его от этой дурацкой привычки. Я пошел ему на встречу и крепко пожал ему руку.
— Привет, товарищ! Гляжу вы потрудились на славу! Молодцы, просто слов нет, какие молодцы.
— Да… вот… работает, — огромный кузнец от смущения не знал, куда девать свои руки.
— А чего у нас бригада на пустой желудок загорает? — повернулся я к Микалю, — как в усадьбу вернемся, распорядись отослать им кругляк сыра и пару бутылок красненького. Заработали ведь?
— Еще как заработали, — ухмыльнулся дед, — мужики — сгружай жернова! Телегу освободить надо!
Стаскивали камни всем гуртом, едва не придавив деда Микаля. Причем случилось это от того, что я помогать кинулся, вилане впали в глубокий ступор, глядя на то, как барин вместе с ними жернова ворочает.
— Все сделаем! Сегодня жернова приладим, а завтра навес строить начнем! — бежал за отъезжающей телегой Сиом. В силу комплекции пробежки ему давались тяжело, но он не сдавался, — все в лучшем виде, доллен, будет!
— Товарищ, — напомнил я ему.
— Хорошо, товарищ доллен!
Бодрячком я держался при бригаде, как только мы выехали на дорожку, ведущую вдоль полей кортута, я почувствовал, как у меня глаза слипаться начали.
— Устал? — спросил Микаль, видя, как я носом клюю.
— Как собака, — признался я.
— Как кто⁈
— Как гвены, — вспомнил я, как называются местные ящеры, которых Божан использовал для охоты на беглых крестьян.
— Гвены не устают. Бегают сутками напролет.
— Значит я необычный гвен.
— Значит. Я с первого взгляда понял, что ты чужак. Не из соседней деревни. Или даже из другого дола. Ты совсем чужой чужак, — разоткровенничался Микаль, — ты откуда? Только не надо мне-то про Самару рассказывать. Все одно не поверю.
— Я на самом деле… — я не стал рассказывать, что это за Самара и где она находится, — я из другого мира, отец.
— И как ты к нам пролез?
— Не поверишь — через речку. Пошел купаться, затянуло там, а вынырнул здесь.
— Делааа, — протянул дед, — и как вы там живете в этом другом мире? Ногами по небу ходите?
— Нет, дед, — усмехнулся я, — живем, как и вы.
— И гриммары у вас есть? И магия?
— Магии нет. А гриммаров мы своих извели.
— Как извели⁈
— Как-как. Под корень. Кого вздернули, кто за границу убежал.
— Гриммаров? Выгнали? — дед выпучил единственный глаз, — иии… как?
— Не успел насладиться моментом, к вам перенесло.
— А ты не пробовал… ну обратно…
— Перенестись? Слушай, в ведь нет! — до меня только сейчас дошло, что можно было в речке понырять. Вдруг бы домой вернулся, — надо бы попробовать…
— Не смей! Как мы тут без тебя, а? Нам и с тобой-то страшно, а что дальше будет совсем непонятно.
Сам того не желая, я внезапно завел большую семью и кучу ответственности за нее.
— Никуда я не уйду, разве что ненадолго. Выспаться. И сразу назад.
Как приехали, я помнил плохо. Пошатываясь и позевывая, я добрался до опочивальни и рухнул на кровать, еще раз подумав, что в жизни барина есть свои плюсы. Только я положил голову на подушку, как суета в доме моментально стихла. Как они меня видят? Или просто чувствуют или голосом друг другу передают, что товарищ-барин ко сну отошел. Как бы там ни было, но в тишине отсыпаться было намного приятнее.
Во всех правилах бывают исключения, как приятные, так и не очень. Мое персональное исключение и наказание в одном лице звалось Астрис.
— Уходи или я сейчас в дверь выстрелю, — попробовал я ее прогнать.
— Из чего выстрелишь? Из лука? Так у тебя его нет.
Я не заметил у местных никакого другого оружия кроме луков и стрел. Надо будет хоть как-то эту ситуацию исправить.
— От отца прибыл гонец с известием. Нас ждут.
— Кто и где?
— Человек, которого ты знаешь под именем Божан.
Нужный человек, как бы мне не хотелось еще немного поваляться в кровати, пришлось себя оттуда силком вытаскивать.
— Как ты его так быстро нашла? — выйдя в коридор первым же делом спросил я.
— Это не я, это отец. Божан, видимо болтался где-то поблизости, вот и откликнулся. Сказал, что будет нас ждать возле Тысячелетнего Древа. Я к нему пойду одна, если хочешь, спрячься в повозке. Он не должен тебя видеть, чтобы не догадаться, что в Элестии новый хозяин…
— Он не догадывается, он знает, что я убил Гундара.
— Откуда⁈
— Он при этом присутствовал.
Мы шли по коридору, Астрис остановилась и резко развернулась ко мне лицом.
— И ты молчал⁈ Гриммар тебя побери! Ты же подставил не только себя, но и нас с отцом…
— Он забрал один из кобажей Гундара! Так что я не думаю, что он будет трезвонить об убийстве доллена на каждом углу.
На лице Астрис появилось задумчивое выражение.
— То есть ты отдал ему кобаж в обмен на молчание? Хитрый ход! По тебе не скажешь, что ты настолько дальновидный!
Я не стал уточнять, что поделиться с Божаном добычей придумал не я. Пусть Астрис будет поражена моим коварством.
Тысячелетнее Древо являлось по сути своего рода пограничным столбом между Элестией и Ратбатом. Я ожидал увидеть великана с кроной до небес, но реальность оказалась прозаичнее — от Древо остался лишь один полусгнивший пень, хоть и внушительных размеров.
К нему мы пришли не с пустыми руками. Чтобы пустить охотника по следу, мне нужна была хоть какая-нибудь зацепка. И такая у меня была. Я попросил у Рани обломок стрелы, который мы достали из раны Астрис. Уж очень у него было необычное оперение, красная щетина с черными прожилками. На мое удивление Рани сказала, что стрелу она не подбирала и ни о чем таком вообще не помнит! Мне захотелось допросить ее с пристрастием, но времени на это не было. Да и у нас была еще одна стрела, попавшая в телегу и там застрявшая. Но зарубку в памяти насчет странного поведения Рани я поставил.
Пень стоял на открытом месте, и мы сразу заметили одинокую фигуру, сидящую возле него. Но еще раньше нас заметили спутники Божана. Его гвены вскинулись, почуяв нас, но охотник отозвал их свистом.
Он продолжил сидеть, когда мы подошли, что было необычно. Я привык, что вилане вскакивают при приближении Астрис.
— Искали? — сказал он вместо приветствия. И если он и удивился, увидев меня вместе с Астрис, то никоим образом этого не показал.
— Да, Божан, — я кинул ему стрелу с красно-черным оперением, — нам нужен человек, который стреляет ими.
Охотник наклонился, поднял стрелу. Осмотрел, а потом сломал ее пополам и выкинул.
— Эй! Ты зачем…
— Я могу найти и привести к вам любого человека. Но вы ищете целую банду, с которой я связываться не хочу.
— Боишься? — пытаясь унизить Божана, спросила Астрис.
— Не боюсь, но точно знаю, что охота за Обреченными точно ничего хорошего мне не принесет, — Божан не поддался на провокацию.