Плакал я и от того, что этого прирожденного, талантливого инженера-строителя война заставляла взрывать, разрушать, вести с таким искусством и выдумкой саперно-диверсионную работу, как не мог ее делать никто другой.
А потом вспомнился мне и его последний бой на правом берегу реки Случь, под населенным пунктом Бистричи, что на Ровенщине, где в неравной схватке с эсэсовцами и власовцами «Вано-Булат» — Сулейманов пал смертью героя… Он погиб 23 декабря 1943 года, а 24 декабря был похоронен в селе Брониславка.
Теперь опишу Вам коротко то, что мне известно о «Вано-Булате» — Сулейманове.
«Вано-Булат» — Апанни Сулейманов — до прибытия в наше соединение был командиром небольшого партизанского отряда, сформированного из военнопленных, бежавших из гитлеровского плена. Сам он, кажется, плена избежал, однако был в окружении.
В отряде насчитывалось 47 человек, и все они исключительно из кадровых военнослужащих. Отряд «Вано-Булата» носил имя Чапаева. Командовал этим отрядом сам «Вано-Булат» — Сулейманов, а комиссаром у него был Семен Лубенцов.
Отряд «Чапаева» организовался под населенным пунктом Репки на Черниговщине, в междуречье Днепра и Десны. Это совпадает с письмом, которое он писал своей маме.
Боевую деятельность отряд под командованием «Вано-Булата» — Сулейманова развернул в районе полосы железной дороги, ведущей из Гомеля на Чернигов. Здесь они совершали диверсионные акты. В письме к матери он об этом упоминает сам, когда пишет, что «я считаюсь не рядовым и не младшим».
В указанном районе отряд «Вано» действовал до апреля 1943 г. Преследуемые карателями, они вынуждены были покинуть этот район и под населенным пунктом Радуль, что на левом берегу Днепра, переправились на лодке. 15-го апреля 1943 г. партизанский отряд им. Чапаева под командованием «Вано-Булата» прибыл к нам, а 17-го апреля того же года влился в состав партизанского соединения НАУМОВА.
Ваша догадка относительно того, что отряд Вано-Булата могла привести подпольщица-связная «Комиссар Надя», верная. Это так и было. Надежда Павловна Старохатня, та самая знаменитая «Комиссар Надя». Она жива, и я дам Вам ее адрес. Я ее действительно встречал в партизанах и об этом есть записи в моем дневнике. Там есть записи о встречах с «Вано-Булатом» — Сулеймановым и подробный его доклад о себе, своей службе в армии и действиях в тылу врага до того времени, пока он не попал в наше соединение. Доклад он делал Федору Лобачу, под командование которого поступал его отряд.
Что было потом?
В нашем соединении его отряд был переименован в разведдиверсионное подразделение, командиром которого остался Вано. Они действовали как самостоятельная единица и, как я уже говорил, подчинялись лейтенанту, а впоследствии капитану Федору Лобачу.
Вано и Федя были очень дружны. Вано хорошо пел, а Федя неплохо разбирался в музыке.
Позже «Вано-Булат», как командир диверсионного подразделения, участвовал в Киевско-Житомирском рейде нашего соединения, где проявил мужество и отвагу, совершил немало боевых подвигов: пускал под откос гитлеровские эшелоны на дороге, ведущей из Коростеня на Киев, совершал дерзкие налеты и диверсии, тогда же «Вано-Булат» был награжден.
Сестра пишет, что они получили от брата письмо в сентябре 1943 г. Это могло так и быть. В период Киевско-Житомирского рейда наше соединение устраивало посадочные площадки для приема самолетов с Большой земли. Они доставляли нам боеприпасы, оружие и почту, а обратно забирали раненых и письма партизан к своим родственникам. Именно при этих обстоятельствах «Вано-Булат» — Сулейманов, видимо, и отправил свое письмо маме. Тогда наша полевая почта была за № 48256 «Г». Пусть сестра Вано проверит ее на последнем письме.
Могила Вано находится в центре села Брониславка. С ним похоронены еще четверо его боевых друзей.
Его друг Федя Лобач хорошо рисовал и сам оформил надмогильную доску, на которой написаны слова:
В этой братской могиле народных мстителей похоронены партизаны кавалерийского соединения генерал-майора, Героя Советского Союза М. И. Наумова:
1. «Вано-Булат» — Сулейманов — командир спецдиверсионного подразделения
2. Сысоев Виктор — рядовой
3. Бондарев Алексей — сержант
4. Захаренко Михаил — сержант
5. Кириченко Федор — ефрейтор
Под именами павших слова: «ВЕЧНАЯ СЛАВА ПАВШИМ ГЕРОЯМ». И дата — «24.12.1943 года».
Село Брониславка перед войной входило в состав территории Людвипольского р-на Ровенской области. После войны Людвипольский район переименован в Березновский. Не знаю, перенесли ли останки погибших партизан в братскую могилу в райцентре Сосновое (Людвиполь). Сама же Брониславка расположена была в лесном массиве».
Письмо Доната Трофимовича Нечипуренко датировано 6 октября 1980 года. На нем адрес: Польская Народная Республика, г. Новые Чапли — 68-210, ул. Ленквицкая, 5.
Получив это письмо из Польши, супруги Резниченко тут же переслали его сестрам Сулеймановым. Что пережили они, когда узнали печальную весть, гадать не станем, но их первым желанием было узнать, существует ли действительно могила их брата и его боевых товарищей в селе Брониславка? Нужно было поблагодарить супругов Резниченко, а также Доната Трофимовича Нечипуренко, который так преданно хранил память о своих фронтовых друзьях, и попросить, чтобы он прислал выписки из дневника, в которых речь идет о их брате.
И полетели из Дагестана письма на Украину, в Белоруссию и Польшу.
— Письма ушли, — рассказывает Айшат Сулейманова, — а сердца наши рвались туда, где нашел последний приют дорогой Апанни. Но не сразу удалось побывать на его могиле. Нужны были документальные подтверждения свидетелей, кто воевал с Апанни, свидетельства его гибели и захоронения…
Начались новые поиски. Опять письма, запросы, поиски участников подполья и партизанских боев.
Объявилась знаменитая подпольщица «Комиссар Надя» — Н а д е ж д а П а в л о в н а С т а р о х а т н я. Она жила на Полтавщине. Откликнулась на письмо сестер Сулеймановых, дала адреса тех, кто знал Апанни.
Летом 1981 года в Киев к Резниченко приехал из Польши Донат Нечипуренко. Об этом старые боевые друзья известили Надежду Павловну. Приехать она не смогла, но прислала письмо.
«Здравствуйте, родные мои, Мария Лукинична, Петр Яковлевич и Донат! Получила Ваши письма. Большое, очень большое спасибо. Я так обрадовалась, так довольна, что увидела Вас. Еще не читая письма, узнала Доната. Плакала и все переживала, разглядывая его фото. Напомнилась война и ее старые раны. Он нам на всю жизнь остался братом. Мы так с ним породнились, будто одна мать нас родила.
Я знала, что он нас не забудет. Я еще долго и много буду спрашивать у Вас о нем, Мария Лукинична. Очень огорчена, что он почти слепой, грущу, переживаю. Я не знала, что у него такое горе. Как же он попал в Польшу? Это на Доната не похоже. Поэтому, видно, и вестей от него столько лет не было. Да и с другими подпольщиками и партизанами после войны особых связей не было. Одно слово — был в оккупации и уже ты виноват… Ведь я никогда и никому еще не писала. Прошу Вас, передайте все мои родственные чувства Донату.
Дорогая Мария Лукинична! Я все эти дни ходила насчет подтверждения Сулейманова А. С. Нигде не заверила. Была в военкомате. Требуют партизанское удостоверение. А его у меня нет. Спрашивают почему? А я им сказала: «Не желаю Вам того знать, что мы узнали и пережили в войну и после». Нельзя сказать, чтобы они обидели меня. В военкомате даже очень заинтересованы были моей судьбой и ругали, почему у меня до сих пор нет партизанского удостоверения.
А подтверждение за нашего славного Вано-Булата я вчера выслала не заверенное. Пусть как хотят, там в Комиссии верят или не верят. Я буду еще много писать о Сулейманове. Буду разыскивать тех, кто его знал. Конечно, это дело затянется, но я сделаю.
Сейчас я все поняла и душевно перенесла те раны, от которых он умер. Он также был мне братом. А как его сестра похожа на Алексея. Сестра права, что добивается воскрешения его имени. Он погиб, как Герой, защищая Родину, будущее человечества. Я очень верю Донату и горда Сулеймановым. Он храбро сражался с фашистами. Нужно ему посмертно присвоить Героя. Очень предан был нашему Отечеству. Я буду еще Вам писать. А сейчас желаю хорошо отдохнуть всем, а Донату крепкого здоровья. Мы еще с Вами встретимся. Думаю, что Вы приедете ко мне в Лохвицу и привезете когда-нибудь Доната. Хочу еще одно спросить. Я сниму копию своих справок, а как мне еще заявление сложить? Я Вас очень попрошу помочь мне. С большим уважением к Вам.
Мария Лукинична, обнимите за меня Петра Яковлевича. Целую всех Вас, дорогие мои партизаны.
А потом пришло письмо от Надежды Павловны и в Махачкалу.
«Здравствуйте, многоуважаемая Айшат Сулеймановна и Ваши сестры!
Извините, что пишу с опозданием. Так тяжело, когда узнала, что Апанни нет в живых. До сих пор не могу прийти в себя. Надеялась, что хоть он остался в живых. Ведь столько мы потеряли своих друзей и товарищей. Какие пришлось пережить трудности во время оккупации, невозможно рассказать, а описать, наверное, ни один писатель не сможет. Наши переживания и мучения навсегда остались в нас. И я еще буду много писать про Вашего Апанни.
Послала письмо и фото Апанни в Посудовский сельский Совет. Указала людей, которые должны помнить и подтвердить его партизанские действия. Но есть у меня сомнения, ведь прошло столько лет. Уже мы стали стариками, а те люди, которых я указала, они еще старше. Я попросила председателя сельсовета сделать подтверждение и выслать его в Киев, в Комиссию бывших партизан, и мне дать ответ. Буду еще писать в село Крюки, где его тоже должны знать.