Несколько пар уже встали в центре зала, ожидая начала вальса. При виде их Джейн расстроилась еще больше. Ей даже захотелось уйти и спрятаться в своей спальне.
— А где же ваш дружок? — внезапно раздался у нее за спиной знакомый голос.
Дыхание Торпа коснулось ее кожи, и по шее пробежали мурашки.
— О, — холодно произнесла Джейн. — Если вы имеете в виду мистера Уэйнгрова, то я не знаю.
— Зато я знаю. Он покинул зал сразу же после вашей победы. Держался рукой за висок, и его сопровождала мисс Хартуорт. Полагаю, что его снова посетила знаменитая мигрень.
Джейн резко вскинула глаза, ожидая обнаружить во взгляде Торпа издевательские искорки, и замерла в удивлении. Никогда еще она не видела такого выражения на его лице — выражения добродушия и даже сочувствия.
Но это же невозможно! Она знала, как он относится к ее охоте за Фредди — особенно после того, что случилось у, источника.
Джейн тряхнула головой, не решаясь поверить тому, что увидела; тяжелый черный парик взметнулся над плечами.
— Что вам нужно, Торп? — прямо спросила она. — Если вы собираетесь опять читать мне мораль, то знайте — я закрыта для ваших слов. Да, вы часто задеваете меня, но если вам кажется, что я стану…
Но Торп легко и успокаивающе коснулся ее руки:
— Я подошел только затем, чтобы пригласить вас на танец!
Джейн подозрительно посмотрела на него:
— Собираетесь прочистить мне мозги, пока мы будем прижаты друг к другу посреди этой толпы? Не хочу вас обижать, не хочу скандалить — только танцевать с вами я не намерена!
Торп обезоруживающе улыбнулся:
— Напрасно вы так разволновались. Торжественно обещаю, что не произнесу ни одного слова, которое могло бы вас задеть.
Внезапно Джейн почувствовала, что сердце весело заплясало у нее в груди. Если бы еще он не пожирал ее таким голодным взглядом!
— Что ж, попробую поверить вам, — тихо шепнула она.
Джейн посмотрела на губы Торпа, от дыхания они чуть-чуть приоткрывались, и тогда легкая струйка воздуха долетала до нее. Все заботы откатились куда-то прочь. Дыхание ее стало легким и быстрым. У нее возникло ощущение, что вокруг не осталось никого, кроме стоявшего перед нею римского легионера. На голове Торпа красовался шлем с длинным султаном из голубых перьев, и когда Джейн положила руку ему на плечо, то ощутила нежную легкость пера.
Торп уверенно обнял ее за талию, и она удивилась своей неспособности хоть в чем-нибудь отказать ему.
Торп повел ее в центр зала, оркестр взял первую ноту, и с Джейн произошло перевоплощение — она живо представила себя в сказочном замке Камелот танцующей с римским воином. Этот солдат пришел с Цезарем в Англию и покорил ее. Джейн ощущала под рукой гладкую ткань его темно-коричневой туники; ее сердце билось в такт музыке. И в сотый раз она задала себе вопрос: почему же он имеет над ней такую власть?
— Вы восхитительны сегодня! — хрипло прошептал Торп. — Я был просто счастлив, что так рано вышел из игры: ведь после этого я мог безнаказанно любоваться вами.
— Вы следили за мной? — задохнулась Джейн.
Торп криво усмехнулся:
— И следил, и вспоминал, как мы с вами были вместе…
— О-о! — Волна желания накрыла Джейн, когда Торп в танце еще сильнее прижал ее к себе. — Не надо. Вы не должны говорить об этом. — Голос Джейн прозвучал тускло и неубедительно.
— Нет, я хочу говорить об этом! — прошептал Торп. — О том, что я чувствовал, держа вас в объятиях, двигаясь вместе с вами… и в вас.
Джейн вспыхнула, колени ее предательски ослабли.
— Пожалуйста, Торп! — Она из последних сил боролась с полыхающим в ней желанием. — Не надо. Все не так просто…
— А мне все равно — просто или не просто. — Он шептал ей прямо в ухо. — Единственное мое желание — дать вам понять, как сильно я люблю вас. Как мне нравится ощущение жизненной силы и радости, исходящее от вас…
Джейн глубоко вздохнула. Его слова были так соблазнительны! Она смотрела Торпу в глаза и чувствовала страстную тягу к нему, ощущала крепость связывавших их нитей.
— Должна признаться, что мне много лет не было так хорошо. Когда я жила в Кенте, то с энтузиазмом участвовала во всех сельских развлечениях. Плясала вокруг Майского дерева, не пропускала праздник сенокоса летом и, что бы ни случилось, всегда была первой на танцах под натянутым тентом в середине июля или в августе. Я понимаю вас, когда вы говорите, что вам сейчас безразлично, просто или не просто складываются наши отношения. Должна сказать, что танцы вокруг Майского дерева неплохо просвещают в этом смысле…
Она вспомнила свою первую встречу с Эдвардом — как раз на танцах у Майского дерева. Цветы смешно торчали у нее в волосах, широко развевалось белое муслиновое платье, расшитое разноцветными лентами. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и Эдвард тогда же попросил, чтобы его представили ее опекуну. Вскоре они стали мужем и женой, и кто бы мог подумать, что их брак окажется таким несчастным.
Торп улыбнулся ей:
— А жаль, честное слово, что я не знал вас сельской девчонкой. Хотел бы я с вами потанцевать — тогда, у того дерева!
Джейн улыбнулась в ответ и почувствовала, что всякая напряженность между ними исчезла.
На смену ей пришло ощущение близости, замешанной на общих чувствах и переживаниях — таких простых и бесхитростных. Сердце Джейн омывало тепло, она не могла не улыбаться Торпу.
— Вы — замечательная Клеопатра!
— А вы — удивительно красивый римский легионер. Боюсь только, как бы у вас не опухла голова от вашего шлема…
Торп расхохотался и еще быстрее закружил ее в вальсе, скользя по зеркальному паркету бального зала.
Когда все соседи разъехались, а лондонские гости разошлись по своим комнатам, леди Сомеркоут попросила Джейн задержаться в зеленой гостиной.
— Я весь вечер хочу поговорить с вами, Джейн. — Леди Сомеркоут нервно оглянулась на раскрытую дверь холла, словно боялась, что их кто-нибудь подслушает. — У меня есть план, и мы должны действовать немедленно. Я слышала, как мой муж договаривается с этой ужасной женщиной о том, что она придет в его спальню завтра ночью!
Джейн почувствовала боль за свою подругу, но не удивилась.
— О, дорогая! — прошептала она. — Я готова сделать все, о чем вы попросите.
8
На следующее утро — а это было воскресенье — Джейн не пошла вместе со всеми на воскресную службу в домовую церковь лорда Сомеркоута. Вместо этого она приступила к выполнению особой миссии — той самой, о которой ее вчера попросила леди Сомеркоут.
Едва проснувшись, Джейн очень профессионально изобразила сильнейший приступ головной боли. Вэнджи, посвященная в ее планы, довела замысел до блеска, наделав шума на нижнем этаже, куда отправилась в поисках ароматической смолы — покурить ею в комнате хозяйки. Кроме того, несчастной страдалице были предложены порошки лауданума, лаванда и таз с холодной водой.
Добросовестная Вэнджи сбилась с ног, стараясь помочь своей бедной хозяйке. Леди Сомеркоут пожелала остаться с заболевшей гостьей, а всем остальным предлагалось пойти в храм и помолиться о здоровье бедной миссис Амбергейт.
Когда Вэнджи доложила, что все гости ушли в церковь, а горничная миссис Ньюстед упорхнула к своему конюху, Джейн с леди Сомеркоут прокрались в спальню соперницы.
На войне как на войне!
— Какие же мы безнравственные! — вое-торженно прошептала Джейн, входя в комнату миссис Ньюстед из пустынного коридора и закрывая за собой дверь.
— Мне не до этических соображений, когда эта мерзавка строит гнусные планы насчет моего бесхарактерного мужа! — решительно заявила леди Сомеркоут и направилась к гардеробной своей гостьи.
Эта маленькая комнатка, примыкающая к спальне, была обита оранжевым шелком; портьера отодвигалась при помощи темно-зеленого шнура с кисточками. Фиолетовый шелк платья леди Сомеркоут зашуршал от ее энергичных шагов.
Быстро заперев спальню на ключ, Джейн последовала за хозяйкой дома. Войдя в гардеробную, она обнаружила, что леди Сомеркоут уже держит в руках огромный пудреный парик миссис Ньюстед и полумаску из золотого шелка, отделанную кружевом.
— Вот и все, что мне нужно! — возбужденно воскликнула леди Сомеркоут. — А платье Марии Антуанетты пришлось отдать в прачечную: на него, кажется, опрокинули бокал мадеры. Моя горничная сумеет незаметно изъять платье из стирки. К тому же оно не понадобится миссис Ньюстед до самого отъезда, а ее служанке будет сказано, что платье в починке: восстанавливаются пострадавшие от маскарада и вина кружева.
Джейн улыбнулась:
— Ну, и что же вы будете делать с этим костюмом?
На щеках леди Сомеркоут заиграли красные пятна:
— Как — что?! Разумеется, стану Марией Антуанеттой!
— О, Боже! — Джейн вытаращила глаза. — Так вы все-таки решились? Но неужели вы думаете, что граф не узнает собственную жену?
Леди Сомеркоут пожала плечами, а потом захихикала и затрясла головой. Получилось очень похоже на миссис Ньюстед.
— Я несколько дней репетировала, — гордо заявила она.
Джейн продолжала удивленно моргать, глядя на подругу.
— Но он же узнает вас по голосу! — наконец выдавила она.
— О, мадам! — Леди Сомеркоут заговорила высоким писклявым голосом, с легким французским акцентом. — О чем вы? Я — всего лишь несчастная француженка, приговоренная к гильотине…
Джейн захлопала в ладоши:
— Превосходно! Вы — просто прирожденная актриса! Лорда Сомеркоута ждет сюрприз, да какой!
Заговорщицы рассмеялись и поспешили вернуться на исходные позиции — в спальню Джейн.
К обеду Джейн решила полностью поправиться: ее не вдохновляла перспектива целый день слоняться из угла в угол по спальне. Появляться в обществе, когда от тебя разит смолой, — тоже не большое удовольствие, но, по крайней мере, этот запах снимет с нее все подозрения. Итак, после обеда она присоединилась к гостям, решившим заняться карточной игрой. Это было воспринято как верный знак выздоровления, с чем ее все дружно и поздравили. Сама же Джейн больше всего была озабочена тем, чтобы не дать переполнявшей ее энергии пробиться наружу, и постоянно напоминала себе, что страшно страдала всю первую половину дня.