— Ух ты. Класс, а как ты так?
«А вот так! Учись, моя девочка, как нужно правильно производить впечатление на мужчину, — подумала Рамуте, посмотрела на Настю и улыбнулась. — Выкуси».
— Ты в этом уверена? — уточнила Анастасия.
— На все сто. В интонации людей заложено девяносто процентов послания. Можно с помощью речевого аппарата, одной интонацией, без конкретных слов объяснить другому практически все, что угодно. Когда индивид произносит любовь, подразумевая любовь, как чувство, у него приходит в движение гортанный…
— Рами! Я, кажется, тебя уже просил. Умоляю еще раз, не надо твоих этих бла-бла.
— Окей. Проще. Я уверена на сто процентов, что, когда убийца произносил слово «любовь», он обращался по имени к женщине Любе. Вот тебе мое экспертное заключение.
— Точно?
— Не сомневайся. Профайлеру нужно улавливать и различать интонации в голосе. Этому нас учили на первой же лекции.
Рамуте не стала пояснять, что с этой первой лекции ее выгнали за нарушение дисциплины.
— Круто. Нет, Рами, серьезно, это было круто. Теперь нужно проверить всех с именем Любовь из окружения убитых. Наверняка раз убийца заставлял жертв извиняться перед ней, они были знакомы.
— И уточни, нет ли среди них мужчины лет сорока-пятидесяти с дефектом речи. Насчет этого, если честно, я не уверена. Возраст неточно и, возможно, у него нет никаких проблем с речью. Возможно, все дело в плохом качестве звука.
Федор кивнул и принялся звонить всем подряд. Он позвонил начальнику, каждому следователю, каждому полицейскому из своей записной книжки. Федор звонил и сообщал о некой разыскиваемой Любови. Он не уточнял, откуда у него такая информация, лишь наслаждался удивлением и изумлением голосов в трубке.
Анастасия нахмурилась, выходит, зря нарядилась. Рамуте без спроса закурила в салоне.
«Блин, а что, выходит, не такие уж и бестолковые эти курсы, — отметила она. — У меня неплохо получилось. Надо бы отметить».
— Окей. Всем пока.
— Увидимся.
— Увидимся, — повторила за Анастасией Рамуте, вышла из машины, помахала Федору в окно и пошла в сторону остановки.
Никто не пошел за ней, не предложил подвезти. Федор был занят беседой, а Анастасия с грустью рассматривала свой новый, красивый, такой дорогущий и такой бесполезный маникюр.
Глава 22
Женщина услышала шаги за дверью. На часах было полседьмого утра, но она давно не спала.
Любовь Андреевна всегда вставала в пять. Она рано ложилась и всегда просыпалась до рассвета. За много лет работы учительницей она привыкла вставать за несколько часов до работы, чтобы привести себя в порядок, накраситься и подготовить материалы к уроку. Вечером она проверяла работы, утром готовилась. С тех пор как она ушла на пенсию, не было ни одного дня, чтобы она проснулась позже пяти.
За дверью что-то прошуршало, затем стихло, затем послышался звук быстро сбегающих по лестнице шагов.
Любовь Андреевна отложила книгу, сняла очки, поправила халат и пошла посмотреть. Из-под двери торчал край розовой ленточки. Женщина посмотрела в глазок, на площадке никого не было.
— Кто там?
Женщина снова посмотрела в глазок.
— Интересно.
Она открыла замок.
— Вы ошиблись? Ау. Вы, вероятно, ошиблись квартирой? — она посмотрела на красиво перевязанную коробку, на лестничный пролет, снова на коробку. — Это мне? Никакой ошибки?
Никто не ответил.
Женщина подняла подарок, развернула записку и прочла:
Моя дорогая Любовь Андреевна.
Решил написать, так как теряю дар речи, когда вижу Вас.
Этот скромный подарок, пластинка с музыкой, пусть он напоминает Вам обо мне. Я записал на нее красивую романтичную музыку.
В конверте открытка, знаю, Вы любите открытки. Я ее сделал сам из цветной бумаги и картона. Для Вас.
Вы мое все.
Но нам с Вами нужно немного потерпеть. Подождите чуть-чуть, я почти закончил с делами. Уже очень скоро мы будем вместе.
Я люблю Вас. Я хочу Вас.
Ваш послушный Д.
Любовь Андреевна терпеть не могла навязчивые ухаживания. Она в принципе не любила ухаживания. Наверное, поэтому прожила всю жизнь одна, и ее это вполне устраивало.
Ее испугало содержание записки, она решила незамедлительно отнести ее в полицию. Вместе с неровно отрезанной, заляпанной клеем открыткой. Пластинку женщина решила оставить.
«Отличный подарок для подруги на юбилей», — решила она.
Любовь Андреевна достала косметику, разложила принадлежности перед зеркалом. Не важно, насколько она напугана, не важно, срочное дело или нет, она ни за что не выйдет из дома ненакрашенной.
Глава 23
Телефон завибрировал. Сделал полукруг на тумбочке возле ключа, сполз на край, попрощался с зажигалкой и теперь надрывался из-под кровати. Противная мелодия вылетела из динамика.
Рамуте с трудом открыла глаза.
— Где я?
Она посмотрела на стены гостиничного номера, на пустую бутылку виски возле своей ноги, на диван, возле которого лежала.
— Ох, блин.
Она поднялась с ковра и, шатаясь, дошла до кровати. Упала на нее и сунула руку за телефоном.
— Алло.
— Рами, привет, ты не видела Катю?
— Что?
— Это Никита. Рами, она не вернулась домой. Я с ней говорил. Она сказала, что подъезжает, а сама не пришла ночевать. Я ждал, думал, что это проверка такая.
— Тишь-тишь, не спеши.
— А она не проверяла. Она трубку не берет, а теперь абонент совсем не доступен. А я не знаю, что делать. И она, даже когда воспитывала, всегда утром перезванивала. А уже утро…
— Никита, не тарахти!
На секунду телефон замолчал.
— Рамуте, я взволнован. Скажи, что мне делать? Решил звонить Рамуте, она же всегда знает.
— О да. Она ж всегда.
— Помоги. Рами, как найти Катю? Думаешь, я обидел ее? А вдруг что-то случилось? Я звонил в полицию, говорят, что нужно трое суток, что я параноик и что она скоро вернется. Говорят, может, она подружку встретила или еще кого. А я знаю, что не встретила. Рами! Вдруг, о боже, вдруг моя Катенька в беде?
— Сколько времени?
— Точно не знаю. Вчера где-то около пяти с ней говорил. Так-так, выходит, больше четырнадцати часов. Рами, четырнадцать часов она не выходит на связь. Четырнадцать!
— Никит, тише. Сейчас сколько времени?
— А. Восемь.
— Пф… Ты в своем уме? Не звони мне в такую рань.
— Рами, подожди, не отключай! Подожди! Я растерялся. Я не знаю, что делать. Катенька так не поступает, я уверен, что-то случилось.
— Окей.
— Значит, поможешь?
— Да. Буду в отделении, пробьем по базе, где сейчас она со своим разряженным телефоном.
— Обещаешь?
— Никит! Все, давай.
— Пообещай, что найдешь ее.
— Торжественно клянусь, как встану, первым делом займусь поисками. Только оставь уже меня в покое.
— Спасибо! Спасибо, Рами!
— Расслабься, выпей стакан… Что ты там обычно пьешь… Выпей кофе, вернется твоя невеста. Такие не пропадают.
— Что ты имеешь в виду, когда говоришь «такие»?
Рамуте прервала вызов и сунула телефон под подушку.
— Всем молчать, — шепнула она и перевернулась на другой бок.
Из окна прямо в глаз светило солнце.
«Да все уже. Можешь не светить!» — подумала Рамуте и села на край кровати.
— С вами тут выспишься.
На самом деле она любила похмелье.
По инерции продолжала ворчать, изображать из себя злую, замученную, уставшую и больную, но в глубине души ей нравилось это состояние. Наверное, потому, что с похмелья не нужно было искать повод сорваться и накричать.
Отличное, все оправдывающее агрессивное состояние. Оно помогало почувствовать себя живой. Был и еще один немаловажный плюс — после выпивки она наутро не могла вспомнить, что снилось ночью.
Рамуте встала, разделась и твердо решила, что следующую ночь проведет в кровати, под одеялом и без верхней одежды. Проглотила таблетку, залпом выпила стакан воды и, пошатываясь, пошла в душ.
Чтобы взбодриться, она несколько раз поменяла температуру воды от обжигающе горячей до ледяной.
«Как так вышло? — рассуждала она. — Я приехала разбираться со своим прошлым, а в результате помогаю Федору с его новым расследованием. Ни на шаг не приблизилась к поимке Весов».
Она намылила тело.
«Но и отказать я не могу. Такой шанс, как ни крути».
Она запрокинула голову и подставила лицо под душ.
«А если взамен на свои консультации попросить Федора помочь? Как он отреагирует, когда все узнает? Можно ли ему довериться?»
Она выплюнула воду и посмотрела на свое отражение в запотевшем зеркале.
«Сама я не справлюсь. А кроме Федора, мне вообще не у кого просить помощи. Доверюсь. В последний раз доверюсь другому человеку. Выбора у меня нет».
— Решено, — медленно произнесла она и провела рукой, вытирая конденсат с зеркала. — Весомо.
Рамуте собралась, позавтракала, взяла с собой стаканчик кофе и поехала в отделение.
Когда она добралась, на часах было девять часов, но полицейские уже вовсю трудились. Отделение было похоже на улей пчел. Все жужжало, кружилось, спешило и топало.
Рамуте решила прямо сейчас, не откладывая, во всем признаться Федору и начать совместные поиски Весов. Она была уверена, что Федор все поймет. Он хороший человек. Федор точно не осудит. Он выручит и сохранит все в тайне от других.
— Доброе утро, — поздоровалась она с дежурным и попыталась пройти к кабинету Федора.
— Стойте!
— Что случилось? Я помощник…
— Знаю-знаю. Только лучше подождите немного, у следователя важный посетитель, — дежурный рассмеялся.
— Не поняла.
— Рамуте, не сердитесь, понимаете, не так часто в отделении происходит что-нибудь веселое. Дайте насладиться еще минутку. Пожалуйста, я вас очень прошу.
Она посмотрела по сторонам. Полицейские вокруг давились от смеха. На секунду ей показалось, что все смеются над ней.
— Все равно не поняла. Что за цирк?