— У одной, всем нам знакомой девушки…
— Никогда не будет детей!
Последнюю фразу они произнесли хором и продолжили смотреть на Рамуте.
Она попыталась освободить руки.
— Не надо, Рами, — прошептал Артур. — Не двигайся. Нарушишь хрупкое равновесие — и острие весов проткнет тебе шею.
Рамуте вздрогнула от чьих-то прикосновений.
— Не забывай, Рамуте, я тебя предупреждал, — сказал Весы. — Молчи, не заставляй меня искать тебя.
Повязка сползла с глаз, и Рамуте увидела, что лежит, привязанная к чаше весов. Увидела, как лезвие несется к ее шее.
Она зажмурилась.
«Весомо!» — крикнул знакомый голос незнакомца, и Рамуте проснулась.
Она потерла глаза. Темно. Ничего не видно.
— Рами, ты как? — спросила напуганная Катя. — Ты плакала и стонала во сне.
— Мы не умрем, обещаю, — ответила Рамуте и сжала кулак.
Глава 30
— Почему, ат? Я же все для нее. Почему, ат, она не рада?
Дмитрий чесал животик Лале и жаловался ей.
— Я не рад, что Любовь, моя любовь, ат, не рада, что теперь мы с ней вместе. Привез показать, а она…
Он вспомнил, как кричала Любовь Андреевна, когда он снял мешок и привел ее в свой бункер. Она ругалась, дралась, плакала и проклинала его.
— Пришлось связать. Понимаешь, Лала? Привязал, ат, мою любимую к креслу. А я не хотел. Привязал рядом с теми непослушными. Мне же пришлось. Понимаешь?
Лала хрюкала от удовольствия.
— Да, только ты меня и понимаешь.
Он выпрямился, отключил фонарь и направился к выходу.
— Все из-за нее, — он сопел, энергично шагая. — Это Рами… Она меня обманула.
Рамуте было совестно, что теперь из-за ее манипуляций у сумасшедшего появилась четвертая пленница. Она рассматривала бледное лицо Любови Андреевны и готовила план побега.
Рамуте пообещала, что никто не умрет, значит, она должна сдержать данное слово.
Она представляла, как уговорит Дмитрия подойти поближе, встать в центр комнаты. Оттуда они втроем смогут дотянуться до него. Да, в ее команде лишь Катя и мальчик, но можно понадеяться на эффект неожиданности. К тому же на глазах у своей любимой, плененной им же, Дмитрий наверняка будет чувствовать неуверенность и стеснение.
«Применю навыки рукопашного боя, — рассуждала она. — Если получится, а у нас должно получиться, у нас не может не получиться, повалю его, оттащу к стене, накину цепь ему на шею и придушу».
— Слушайте внимательно, — обратилась она к пленникам. — Дождемся, когда он вернется и…
Рамуте объяснила суть плана, и они стали ждать.
Дмитрий еще раз испугал коров, чтобы те замычали громче, и спустился в подвал.
Он подошел к своей любимой и посмотрел ей в глаза. Любовь Андреевна, как ее научила Рамуте, изобразила смирение.
— Я отклею это? — он дотронулся до лица любимой. — Нам нужно поговорить. Я, ат, все объясню.
— Она нас не поймет! — крикнула Рамуте и захохотала. — Она слишком тупая, чтобы понять!
— Заткнись! Не смей так говорить!
Он обернулся.
— Подойди, я научу тебя, как правильно признаться в любви, — все тем же задорным тоном продолжила Рамуте.
— Ты опять обманешь, ат, меня.
— Как хочешь. Только тогда ты никогда не узнаешь, как покорить ее сердце.
— Как?
Он задумался. Дмитрий перестал доверять Рамуте, но ее предложение звучало заманчиво.
«Логично, — рассуждал он. — Она же женщина, она точно знает, что должен делать мужчина, как должен себя вести, чтобы понравиться».
— Подойди. Не хочу, чтобы «эта» подслушала.
— Повежливее! Уважай мою Любовь Андреевну!
Дмитрий направился к пленнице. Он почти дошел до той отметки на полу, что начертила Рамуте, и остановился.
— Ты опять врешь! Ты хитрая!
«Давай же, урод! Еще два шага!» — думала Рамуте.
— Ат, нет.
— Что?
— Я тебе не верю. Сиди тихо, Рами! И не отвлекай!
— Пф. Как хочешь, Дмитрий. Можешь не слушать. Но знай, без моего совета она никогда не полюбит тебя.
Дмитрий нахмурился.
Он обернулся и посмотрел на Любовь Андреевну, которая, как научила Рамуте, равнодушно смотрела в сторону.
— Хорошо, ат. Ладно! Научи, — сказал он, сплюнул на пол и сделал еще несколько шагов. — Но если ты опять обманешь…
— Сейчас! — крикнула Рамуте, и пленники со всех сторон набросились на мужчину.
Катя ударила Дмитрия под колени, Тоша, как договаривались, повис на его плече, Рамуте что было сил огрела психа кулаком по лицу.
Дмитрий взвыл.
— Еще! Пинай! Бей-бей, его! Вместе! — скомандовала Рамуте и с размаху, как по футбольному мячу, ударила упавшего в пах.
Дмитрий застонал.
— Не дай ему выползти! — кричала Рамуте. — Целься в голову! Его нужно вырубить!
Дмитрий схватил Тошу за ногу, выкрутил ее и отпихнул мальчика к стене. Зарычал, притянул к себе Катю и укусил ее за руку. Он отполз, извиваясь и отряхиваясь, будто угодил в муравейник.
— Ат! Ат! Вы! Ты! Ах ты! Ты сдохнешь! Ты! Сейчас ты сдохнешь! Я тебя накажу! — он взвыл, подбежал и включил компьютер.
Дмитрий достал микрофон, посмотрел на пленников и бросил его на стол. Ему не нужно записывать. Все, что нужно, его ненаглядная услышит и так.
Провал. Неудача. Рамуте села к стене, словив на себе испуганный взгляд Любови Андреевны.
Дмитрий взял нож.
— Встать! Рами, встать! — приказал он Рамуте, ударил ее и поднял на ноги.
Он привязал Рамуте к столу на колесиках. Он не будет перекладывать на платформу, не станет нарезать пластинку. Будет достаточно искренних извинений.
— И, ат, язык.
— Что?
Дмитрий улыбнулся.
— Это из-за тебя, Рами. Ты обманула. Любовь не рада. И ты, ат, напала на меня. Я тебя накажу.
— Дмитрий, мы же с тобой в одной лодке.
Он покачал головой.
— Нет. Вы принесете извинения. Ты первая.
Дмитрий провел ножом вдоль швов, срезая одежду Рамуте.
— Дмитрий, остановись. Стой. Выслушай меня, пожалуйста. Не надо этого делать.
Рамуте вспомнила, что не должна была просить его о чем-либо, не должна была занимать «слабую» позицию.
«Запишите следующий пункт, — так говорил профессор. — Чтобы не стать жертвой, нельзя проявлять признаки жертвы».
— Дмитрий, ха-ха-ха, да мне плевать на тебя. Ха-ха-ха, — речь Рамуте звучала неправдоподобно.
— Выбирай слова. Ат, это твои последние слова, так что лучше думай, что сказать.
Он взял с верстака щипцы.
— Теперь, ат, извинись перед Любовью Андреевной. Расскажи нам, как тебе жаль, что ты обидела ее.
— Иди в задницу, урод.
— Скажи, что должна, и мне не придется тебя ранить.
Тоша сквозь слезы смотрел на красивую обнаженную женщину. В другой ситуации он бы руку отдал, чтобы увидеть ее грудь, но теперь мальчик был не рад. Он молился, чтобы все закончилось. Он молился, чтобы монстр испарился, чтобы и Рамуте, и Катя, и Любовь Андреевна выжили.
Чтобы он сам выжил.
Глава 31
— Окей, и чего это меня никто не встречает? — Роберт прошел по отделению, заглядывая в каждый кабинет. — Где Федя? Где все?
— На задержание выезжают.
Роберт выглянул в окно, увидел мигалки и побежал на парковку.
— Окей-окей. Кажется, я вовремя, — усмехнулся он. — Сейчас всех задержим.
Он сел на переднее сиденье.
— Окей, что возимся? Вперед! Поехали-поехали! — скомандовал он, и машина отъехала.
Роберт проверил часы, шагомер показал, что он прошел пять тысяч восемьсот шагов.
«Окей. Вот и славненько», — отметил он. Его план ходить шесть тысяч шагов в день практически реализован.
Федор бросил мотоцикл. По такой дороге дальше ему не проехать. Он выхватил пистолет и побежал к коровнику. Мычание слилось в монотонный гул.
Он проверил свинарник, коровник, но не нашел людей. В отчаянии он стал кричать и звать Рамуте.
— Рами! Рамуте, отзовись!
Никто не отозвался.
Федор забежал за угол, проверил за зданием — ничего. Он сел у стены и закурил.
«Все пропало. Я не справился, — корил он себя. — Подвел тебя, Рами. Прости».
У него затряслись руки. Федор выронил пистолет, наклонился поднять его и увидел узенькую полоску света из-под двери крохотной пристройки.
Федор выбил дверь, забежал внутрь и чуть не повалился с крутых ступенек.
Федор спустился вниз.
— Теперь, ат, ат, покажи язычок. Скажи «а».
Дмитрий стоял над столом со щипцами и ножом в руке и уговаривал Рамуте открыть рот.
— Стоять! — заорал Федор. — Руки вверх, урод! Отойди от стола! Живо в сторону!
Дмитрий дернулся, замахнулся щипцами, чтобы убить Рамуте. Федор выстрелил дважды. Он бежал, продолжая стрелять. Пули попали в спину Дмитрию, он выгнулся, заскулил и упал.
— Рами! Рами, ты цела?
Рамуте расплакалась.
Она не могла произнести ни звука. Она лежала, слушала, как колотится ее сердце, как мычат коровы, как где-то вдалеке воют полицейские сирены.
— Рами, родная моя. Все хорошо. Я успел. Успел, — шептал Федор, суетливо отвязывая Рамуте.
Федор дал ей покрывало.
Рамуте села на край стола. Вытерла слезы и посмотрела на Дмитрия, лежащего на полу и хватающего ртом воздух.
— У-у-у, падла! — сказала Рамуте и пнула Дмитрия. — Урод! Конец твоей Лале! Сегодня же котлет нажарю, так и знай!
Глава 32
— Окей-окей, все под контролем! Полиция, — сообщил Роберт, спускаясь в подвал. — Теперь все в безопасности, я на месте.
Он посветил фонариком на и без того освещенные стены, развязал Любовь Андреевну и принял гордую позу.
— Окей, всем внимание! Слушать сюда! Сохраняем спокойствие, без суеты. Поднимаемся к выходу, вас там встретят.
Роберт показал на ступеньки, будто кроме него больше никто не знал, где выход, и подошел к Федору.
— Роберт прибыл, — торжественно сообщил он и поправил плед на Рамуте.
— Здравия желаю, — ответил Федор и поднял Рамуте на руки.
— Вижу, все целы. Окей, так держать, — сказал Роберт и показал Федору, как правильно держать девушку. — Чего смотрите? Соскучились по мне? Окей, не хмурьтесь, понимаю, у всех нервы, не до шуток. Но все уже позади, все теперь будет хорошо, я же успел.