— Быстро по коням и прочь отсюда! — скомандовал Олд Шеттерхэнд. — Поговорим позже.
Они вскочили на животных и поначалу медленно направили их из деревни, скрываясь за хижинами и вигвамами. Но на выходе их заметили часовые, которые стояли также и вокруг лагеря. Индейцы издали боевой клич и выстрелили по убегавшим. Белые тотчас пришпорили коней, погнав их галопом. Озираясь, они увидели, что крики и выстрелы часовых привлекли внимание остальных. Краснокожие полились ручьями между палаток и, оказавшись снаружи, послали вслед убегающим сатанинский вой, отразившийся в горах многократным эхом.
Охотники мчались галопом напрямик через равнину к тому месту, где вода со скал низвергалась в озеро. Олд Шеттерхэнд знал местность достаточно хорошо, чтобы предположить, что долина этого ручья являлась лучшим путем для их бегства. Он был убежден, что юта тотчас вышлют погоню, а следовательно, должен был вести людей по такой местности, где краснокожие испытывали бы большие затруднения, идя по их следу.
Глава тринадцатая. БЛАГОРОДСТВО ОЛД ШЕТТЕРХЭНДА
В то утро вверх по течению ручья, вдоль которого накануне вечером следовали воины юта со своими пленниками, скакала группа всадников. Во главе находились Олд Файерхэнд с Теткой Дроллом, за ними ехали Горбатый Билл и Дядя Шомпол с английским лордом — в общем, это были те белые, которые пережили описанные приключения близ Хвоста Орла и теперь держали путь в горы, к Серебряному озеру. В Денвере к ним присоединился инженер Батлер со своей дочерью Эллен. Он отправился туда прямо с фермы своего брата, ибо не хотел лишний раз подвергать свое дитя опасности встретиться с трампами. Девочка, никак не желавшая расставаться с отцом и отправившаяся в глушь вместе с ним, сидела в паланкине, который несли два маленьких, но выносливых индейских пони.
Виннету нигде не было видно — он отправился далеко вперед как разведчик, с чьими обязанностями вряд ли кто мог справиться лучше. Случайно указанный им и Олд Файерхэндом путь вывел группу к лесу, а позже — и на прогалину, где Олд Шеттерхэнда и его спутников схватили юта. Оба предводителя были опытными и достаточно проницательными, чтобы прочитать следы; по отпечаткам они поняли, что белых взяли в плен индейцы, и тотчас были готовы идти по следу, чтобы прийти к ним на помощь.
Они не догадывались, что юта вырыли топор войны. Как Виннету, так и Олд Файерхэнд состояли с ними в давней дружбе; они были убеждены, что найдут у юта дружеский прием и смогут замолвить за пленных словечко.
Они не ведали, где краснокожие разбили лагерь, но хорошо знали, что озеро и его окрестности великолепно подходили под стоянку, и думали найти юта там. Несмотря на предполагаемый дружеский прием, не в обычаях Запада было появляться прежде, чем произвести наблюдение. Поэтому Виннету снова поскакал вперед, чтобы разведать обстановку. А теперь, когда группа достигла места, где берега потока расходились в стороны, образовывая равнину, апач вернулся. Он прискакал галопом и уже издалека махнул, чтобы остальные остановились. Это было дурным знаком, поэтому Олд Файерхэнд сразу, как только Виннету приблизился, спросил:
— Мой брат хочет предупредить нас. Он видел юта?
— Я видел их и их лагерь.
— Виннету не показался им?
— Нет — они вырыли топор войны.
— Откуда узнал об этом вождь апачей?
— Их собралось очень много, и все они были в боевой раскраске. Красные воины объединяются в таком количестве только в период войны или большой охоты. Сейчас не время перехода бизоньих стад, а значит, это может быть лишь топор битвы!
— Сколько их?
— Виннету не смог точно сосчитать. У озера собралось около трех сотен, но и в палатках тоже есть люди.
— У озера? Так много? Что они там делают? Может, гонят рыбу?
— Нет. Когда гонят рыбу, люди движутся вперед, но эти стояли и спокойно наблюдали за водой.
— Дьявольщина! Должно быть, они бросили в воду белых, чтобы утопить их.
Предположение Олд Файерхэнда не было далеким от истины, поскольку апач наблюдал за юта как раз в тот момент, когда начинался поединок в воде между Дэви и Красной Рыбой.
— Нет, это состязание в плавании, цена которого — жизнь, — произнес Виннету так уверенно, будто находился у озера среди краснокожих и все видел собственными глазами.
— У тебя есть основания так предполагать?
— Да. Виннету знает обычаи красных братьев, и Олд Файерхэнд также хорошо знаком с ними, а потому согласится со мной. Юта в боевой раскраске, а значит, считали пойманных белых врагами. Бледнолицые должны умереть. Но красный человек не позволит врагу умереть быстрой смертью, он будет медленно его мучить: он не бросит его в воду и не утопит, а выставит превосходящего по силам противника, в состязании с которым он должен бороться за свою жизнь. Поскольку противник всегда плавает лучше бледнолицего, белый, безусловно, погибнет. Ему разрешают плыть, чтобы только продлить мучения и страх перед смертью.
— Верно, и я, стало быть, держусь твоего мнения. Сначала мы насчитали следы лишь четырех белых, потом — еще двух, итого — шесть. Все они плавать вряд ли будут, но каждого заставят бороться за свою жизнь каким-нибудь другим способом. Нам надо поторопиться, чтобы их спасти.
— Если мой белый брат сделает это, он только поспешит в лапы собственной смерти.
— Ну, можно рискнуть. Я полагаюсь на то, что никогда не враждовал с юта.
— На это не стоит полагаться. Если они вырыли против белых топор войны, лучшие их друзья станут злейшими врагами — они не пощадят и тебя!
— Но вожди защитят меня.
— Нет. Юта неискренни, и ни один вождь этого народа не сможет повлиять на своих воинов, чтобы спасти тебя. Мы не должны показываться им на глаза.
— Но ведь ты можешь идти к ним!
— Нет, ибо не знаю — вырыли ли они топор войны против других индейских народов.
— Тогда эти шестеро белых погибнут!
— Пусть мой брат не думает об этом. У меня есть два основания, чтобы возразить ему.
— Ну, первое?
— Во-первых, я уже говорил — пленники красных людей будут умирать медленно, все начнется не ранее утра, и у нас есть еще время следить за лагерем. Может быть, мы узнаем больше, чем знаем теперь, и тогда нам будет легче принять решение.
— А второе?
Лицо апача вдруг приобрело лукавое выражение:
— Во-вторых, среди бледнолицых находится один человек. Он не позволит просто так убить своих.
— Кто?
— Олд Шеттерхэнд.
— Что? — вскрикнул охотник. — Олд Шеттерхэнд, с которым ты хочешь встретиться на той стороне, у Серебряного озера? И он уже здесь?
— Олд Шеттерхэнд точен, как солнце или звезды на небе.
— Ты его видел?
— Нет.
— Как же ты можешь утверждать, что он здесь?
— Я знал об этом еще вчера.
— И не сказал мне?
— Иногда лучше промолчать, чем открывать уста. Если бы я вчера сказал, чье ружье стреляло на поляне, вы бы разволновались и поспешили бы вперед.
— Его ружье стреляло на поляне? Откуда ты знаешь?
— Когда мы обследовали лесную опушку и траву просеки, я нашел деревце с отверстиями от пуль. Пули были выпущены из штуцера Олд Шеттерхэнда — это я знаю точно. Он хотел напугать красных людей, и теперь они действительно боятся его ружья.
— Если бы ты показал мне деревце! Хм! Раз Олд Шеттерхэнд среди белых — им, конечно, нечего бояться. Я хорошо знаю его и то, какое глубокое уважение питают к нему краснокожие. Что мы будем делать? Что предложит мой брат?
— Мои друзья последуют за мной. При этом они будут идти один за одним, чтобы юта, если обнаружат наши следы, не смогли сосчитать, сколько нас. Хуг!
Виннету повернул коня направо и поскакал дальше, не спрашивая, согласен ли с ним Олд Файерхэнд, и не проверяя, следует ли кто-либо за ним.
Берега ручья, как уже говорилось, расходились, а окаймлявшие равнину озера холмы стали подниматься все выше. Равнина казалась голой, но холмы поросли лесом, который сбегал до самых их подножий и переходил потом в полосу редких кустов. Ища укрытия среди этих кустов и деревьев, Виннету следовал по правой стороне большого холма, ограничивающего северную часть равнины и упирающегося дальше, на западе, в горный массив, чьи воды питали озеро.
Таким образом, белые объехали равнину с востока на запад, добрались до ручья и оказались на удалении ста шагов от озера под раскидистыми деревьями, откуда могли хорошо просматривать лагерь. Там они спешились. Всадники не стали привязывать лошадей — каждый держал своего зверя на поводу. Виннету сразу исчез, чтобы осмотреть окрестности. Очень скоро он вернулся и сообщил, что ничего подозрительного не обнаружил. Ни один юта сегодня не подходил сюда. Лишь теперь люди привязали животных, разбив лагерь на мягком мху. Место было подходящим, ибо позволяло тайно, да еще и уютно расположившись, наблюдать за индейцами.
Они увидели юта и двух мужчин, которые удалялись от них и что есть мочи мчались на юг. Олд Файерхэнд вытащил подзорную трубу, взглянул в нее и едва не вскрикнул:
— Состязание в беге между краснокожим и белым! Юта уже далеко впереди и должен победить. Белый — весьма тщедушный малый.
Он подал трубу апачу. Едва тот взглянул на маленького человечка, сразу воскликнул:
— Уфф! Это Хромой Френк! Этот маленький герой, должно быть, бежит, борясь за свою жизнь, но не может опередить краснокожего.
— Хромой Френк, о котором ты нам рассказывал? — возбужденно спросил Олд Файерхэнд. — Мы не имеем права сидеть сложа руки, мы должны принять решение!
— Не сейчас, — заметил апач. — Пока Олд Шеттерхэнд с ним, опасность невелика.
Деревья росли так, что не позволяли обозревать всю округу. Оба бегуна исчезли с правой стороны, и теперь наблюдатели ждали их возвращения. Естественно, они были убеждены, что краснокожий появится первым. Каково было их удивление, когда вместо него совершенно спокойно и неторопливо выплыл малыш, будто он находился на прогулке.
— Френк первый! — воскликнул Олд Файерхэнд. — Как это ему удалось?