– Зачем же нам курить с тобой, если мы и так братья! Пусть Сэм Хокенс считает, что мы уже выкурили трубку за всех.
– Как знаешь! Но тогда мы, белые, поступим по своему разумению, и тебе не удастся победить апачей.
– Хочешь их предупредить? – повысил голос Тангуа, грозно сверкнув очами.
– Нет, этого я не сделаю, потому что они наши враги и жаждут нашей смерти. Но я не скажу тебе, как лучше их поймать!
– Для этого ты мне не нужен. Я сам сделаю это.
– Ого! Тебе известно, когда и откуда они придут и где мы на них наткнемся?
– Я могу все это узнать, если вышлю им навстречу разведчиков.
– Ты этого не сделаешь, потому что знаешь, что апачи быстро обнаружат следы твоих людей и приготовятся к сражению. Они будут делать каждый шаг с величайшей осторожностью. Неизвестно еще, удастся ли тебе вообще захватить их! По тому плану, что я хотел предложить, вы могли бы неожиданно их окружить и захватить в плен, если не ошибаюсь…
Я заметил, что слова Сэма легли на благодатную почву. После короткого раздумья Тангуа заявил:
– Я поговорю со своими воинами.
Он тотчас направился к Бао, пригласил жестом еще нескольких краснокожих, и мы увидели, что они начали совещаться.
– Устроенный им совет как раз и доказывает его двуличие. Он что-то замышлял против нас! – с уверенностью сказал Сэм.
– Это подло с его стороны! Вы же его друг и ничего дурного ему не сделали, – удивленно произнес я.
– Друг? Что вы называете другом у кайова? Это ведь настоящие мошенники и убийцы, живущие грабежом! Ты им друг, пока есть что с тебя взять. У нас несколько фургонов с припасами и всевозможными другими, ценными с точки зрения индейцев, вещами. Думаете, Бао здесь зря тратил время? Его люди донесли Тангуа обо всем, что тут засекли, и с того момента вождь кайова решил разграбить наш лагерь.
– Ну и? Что дальше?
– Дальше? Хм… думаю, нам больше нечего опасаться.
– Хотелось бы верить!
– Вероятно, так и будет! Я знаю этих людей! Мне пришла в голову удачная мысль уверить этого разбойника, что у нас в повозке имеется чуть ли не «адская машина»! Иначе все, что там находилось, было бы уже его добычей! Надеюсь, его испуг и в дальнейшем принесет нам известную пользу. На всякий случай я суну себе в карман банку из-под сардин и намекну, что в ней лежит динамит. У вас ведь тоже есть такая банка с вашим дневником. При случае воспользуйтесь ею!
– Надеюсь, это окажет действие. А что скажете по поводу трубки мира?
– Сначала у них определенно было решение не курить ее, но теперь, мне кажется, вся эта банда одумалась. Мой веский аргумент убедил вождя, то же самое произойдет и с остальными кайова. Однако доверять им ни в коем случае нельзя!
– Вот видите, Сэм, позавчера я был отчасти прав. Вы хотели осуществить свой план с помощью кайова, а добились того, что мы теперь у них в руках! Мне крайне любопытно узнать, что из всего этого получится!
– Именно то, чего я жду и предвижу. Можете не сомневаться! Правда, Тангуа собирался нас ограбить и уже без нас устроить прием апачам. Но теперь-то он понял, что апачи слишком хитры, чтобы дать себя схватить и прикончить. Без нас кайова апачей в ловушку не заманят. Мескалеро не слепые куры… Стойте! Они кончили совещаться, Тангуа идет сюда, значит дело сейчас решится.
Вождь еще не успел приблизиться, а о принятом решении можно было догадаться, поскольку сразу же, после нескольких окриков Бао, окружавшее нас кольцо краснокожих распалось и всадники спешились. Оцепление было снято.
– Я поговорил с воинами, – объявил Тангуа с менее мрачным лицом, нежели прежде, – они согласны со мной. Я готов выкурить трубку мира со своим братом Сэмом. Она будет иметь силу для всех.
– Я ожидал это, поскольку ты не только храбрый, но и умный человек. Пусть воины кайова сядут полукругом, и мы все разделим дым мира и дружбы.
Итак, Тангуа и Сэм выкурили трубку мира, соблюдая все полагающиеся при этом церемонии. Затем белые обошли всех краснокожих и каждому пожали руку. Мы могли надеяться, что, по крайней мере в ближайшие дни, кайова не будут таить против нас злого умысла. Но лишь надеяться, ибо никто не знал, что на самом деле станут они замышлять в дальнейшем.
У нас принято говорить «выкурить трубку мира». Индейцы, по их признаниям, не курят табак, а «пьют дым». Дело в том, что краснокожий во время церемонии непрерывно всасывает дым, после чего выпускает его малыми порциями.
О том, как высоко почитается этот ритуал среди индейцев, говорит, например, тот факт, что на всех диалектах апачей слово «трубка» обязательно сочетается со словом «вождь», которое звучит как «натан». Трубка у апачей обозначается выражением «натан-тсе», и «тсе» можно перевести как «камень». Основным элементом трубки считается ее чашечка, которую делают обычно из священной глины, собранной в каменоломнях Дакоты.
После достижения относительного взаимопонимания Тангуа потребовал созвать большой совет с участием всех белых и краснокожих. Это обстоятельство мешало работе, которую следовало бы закончить как можно скорее, ведь известно, что совет у краснокожих может затянуться до бесконечности. Я попросил Сэма поговорить с вождем и перенести сборище на вечер, на что Хокенс ответил:
– Тангуа действует как благородный индсмен не по своей воле. Апачей, скорее всего, придется ждать долго, поэтому он требует созвать совет, чтобы обсудить мой план. Потом они тут собираются пировать, если не ошибаюсь. Продуктов у нас хватит, да и кайова привезли пеммикан на вьючных лошадях. К счастью, Тангуа согласился, чтобы в совете участвовали лишь я, Дик Стоун и Уилл Паркер. Так что вы можете приступить к работе.
– Значит, можем? Он разрешил? Сейчас я им покажу, кто здесь решает! – взорвался вдруг я, удивившись своей решимости.
– Не валяйте дурака, сэр! Сделайте вид, что ничего не произошло. Их нельзя злить, если мы хотим, чтобы все кончилось нормально.
– Но мне надо присутствовать на совете.
– Это лишнее.
– Не думаю. Мне необходимо знать о принятых решениях.
– Вы о них узнаете.
– А если я с ними не соглашусь?
– Не согласитесь? – Сэм прищурил свои и без того маленькие глазки. – Что за гринхорн! Вы в самом деле собираетесь утверждать решения, принятые Сэмом Хокенсом? Может, мне спросить у вас, когда мне постричь ногти или почистить сапоги?
– Не надо утрировать, Сэм! Мне всего лишь нужно знать, что жизни Виннету и его отца ничто не угрожает.
– Положитесь на старого Сэма. Даю вам слово, с ними ничего не случится. Вы удовлетворены?
– Вашего слова достаточно.
– Приступайте к работе и не беспокойтесь. Все будет хорошо!
Мне пришлось смириться. Конечно, и угроза нападения апачей, и соседство с кайова не сулили ничего хорошего. Однако, закончив съемку местности до появления апачей, мы могли быстро убраться отсюда, сохранив и жизнь, и полученные материалы.
Итак, мы с усердием принялись за межевание. В этот раз Банкрофт и его подчиненные напрягали все силы, поэтому мы продвигались вперед очень быстро. У меня, собственно, работы не убавилось. Я не только измерял, но и вел книги, изготовлял чертежи, которые делал в двойном экземпляре. Один получал главный инженер, а копию я оставлял на всякий случай себе. Кто знает, что будет завтра? Возможно, эта предосторожность была не лишней.
Злополучный совет затянулся до вечера и завершился как раз к нашему возвращению. Кайова пребывали в превосходном настроении, потому что Сэм угостил их остатками бренди из нашего бочонка. Просить на это разрешения у Рэтлера Сэму и в голову не пришло. В лагере запалили несколько костров, вокруг них сидели довольные краснокожие. Рядом паслись лошади, а чуть дальше, где-то во тьме, охраняли лагерь расставленные вождем воины.
Я подсел к Сэму и его неразлучным товарищам, Паркеру и Стоуну. За ужином я с интересом разглядывал лагерь, который для меня, новичка, представлял довольно необычный вид. Чувствовалось, что дело шло к войне. Кругом – свирепые бронзовые лица людей, не способных на жалость и великодушие. Нашего бренди хватило каждому индейцу на пять-шесть глотков, поэтому никто не опьянел, однако «огненная вода» сделала свое дело: повсюду велись слишком уж громкие, оживленные разговоры.
Я сразу осведомился у Сэма о решениях, принятых на совете.
– Можете быть довольны, – заявил он, – вашим любимчикам не причинят никакого вреда.
– А если они будут сопротивляться?
– До этого не дойдет: их схватят и свяжут прежде, чем они поймут, что случилось!
– Ого! Как вы себе все это представляете, дорогой Сэм?
– Очень просто. Апачи придут сюда по определенной дороге. Догадываетесь, сэр, по какой именно?
– Разумеется! Прежде всего они явятся на ту стоянку, где встретились с нами, а потом направятся по нашим следам.
– Совершенно верно. Итак, во-первых, направление, откуда их следует ожидать, нам уже известно. Во-вторых, нам необходимо выяснить время их прихода.
– Это мы могли бы узнать только после разведки местности, – заметил я, – о которой вы и слышать не желаете. Вы считаете, что следы лазутчиков могут нас выдать.
– Краснокожих лазутчиков! Заметьте, сэр, только краснокожих! То, что мы здесь находимся, апачи отлично знают, и следы белого разведчика не вызовут у них никакого подозрения. А если они обнаружат следы индейцев?
– Полагаете, нам надо послать навстречу апачам не краснокожих, а белых разведчиков?
– Безусловно! Но не многих, а одного.
– Не маловато ли?
– Самое оно! Есть один парень, на которого вполне можно положиться! Его зовут Сэм Хокенс, если не ошибаюсь… Знаете его, сэр?
– Еще бы! – кивнул я с улыбкой. – Если он возьмется за дело, то не даст провести себя апачам!
– Провести не проведут, зато увидят!
– Как? Они должны вас увидеть? А если убьют?
– И не подумают даже! Апачи слишком умны! Я специально устрою, чтобы они меня увидели, но не догадались о подмоге. Увидев меня спокойно разгуливающим у них на виду, они решат, что мы чувствуем себя как у Христа за пазухой. Они мне все равно ничего не сделают, чтобы не возбуждать у нас подозрений, если я вдруг не вернусь в лагерь. Они будут уверены, что я все равно никуда от них не денусь.