– Отлично!
– Охотно верю, заметно по вашей физии. Откормили вас, как «мартинского гуся»[31]. Как ваша рана?
– Терпимо. Разговаривать могу, как слышите. Опухоль во рту тоже скоро пройдет.
– Пройдет, пройдет, и следа не останется, как, впрочем, и от нас – разве что пепел. Надеяться нам не на что, но у меня такое чувство, будто последний день еще не настал. У меня какое-то странное ощущение, что краснокожие нам сегодня не опасны.
– Что ж, вполне возможно. Я не потерял надежду и даже готов держать пари, что сегодня вечером мы будем свободны!
– Только гринхорн может нести такую чушь! Буду благодарить Бога, если вообще доживу до вечера!
– Дорогой Сэм! Неужели вы до сих пор не убедились, что я не такой уж гринхорн?
– Вы говорите загадками… Что-то придумали?
– Конечно.
– Когда?
– Вечером того дня, когда сбежали Виннету и его отец.
– Ну, значит, сейчас вашей выдумке грош цена, не могли же вы тогда предвидеть наше столь приятное обслуживание у апачей. Так что́ вы имеете в виду?
– Прядь волос.
– Прядь волос? – удивился Сэм. – С вами все в порядке? Нет, вы, похоже, еще не поправились!
– Все в норме.
– При чем тогда прядь волос? Драгоценная прядь вашей возлюбленной, которую сейчас, под угрозой смерти, вы пожертвуете апачам?
– Это волосы мужчины, Сэм.
Бросив на меня взгляд, полный сострадания, старик покачал головой и сказал:
– Сдается мне, у вас не все дома. Не иначе осложнение после болезни. Значит, прядь, если не ошибаюсь, находится на вашей голове, а не в кармане? Но я все равно не понимаю, как она спасет нас!
– Зато я понимаю, этого достаточно. Слушайте внимательно, еще до начала пыток меня отвяжут от проклятого столба.
– Для чего, собственно?
– Мне придется плыть.
– Куда? – Сэм смотрел на меня, как психиатр на пациента. – Да кто вам это сказал?
– Виннету.
– И когда ваш заплыв?
– Прямо сейчас.
– Великолепно! Раз Виннету это сказал, значит вам действительно дадут возможность бороться за жизнь. Проблеск надежды среди туч и для нас. Может, еще не все потеряно?
– Конечно! Будем бороться и спасем наши жизни.
– Я не столь самоуверен, к тому же в отличие от вас мне кое-что довелось слышать об изощренных пытках, какие придумывают индейцы. Но мне известны случаи, когда белые добивались свободы. Вы учились плавать, сэр?
– Да.
– И научились?
– Думаю, не уступлю краснокожему.
– Что за самомнение! Они плавают как рыбы.
– А я как выдра, которая охотится на рыб. А вы? Знаете вы, например, как плавают стоя?
– Да, приходилось слышать.
– А вы сами умеете так плавать?
– Нет, даже не видел.
– Сегодня, может быть, увидите. Если испытание будет заключаться в плавании – я выиграю!
– Удачи, сэр! Надеюсь, и нам предоставят такую возможность. А то ужасное пекло! Это все же значительно приятнее, нежели жариться у столба.
Нам никто не мешал разговаривать, ибо Виннету, не обращая на нас внимания, стоял в стороне со своим отцом и вождем кайова Тангуа. Остальные апачи, сопровождавшие меня к месту казни, были заняты наведением порядка в окружавшей нас толпе.
В центре ее сидели дети, за ними – женщины и девушки. Там же находилась и Ншо-Чи, которая – я заметил это – почти не сводила с меня глаз. Далее располагались юноши и, наконец, взрослые воины.
Вскоре Инчу-Чуна поднял руки и заговорил так громко, чтобы все могли его услышать:
– Мои краснокожие братья, сестры и дети, а также воины племени кайова! Все вы должны услышать то, что я вам скажу!
Вождь апачей сделал паузу и, когда окончательно убедился, что внимание всех направлено только на него, продолжил:
– Бледнолицые – враги краснокожих. Лишь немногие из них смотрят на нас дружеским взглядом. Благороднейший из этих немногочисленных белых пришел к народу апачей, чтобы стать другом и отцом. Поэтому мы ему дали имя Клеки-Петра, Белый Отец. Мои братья и сестры, все вы хорошо знали и любили его! Пусть они подтвердят мне это!
– Хуг! Хуг! Хуг! – послышалось в ответ со всех сторон.
Инчу-Чуна продолжал:
– Клеки-Петра научил нас всему, чего мы не знали. Он рассказал нам о вере белых и о Великом Духе, создателе всех людей. Великий Дух повелел, чтобы красные и белые люди стали братьями и полюбили друг друга. Но белые ослушались его воли и не принесли нам любви! Пусть мои братья и сестры подтвердят это!
– Хуг! – прозвучало в ответ единым хором.
– Вместо этого они пришли отнять у нас нашу землю и уничтожить нас. Им это удалось, потому что сейчас они сильнее! В тех местах, где паслись бизоны и мустанги, выросли их большие города; оттуда исходит все то зло, что является к нам. Там, где когда-то красный охотник бродил по лесам и прериям, сегодня бежит Огненный Конь, перевозящий толпы наших врагов. И когда красный человек вынужденно отступает на выделенную ему территорию и пытается выжить уже не на земле своих предков, где он просто хочет умереть, бледнолицые следуют за ним по пятам, продолжая дальше тянуть дороги для Огненного Коня. Мы встретили таких бледнолицых и поговорили с ними мирно. Мы сказали им, что это наша земля и им здесь ничего не принадлежит. Они не смогли нам возразить и доказать обратное. Но когда мы потребовали покинуть нашу землю и не выпускать Огненного Коня в наши пастбища, они отказались и застрелили Клеки-Петру, которого мы любили и почитали. Пусть мои братья и сестры подтвердят мои слова!
– Хуг! – снова прозвучало громкое и единодушное подтверждение.
– Мы привезли сюда тело убитого, чтобы сохранить его до наступления дня отмщения. И этот день настал! Сегодня Клеки-Петра должен быть похоронен вместе с тем, кто его убил. Также мы привезли тех, кто был вместе с убийцей, когда тот совершал свое подлое дело. Они – его друзья и товарищи, которые хотели отдать нас в руки кайова. Так думаем мы, но они все это отрицают. Если бы они были краснокожими, то всего того, что мы о них знаем, было бы вполне достаточно, чтобы поставить их всех к столбам пыток. Но мы хотим следовать учению нашего Клеки-Петры и быть справедливыми судьями. Поскольку они не признают, что были нашими врагами, мы вынуждены допросить их, после чего их судьба будет зависеть от того, что мы узнаем. Пусть мои братья и сестры дадут свое согласие!
– Хуг!
– Эй, сэр, послушайте! Звучит для нас не так плохо, – подал голос Сэм. – Похоже, они хотят поговорить с нами. Надеюсь, нам удастся доказать свою невиновность. Я как следует займусь просвещением этих ребят, чтобы они наконец поняли все как надо!
– Сэм, к сожалению, это не удастся, – заметил я.
– Но почему? Думаете, я не умею говорить?
– О, говорить вы умеете и, похоже, научились этому гораздо раньше, чем ходить. Но мы здесь уже шесть недель, а вам до сих пор не удалось изменить их точку зрения.
– Но и вам тоже, сэр!
– Согласен, Сэм. Но только потому, что поначалу я вообще не мог ворочать языком, а когда смог, мне не с кем было поговорить, кроме сестры Виннету. Понятно, что у меня совершенно не было возможности что-либо сделать.
– А сейчас она появилась? – скривил ехидную мину Сэм. – Вы пока еще зеленый гринхорн, опыта в подобных делах не имеющий. Конечно, чего скрывать, вы обладаете огромной силой, но сейчас речь идет совершенно о другом! Прежде всего – о хитрости и изобретательности, которые напрочь у вас отсутствуют. А посему позвольте мне взять на себя дальнейшую нашу защиту и оборону!
– Тогда, Сэм, желаю вам успеха! Надеюсь, удача будет вам сопутствовать.
– Не сомневайтесь!
Нашему разговору никто не мешал, поскольку апачи готовились к предстоящему допросу. Инчу-Чуна и Виннету тем временем переговаривались с Тангуа, поглядывая в мою сторону. По виду Тангуа было ясно, что он старается изо всех сил опорочить нас, наверняка врет напропалую.
Спустя некоторое время все трое подошли ближе. Апачи встали справа, Тангуа – слева от меня. На этот раз Инчу-Чуна обратился к нам:
– У вас есть право защищаться, но вы должны сказать правду. Отвечайте на вопросы! Вы из той группы белых, которые строили новую дорогу для Огненного Коня?
– Да, – торопливо ответил Хокенс, – но мы трое не прокладывали дорогу, а были наняты для охраны. А этот молодой человек, которого прозвали Шеттерхэнд…
– Замолчи! – Вождь оборвал Сэма на полуслове. – Отвечай только на вопросы. Если будешь говорить больше, я прикажу тебя высечь так, что лопнет вся твоя кожа! Итак, вы из той группы бледнолицых. И вы втроем защищали этих людей?
– Да.
– Значит, вы хуже их, потому что защитники воров и грабителей заслуживают двойного наказания. Рэтлер, убийца, был вместе с вами?
– Да, но мы не были друзьями и…
– Молчи, собака! – в гневе крикнул Инчу-Чуна. – Ты должен говорить только то, что я хочу знать, и ничего больше. Ты знаешь законы Запада?
– Да.
– Чем карают конокрада?
– Смертью.
– Что стоит дороже: лошадь или огромная земля, на которой живут апачи?
Сэм счел за лучшее промолчать.
– Говори, не то прикажу высечь тебя до крови!
Сэм буркнул:
– Ну и высеки! Сэма Хокенса никто не заставит говорить, когда он не хочет!
Тут я не выдержал:
– Говорите, Сэм, так будет лучше!
– Ладно уж, сэр, только ради вас. Но я все равно другого мнения.
– Итак, что стоит дороже: лошадь или земля? – повторил вопрос вождь.
– Земля.
– Значит, тот, кто отбирает землю, заслуживает смерти. К тому же вы спутники человека, который убил Клеки-Петру. Это усугубляет вину. Воров мы бы просто застрелили, но вы еще и убийцы, поэтому перед смертью вас будут пытать. Но это не полный перечень ваших злодеяний. Вы предали нас кайова?
– Нет.
– Это ложь!
– Я не лгу!
– Вы ехали за нами, когда мы покинули ваш лагерь?
– Да.
– Значит, вы поступили как враги апачей.
– Нет. Вы нам угрожали, поэтому, как раз по законам Запада, мы должны были убедиться, ушли ли вы действительно, или нет. Вы могли укрыться и перестрелять нас всех до единого. Только поэтому мы поехали за вами.