«Знаю, кому-то может показаться, что это просто, — говорил себе Хрюка, — но далеко не каждый способен на такое».
Глава 2,в которой Тигер приходит в Лес и завтракает
Глубокой ночью Винни-Пух внезапно проснулся и прислушался. Потом вылез из постели, зажёг свечу и пересёк комнату, чтобы посмотреть, не лезет ли кто в буфет с мёдом. Никто не лез, Пух вернулся к кровати, задул свечу и вновь забрался под одеяло. И снова услышал шум.
— Это ты, Хрюка? — спросил он.
Хрюка не откликнулся.
— Заходи, Кристофер Робин, — пригласил Пух.
Кристофер Робин не вошёл.
— Расскажешь мне об этом завтра, Иа, — и Пух сладко зевнул.
Но шум не затихал.
— Ворра-ворра-ворра-ворра, — произнёс Незнамокто, и Пух понял, что ему уже не уснуть.
«Что ж это такое? — думал он. — В Лесу много разных шумов, но этот ни на что не похожий. Не рычание, и не мурлыкание, и не лай, это даже не те звуки, которые предшествуют прочтению стихов; видать, ворчит какой-то странный зверь. И ворчит у моей двери. Поэтому я должен встать и попросить его больше так не делать».
Пух опять вылез из кровати и открыл входную дверь.
— Привет! — поздоровался он на тот случай, что за дверью кто-то есть.
— Привет! — ответил ему Незнамокто.
— Ой! — воскликнул Пух. — Привет!
— Привет!
— А, ты, значит, здесь! — воскликнул Пух, — Привет!
— Привет, — ответил Странный Зверь, гадая, долго ли его будут приветствовать.
Пух уже собрался сказать «Привет», в четвёртый раз, но подумал, что приветов Странный Зверь получил предостаточно, а потому спросил: «Ты кто»?
— Я, — ответили ему.
— Ага, — кивнул Пух. — Тогда заходи.
Незнамокто вошёл, и при свете свечи они с Пухом оглядели друг друга.
— Я — Пух, — представился Винни.
— Я — Тигер, — представился Тигер.
— Понятно, — Пух впервые видел такого зверя. — А Кристофер Робин тебя знает?
— Конечно, знает, — ответил Тигер.
— Хорошо, — кивнул Пух. — Сейчас ночь, и это самое лучшее время для сна. А утром на завтрак мы будем есть мёд. Тигеры любят мёд?
— Они любят всё, — радостно сообщил ему Тигер. А новое имя ему очень даже приглянулось.
— Тогда им понравиться спать на полу, а я ложусь в кровать. Всеми делами займёмся утром. Спокойной ночи, — Пух забрался под одеяло и быстро заснул.
Проснувшись утром, он первым делом увидел Тигера, который сидел перед зеркалом и смотрел на своё отражение.
— Привет! — поздоровался Пух.
— Привет! — ответил Тигер. — Я нашёл такого же, как я, хотя мне казалось, что я — единственный и неповторимый.
Пух вылез из постели, начал объяснять, что такое зеркало, и уже подходил к самой интересной части, когда Тигер перебил его.
— Извини, но кто-то карабкается на твой стол, — и с очередным ворраворраворраворра он прыгнул на край скатерти, ухватил её, стянул на пол, замотался в неё, перекатился в другой конец комнаты, а потом, после отчаянной борьбы и возни высвободил голову и радостно спросил. — Я победил?
— Это моя скатерть, — пояснил Пух и начал разворачивать Тигера.
— А я всё гадал, что же это такое.
— Её застилают стол, а уж потом ставят на него всё остальное.
— Тогда почему она пыталась укусить меня, когда я отвернулся?
— Думаю, она не пыталась.
— Пыталась, — стоял на своём Тигер. — Просто не успела, я для неё слишком быстрый.
Пух вернул скатерть на прежнее место, поставил на неё большой горшок с мёдом, пригласил Тигера за стол, сел сам. Тигер, едва усевшись, набил полную пасть мёдом… и, слегка склонив голову, уставился в потолок, издавая изучающие, оценивающие и размыслительные (так что же это нам дали?) звуки… а потом решительно заявил: «Тигеры не любят мёд».
— Правда? — Пух попытался изобразить Печаль и Сожаление. — Я думал, они любят всё.
— Всё, кроме мёда, — уточнил Тигер.
Пух этому очень обрадовался и сказал Тигеру, что позавтракав, сразу отведёт его к домику Хрюки, чтобы тот мог попробовать жёлуди.
— Спасибо тебе, Пух, — поблагодарил его Тигер. — Жёлуди — это любимое лакомство тигеров.
И действительно, после завтрака они сразу отправились к Хрюке, и Пух объяснил Тигеру, что Хрюка — Очень Маленький Зверёк, который не любит, чтобы на него напрыгивали, и попросил, чтобы тот поначалу не напрыгивал на Хрюку. А Тигер, который прятался за деревьями и то и дело напрыгивал на тень Пуха, когда та на него не смотрела, сказал, что Тигеры напрыгивают только до завтрака, а съев несколько желудей становятся Тихими и Умиротворёнными. Тут они подошли к домику Хрюки и постучали в дверь.
— Привет, Пух, — поздоровался Хрюка.
— Привет, Хрюка. Это Тигер.
— Неужели? — Хрюка попятился за стол. — Вот уж не думал, что Тигеры такие большие.
— Они любят жёлуди, — сообщил Хрюке Пух, — потому-то мы и пришли к тебе. Бедный Тигер ещё не завтракал.
Хрюка пододвинул к Тигеру миску с желудями, сказал: «Угощайтесь», — а сам перебрался поближе к Пуху, рядом с которым сразу осмелел: «Так ты — Тигер? Очень интересно!» Последние слова он произнёс самым беззаботным тоном, а Тигер ему на это ничего не ответил, потому как набил пасть желудями.
— Р-р е ю уди, — наконец, выдавил он между громким хрумканьем.
Когда же Пух и Хрюка вместе спросили: «Чего?» — Тигер ответил: «Зните мя», — и на минуту выскочил за дверь.
А вернувшись решительно заявил: «Тигеры не любят жёлуди».
— Но ты говорил, что любишь всё, кроме мёда, — удивился Пух.
— Всё, кроме мёда и желудей, — уточнил Тигер.
— Понятно, — протянул Пух, а Хрюка очень обрадовался, услышав, что Тигеры не любят желудей, и спросил: «А как насчёт репейника?»
— Репейник Тигеры любят больше всего, — ответил ему Тигер.
И втроём они двинулись в путь. Шагали, шагали и шагали, пока не пришли в ту часть Леса, где пасся Иа.
— Привет, Иа, — поздоровался Пух. — Это Тигер.
— Ти… кто? — спросил Иа.
— Вот он, — хором объяснили Пух и Хрюка, а Тигер улыбался самой радостной улыбкой и молчал.
Иа обошёл Тигера по часовой стрелке, потом развернулся и обошёл против часовой.
— Так кто это, вы говорите?
— Тигер.
— Ага! — изрёк Иа.
— Он только что появился в Лесу, — добавил Хрюка.
— Ага! — повторил Иа. Долго думал, а потом задал следующий вопрос. — А когда он собирается уйти?
Тут Пух рассказал Иа, что Тигер — большой друг Кристофера Робина, и пришёл, чтобы остаться в Лесу, а Хрюка объяснил Тигеру, что тому придётся привыкать к постоянному унынию Иа. На это Иа заметил, что всё как раз наоборот и у него в это утро особенно хорошее настроение. Раскрыл пасть и Тигер — напомнить всем присутствующим, что он ещё не завтракал.
— Я поясню, в чём проблема, — продолжил его мысль Пух. — Тигеры всегда едят на завтрак репейник, потому мы и пришли к тебе, Иа.
— Всё ясно, Пух.
— Нет, нет, Иа, ты только не подумай, что иначе мы бы не захотели тебя видеть…
— Я всё понимаю. Но ваш новый полосатый друг… конечно же, ему надо позавтракать. Как, вы сказали, его зовут?
— Тигер.
— Тогда идём сюда, Тигер.
Иа подвёл Тигера к островку самого репейникистого репейника, и махнул копытом.
— Этот репейник я приберегал к своему дню рождения, но, в конце концов, что такого особенного в дне рождения? Сегодня он есть, а завтра, глядишь, уже и прошёл. Угощайся, Тигер.
Тигер поблагодарил его и в некотором недоумении покосился на Пуха.
— Это действительно репейник? — прошептал он.
— Да, — кивнул Пух.
— И Тигеры любят его больше всего на свете?
— Совершенно верно.
— Понятно, — ответил Тигер.
Набрал полную пасть репейника, храбро сжал челюсти.
— Ой! — вскрикнул Тигер.
Сел, поднёс лапу к пасти.
— Что случилось? — спросил Пух.
— Жжёт! — промычал Тигер.
— Похоже, твоего друга укусила пчела, — прокомментировал случившееся Иа.
Тут друг Пуха перестал трясти головой, пытаясь вытащить из пасти колючки, и объяснил, что вообще-то Тигеры не очень любят репейник.
— Тогда к чему было ломать такой хороший куст? — упрекнул его Иа.
— Но ты же говорил… — начал Пух, — Ты же сам говорил, что Тигеры любят всё, кроме мёда и желудей.
— И репейника, — Тигер, вывалив язык, теперь бегал кругами.
Пух с грустью наблюдал эту картину.
— Что же нам теперь делать? — спросил он Хрюку.
Хрюка ответ знал, а потому без запинки выпалил, что им надо идти к Кристоферу Робину.
— Вы найдёте его у Кенги, — подсказал Иа, а потом, наклонившись к Пуху, добавил громким шёпотом: «Не мог бы ты попросить своего дружка позаниматься спортом где-нибудь в другом месте? Как раз подошло время обеда, знаешь ли, а мне не нравится есть репейник, по которому только что кто-то бегал. Пустяк, конечно, можно даже сказать, что я привередничаю, но у каждого из нас есть маленькие слабости».
Пух согласно кивнул и подозвал Тигера.
— Пойдём к Кенге. Уж она-то наверняка накормит тебя завтраком.
Тигер завершил очередной круг, подскочил к Пуху и Хрюке.
— Жжётся! — пожаловался он с широкой и добродушной улыбкой. — Пошли! — и умчался.
Пух и Хрюка медленно зашагали следом. Хрюка молчал, потому что на ум не приходили подходящие слова. И Пух молчал, потому что сочинял стих. А когда решил, что сочинил, тут же произнёс его вслух:
Бедный наш маленький Тигер-Кисуля,
Есть не желает совсем, капризуля!
Мёд не по вкусу ему и репейник,
Жёлудь ему нехорош, привередник!
Нос воротит он от всякой вкуснятинки,
Так он не вырастет, наш полосатенький!
— Он и без того уже большой, — проворчал Хрюка.
— Должен ещё подрасти.
— По-моему, больше некуда.
Пух обдумал последнюю фразу и тут же добавил к своему сочинению ещё несколько строк:
В фунтах и шиллингах, граммах, каратах,