«Кролик, — сказал себе Пух. — Мне нравится беседовать с Кроликом. Он обязательно скажет что-нибудь умное. И никогда не говорит сложные, длинные слова, как Сова. Обходится короткими, простыми, к примеру: «Как насчёт обеда?» или «Угощайся, Пух». Нет, я решительно должен повидаться с Кроликом.
И тут же сочинил следующий куплет:
Как приятно поболтать
С кроликом в обед.
Если есть чего сказать
Тет-а-тет.
Заодно и угоститься,
И наесться, и напиться,
Не пристало нам поститься,
Нет и нет.
Пропев куплет, он слез с камня, перебрался обратно на тот берег, по которому пришёл, и двинулся к домику Кролика.
Но не успел далеко отойти, как его начали терзать сомнения:
«А вдруг Кролика нет дома»?
«А что, если я застряну в его парадной двери, когда буду вылезать? Такое уже случалось, потому как парадная дверь у Кролика недостаточно широкая».
«Так не лучше ли мне…»
И пока он размышлял, лапы сами заворачивали всё западнее и западнее… и внезапно Винни-Пух оказался перед дверью своего дома.
Аккурат в одиннадцать часов.
То есть в самое подходящее время для того, чтобы немножечко подзаправиться…
Полчаса спустя он вышел из дома, уже точно зная, что он будет делать, и прямиком направился к домику Хрюки. Шагая, он вытирал пасть тыльной стороной лапки и напевал очередной куплет:
Как приятно по утру
Встретить Хрюку.
Без него жизнь не мила,
Просто мука!
Но ничуть я не жалею,
Что не виделся с Иа,
И с такими, как Сова,
Ну и с прочими-другими,
Всякими и не такими,
Как, допустим, я,
Винни…
В записи, сами видите, получилось как-то не слишком вежливо и вообще, если честно сказать, какая-то нескладуха, но в это ясное солнечное утро, в половине двенадцатого, на песчаной тропе, Пуху казалось, что это одна из лучших его песенок. И он всё пел и пел.
Хрюка в это время копал ямку рядом с домом.
— Привет, Хрюка, — поздоровался Пух.
— Привет, Пух, — ответил Хрюка, подпрыгнув от неожиданности. — Я знал, что это ты.
— Я тоже, — кивнул Пух. — А что ты делаешь?
— Сажаю жёлудь, Пух, чтоб потом из него вырос дуб, и тогда я буду собирать жёлуди прямо у дома, а не искать их по всему Лесу. Понимаешь, Пух?
— А если не вырастет? — спросил Пух.
— Вырастет, потому что так сказал Кристофер Робин. Поэтому я и сажаю жёлудь.
— Получается, если я посажу около моего дома соту, из неё вырастет улей?
Вот в этом уверенности у Хрюки не было.
— Или хотя бы кусочек соты, — продолжал Пух. — Жалко расставаться с целой. Только тогда может вырасти кусочек улья. И вдруг это будет тот самый кусочек, где пчёлы только жужжат, но не откладывают мёд. Будет ли от этого прок? Пожалуй, что нет.
Хрюка полностью с ним согласился.
— А кроме того, сажать что-либо — дело трудное, если ты толком не знаешь, как к этому подступиться, — глубокомысленно заметил Хрюка и с этими словами положил жёлудь в вырытую им ямку, засыпал землёй и попрыгал на ней.
— Знаю, — ответил Пух. — Кристофер Робин дал мне семечко турции. Я его посадил, и теперь у моей двери будет цвести турция.
— Я думал, этот цветок называется настурция, — Хрюка всё прыгал и прыгал, утаптывая землю.
— Да нет же, — возразил Пух, — ты говоришь о другом цветке. А этот — просто турция.
Напрыгавшись, Хрюка вытер лапки о живот и спросил Пуха: «Так что будем делать»?
— Пойдём проведать Кенгу, Ру и Тигера, — без запинки ответил Пух.
— Д-да. П-пойдём, — голосу Хрюки недоставало уверенности, потому что он по-прежнему немножко побаивался Тигера: тот оказался Очень Прыгучим Зверем, и после того, как он с тобой здоровался, в ушах оставалось слишком уж много песка, хотя Кенга всегда говорила: «Тигер, дорогой, осторожнее», — и потом помогала подняться.
Вот они и отправились к дому Кенги.
Так уж получилось, что Кенга в это утро решила устроить генеральную ревизию: определить, сколько у Крошки Ру слюнявчиков, сколько в доме кусков мыла, достаточно ли еды для Тигера. И чтобы ей никто не мешал, снабдила Крошку Ру бутербродами с зелёными листьями салата, Тигера — бутербродами с пивными дрожжами, и выставила за порог, предложив провести это прекрасное утро в Лесу. Они и пошли.
А по пути Тигер рассказывал Крошке Ру (которого отличала редкая любознательность) о том, что могут тигеры.
— Умеют они летать? — спрашивал Ру.
— Да, — ответил Тигер, — они прекрасные летуны, эти тигеры, просто великолепные летуны.
— Класс! — воскликнул Ру. — Они могут летать так же хорошо, как и Сова?
— Да, — ответил Тигер. — Только им не хочется.
— А почему не хочется?
— Видишь ли, они просто не любят летать.
Ру никак не мог понять, как такое может быть. Ему-то казалось, что нет ничего прекраснее полёта. Тигер же утверждал обратное, добавляя, что понять почему, могут только тигеры.
— Ладно, — кивнул Ру, — а они могут прыгать так же далеко, как кенгуру?
— Да, — ответил Тигер, — Когда хотят.
— Я люблю прыгать! — воскликнул Ру. — Давай посмотрим, кто сможет прыгнуть дальше, ты или я.
— Я смогу, — заявил Тигер. — Но сейчас нам нельзя останавливаться, а то опоздаем.
— Опоздаем куда?
— Не успеем прийти вовремя в то место, куда идём, — ответил Тигер, прибавив хода.
И вскоре они добрались до Шести Сосен.
— Я умею плавать, — радостно пискнул Ру. — Я упал в ручей и поплыл. Тигеры умеют плавать?
— Разумеется, умеют. Тигеры умеют всё.
— И по деревьям они умеют лазать лучше, чем Пух? — спросил Ру, остановившись под самой высокой сосной и глядя вверх.
— Лазать по деревьям — это их любимое занятие, — ответил Тигер. — И уж конечно лазают они гораздо лучше пухов.
— Смогут они залезть на это дерево?
— Они только и знают, что залезать на такие деревья. Вверх-вниз, вверх-вниз, и так целый день.
— Ой, Тигер, неужели?
— Я тебе покажу, — расхрабрился Тигер. — Ты можешь сесть мне на спину и сам всё увидишь, — из всего, что, по словам Тигера, умели делать тигеры, уверен он был, пожалуй, только в одном — уж на дерево-то он залезть сумеет.
— Ой, Тигер, ой, Тигер, ой, Тигер! — весело запищал Ру.
И тут же вскарабкался на спину Тигера, после чего они полезли наверх.
— Мы лезем! — торжествующе объявил Тигер, поднявшись на десять футов.
— Я всегда говорил, что тигеры умеют лазить по деревьям, — добавил он ещё через десять футов.
— Разумеется, это далеко не просто, — вырвалось у него после следующих десяти футов.
— Конечно, рано или поздно всё равно придётся спускаться. Хвостом вперёд, — сообразил он, когда от земли их отделяли уже сорок футов.
— А это трудно…
— Если не прыгнуть вниз…
— Что, естественно…
— ЛЕГКО.
При слове «легко» ветка, на которой Тигер стоял задними лапами, обломилась, и он едва успел схватиться передними за другую ветку, чуть повыше его, медленно перекинул через неё голову, потом одну заднюю лапу, вторую, и, наконец, уселся на ветке, запыхавшись и сожалея о том, что не предпочёл плавание лазанью по деревьям.
Ру слез со спины Тигера и уселся рядом с ним.
— Ой, Тигер, — голос его звенел от волнения, — мы уже на вершине?
— Нет, — ответил Тигер.
— Нет? — разочарованно протянул Ру, но затем вновь оживился. — Слушай, как здорово у тебя получилось, когда ты прикинулся, будто мы сейчас свалимся вниз! А на самом деле мы, конечно, никуда не свалились. Ты сможешь ещё раз повторишь этот трюк?
— НЕТ, — рявкнул Тигер.
Ру умолк, но ненадолго.
— А не пора ли нам съесть наши бутерброды, Тигер?
— Вроде бы пора, но где они? — ответил вопросом на вопрос Тигер.
— У подножия дерева.
— Тогда, пожалуй, есть ещё рановато, — решил Тигер.
И бутерброды они есть не стали.
А тем временем Пух и Хрюка продолжали прогулку. Пух напевал Хрюке, что он толстый Винни, но это не так уж и важно, потому что он ничуть уже и не толстеет. Хрюка же гадал, сколько пройдёт времени, прежде чем посаженный им жёлудь превратится в дуб.
— Посмотри, Пух! — внезапно воскликнул Хрюка. — Кто-то сидит на одной из сосен.
— Точно! — Пух вскинул голову. — Это какой-то зверь.
Хрюка ухватился за лапу Пуха, на случай, если тот вдруг испугается.
— Это один из Хищных Зверей? — спросил он, не решаясь вновь посмотреть в сторону Шести Сосен.
Пух кивнул.
— Это ягулар.
— А чем обычно занимаются ягулары? — спросил Хрюка, надеясь, что они не делают ничего такого, о чём он подумал.
— Они прячутся в ветвях деревьев, а потом прыгают на тебя, если ты оказываешься под ними, — ответил Пух. — Мне Кристофер Робин говорил.
— Может, нам лучше не оказываться под ним, Пух. А то ещё прыгнет и разобьётся.
— Они не разбиваются, — покачал головой Пух. — Они очень хорошие прыгуны.
Хрюка по-прежнему придерживался мнения, что оказаться под Очень Хорошим Прыгуном — Большая Ошибка, и уже собрался завернуть к дому, под тем предлогом, что он чего-то там позабыл, но ягулар вдруг обратился к ним.
— Помогите, помогите! — крикнул он.
— Ягулары всегда так делают, — Пух с любопытством разглядывал сидящего на ветке ягулара, — Сначала кричат: «Помогите! Помогите!» — а когда ты подходишь и поднимаешь голову, чтобы посмотреть, что происходит наверху, прыгают на тебя.
— Лично я смотрю вниз! — громко так пискнул Хрюка, чтобы Ягулар ничего не перепутал и не прыгнул на него по ошибке.
И тут кто-то радостно запрыгал на ветке рядом с ягуларом и заверещал: «Пух и Хрюка! Пух и Хрюка!»
Вот тут Хрюка понял, что день выдался не такой уж и плохой, как ему поначалу показалось. Ветерок, однако, тёплый, солнышко яркое…
— Пух! — воскликнул он. — Да это же Тигер и Ру!
— Точно, — согласился с ним Пух. — А я подумал, что это ягулар и ещё один ягулар.