– Я-то думал, что домовые умеют бороться с ведьмовским злом, – пробурчал Мирон.
– С чего бы это? Это вообще не наша епархия, – недоуменно посмотрел на моего напарника Степан. – Мы вообще ни с кем не боремся. Мы бережем дом. От воды и от пожаров, от дурных соседей. Людей от сглазов, порчи и проклятий материнских. Но, повторю, мы ни с кем не боремся, и не собираемся.
– У тебя в доме человек умирает, – не отступал Мироха. – И ты ничего не можешь сделать?
– Во-первых, не человек, – сплюнул Степан и направился в сторону кухни. – А, во-вторых, я и так сделал больше, чем должен был. Хватит того, что он тут ночью чуть превращаться не начал.
– Я же уже сказал спасибо, – пробурчал я. Мне в очередной раз становилось легче, поэтому мысли в голове становились все более осмысленными.
– А, в-третьих, – продолжал тем временем кричать домовой уже с кухни. – Ему надо искать того, кто способен вытащить из него кольцо.
– Пойди туда, не знаю куда, – задумчиво потер шею Мирон. – Слушай, может в больничку. Найдем хирурга толкового, дадим денег, он эту дрянь и достанет.
– Ага, а с хирургом потом что делать будем? – вопросом на вопрос ответил я. – После того, как он кольцо увидит. Хотя нет, это еще ладно. После того, как он мои внутренности увидит и очень сильно удивится.
– Это да, – опечалился мой напарник. – Это проблема.
– Да и не получится ничего, – вновь появился в комнате домовой. – Эта штучка просто так в руки уже никому не дастся. Артефакт активирован, значит владеть им может лишь тот, кого он признает своим хозяином.
– Ну не может быть, чтобы не было выхода, – упрямо набычился Мирон. – Не бывает нерешаемых проблем, есть только отложенные во времени.
– А я и не говорю, что нет выхода, – развел лапками Степан. – Я о том, что я ее решить не могу.
Дверной звонок раздался, как всегда, неожиданно.
– Степа, глянь пожалуйста, кто там? – попросил я у домового.
– Делать мне больше нечего, – фыркнул тот. – Лень вставать, найми дворецкого. А я тебе в слуги не нанимался.
– Может быть, это Эдик, лекарство привез, – с надеждой попытался воззвать я к совести этой вредины.
– Тем более, лекарство же не мне, а тебе, – раздалось в ответ.
– Вот же зараза мелкая, – выругался, поднимаясь, Мирон. – Сейчас гляну.
Он протопал к двери и посмотрел в глазок.
– Ох, ни х… себе, – раздалось из прихожей, затем щелчки отпираемого замка и рев моего напарника. – Какая встреча!
Короткий шум борьбы, пара шлепков, очень напоминающая удары по чему-то мягкому и тишина. Да что ж там происходит?
Я кое-как поднялся и поковылял в сторону входной двери. Натюрморт в прихожей был вполне мною ожидаем. На полу лежало тело какого-то гражданина без сознания, а напарник с довольной рожей потирал костяшки на правой руке.
– Ну и? – безэмоционально спросил я. – Кто это?
– Прикинь, тварь какая, – Мирон выглянул наружу, убедился, что все спокойно, и захлопнул входную дверь. – Думал, наверное, что я его не узнаю.
– Кого не узнаешь? – Субъект на полу был мне решительно не знаком.
– Да это Стеблов, урод конченный, – объяснил Мирон. – Он из «шурупов», у нас в отряде особистом был. Это из-за него мне дело шили за наличие неучтенного оружия на заставе.
«Шурупами» среди пограничников обычно называли представителей Министерства обороны, следствие старого лозунга «Пограничники – щит России, а все остальные вкручивают в него шурупы», но все прочее понятнее не стало.
– И что он здесь делает? – задал я самый логичный, как мне показалось, вопрос.
– Не знаю, – пожал плечами Мирон.
– А зачем ты его тогда вырубил? – продолжал я искать логику в действиях напарника.
– Да просто как увидел, так обрадовался!
– А я говорил, что он сумасшедший, – раздался с антресоли голос домового. – Его усыпить надо.
– Тихо! – оборвал я и Степана, и собиравшегося что-то ответить ему Мирона. – Давай, посмотри, что у него там в карманах и тащи в комнату. Будем извиняться за теплую встречу.
Мирон что-то фыркнул, но комментировать не стал. Быстрыми уверенными движениями он проверил карманы Стеблова, но их содержимое не отличалось разнообразием. Стандартный набор: связка ключей, мобильник, небольшой кошелек из коричневой кожи. Выбивалось из общей картины только служебное удостоверение в стандартной ярко-бордовой обложке.
– Майор Стеблов Валерий Петрович, старший оперуполномоченный, – прочитал я, раскрыв книжицу. – Судя по всему, это сотрудник Эдика.
– Это ты про своего друга безопасника? – Мирон уже успел стащить с тела, по-прежнему лежащего без сознания, галстук и теперь вязал нашему гостю руки за спиной. – У которого шутки идиотские?
– А ты не перебарщиваешь? – Я смотрел, как мой напарник затаскивает Стеблова в комнату, и решил уточнить. – Мы его что, убить и расчленить планируем? Зачем ты его связал?
– Потому что я не доверяю ему от слова совсем, – ответил пыхтящий Мирон, устраивая майора спиной к стене напротив дивана. – И очень хотел бы узнать, откуда у него твой адрес и что он здесь делает?
Тем временем, наш гость начал приходить в чувство и подавать признаки жизни. Вот он дернулся, открыл глаза и обвел комнату мутным взглядом. Я сел на диван, а Мирон, широко расставив ноги, остался стоять напротив Стеблова.
– Петренко, ты как был придурком, так и остался, – медленно проговорил он, оглядев меня и остановив свой взор на моем напарнике.
– Ты чего сюда приперся? – к моему удивлению, Мирон остался неподвижен, только кулаки его сжались, причем так, что побелели костяшки пальцев.
– Приказали, вот и пришел, – ответил Стеблов. – Зачем вы меня связали? Я вообще-то при исполнении.
– Да плевать причем ты, – ответил Мирон. – Кто тебя сюда прислал и зачем?
– Полковник Седых, – поморщился майор. – Вот к нему.
Он мотнул головой в мою сторону.
– Вот только я совсем не думал встретить здесь тебя, Петренко.
– А что же ты думал, что я уже где-нибудь на лесоповале догниваю? – буквально оскалился Мирон. – А вот шиш тебе!
– Так, давайте вы свои отношения потом выясните, – попросил я. Меня в очередной раз начало мутить от боли, и слушать в таком состоянии, как эти двое выясняют отношения абсолютно не хотелось. – Зачем Эдик прислал тебя ко мне? И почему он сам не пришел?
– Эдуард Алексеевич направил меня, чтобы помочь вам уехать на Кавказ, – глядя прямо в глаза твердым голосом сказал Стеблов. – Он просил передать, что поскольку известная вам вещь была сделана там, то и избавиться от нее в том регионе будет проще. Там должны отыскаться те, кто поможет сделать это.
– Андрюха, этому типу нельзя верить, – взревел Мирон. – Я вообще не понимаю, что он делает в безопасности. Он всегда только стучать и кляузы строчить умел. Ты никуда с ним не поедешь! Я против!
– Да кто тебя спрашивать будет? – усмехнулся Стеблов. – Твой друг поедет туда, куда я скажу. А иначе он сдохнет. Хотя как по мне, невелика потеря. Я вообще не понимаю, чего господин полковник с тобой носится. Таких тварей, как ты, давить надо.
– Что ты там вякнул! – Мироха явно решил, что семь бед – один ответ, а труп майора я ему спрятать как-нибудь помогу.
– Подожди, – остановил я друга и обратился уже к Стеблову. – Не нравлюсь? Как же ты с такими взглядами действительно к Эдику работать попал? Что-то у меня картинка не складывается. А за того ли ты себя выдаешь?
Я дотянулся до мобильника и набрал номер господина полковника.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сообщил безжизненный женский голос. Я удивленно посмотрел на телефон и нашел в памяти другой номер Эдика. Текст сообщения от этого не изменился. Я чертыхнулся и позвонил по третьему номеру. Всего в памяти моего телефона было записано пять контактов Эдика, причем два из них работали круглосуточно. Сейчас все телефоны Эдика были отключены или он сам находился в такой глубокой дыре, что сигнал туда просто не проходил.
– Не получается? – На лице Стеблова было нарисовано такое ехидство, что я всерьез подумал о правоте Мирона. Не знаю, каким сотрудником был этот Стеблов, но неприязнь он вызывал очень быстро.
– Ну и что все это значит? – Стараясь сохранять спокойный вид лица, отложил телефон я в сторону. – Где полковник Седых?
– А нет его, – улыбнулся Стеблов. – Утром вызвали дядю к руководству и все. А мне сказали временно исполнять обязанности руководителя.
– Тебе? – не выдержал все-таки Мирон. – Ты же ни на что не способен, кроме как стучать! Что, будешь писать докладные на подчиненных?
Эдик вне связи, этот майор, которого я вижу первый раз в жизни, но которого Мирон ненавидит до чертиков. С учетом того, что Эдуард рассказывал вчера, ситуация складывается абсолютно непонятная.
В этот момент я заметил странное движение на потолке и с недоумением уставился на происходящее. Мироха тоже заметил необычное явление, и, прервав предложение на полуслове, завороженно смотрел на ползущий вдоль стены утюг.
Я с удивлением понял, что это не какой-то абстрактный утюг, а мой, родненький, который я покупал года два назад за огромные в моем понимании деньги. Если бы не насущная потребность начальнику охраны ходить на работу в глаженых рубашках, то и не купил бы никогда. Так вот этот белый «Тефаль» с тефлоновым покрытием полз по потолку и вдруг…
Свалился точнехонько на голову Стеблова, который глядя на нас тоже почувствовал что-то неладное, но никак не мог проследить за нашим взглядом. Майор, получивший сокрушительный удар по темечку, обмяк и остался лежать у стены бесформенным кулем.
– Андрюха, это вот что сейчас было? – повернулся ко мне изумленный Мирон.
– Пей! – не терпящим возражения тоном сказал появившийся возле меня Степан. В его руках дымилась кружка с запахом настолько противным, что я непроизвольно отшатнулся.
– Пей! – домовой сунул мне отвар и выскочил в коридор. Вернулся он буквально через минуту, таща за собой волоком мой рюкзак.