Семья Perrin
Шато-де-Бокастель. Невозможно представить себе классический Шатонёф-дю-Пап без этого вина и этого хозяйства. Кому-то оно может показаться пафосным, неприступным. Конечно, в нем одном накопилось слишком много слов «самый» или «один из самых». Только вдумайтесь:
• Самый большой участок земли в Шатонёф-дю-Пап (100 га)
• Самый первый домен, практикующий биотехнологию в регионе
• Самое признанное во всем мире вино из Долины Роны (рейтинги Паркера и др.)
• Самый крупный семейный винный бизнес на юге Франции (Famillle Perrin)
• Одно из самых широко экспортирующих свои вина хозяйств (до 70 % Шато-де-Бокастель и 85 % от доменов и торговых домов семьи Перрэн)
А что же стоит за этим «самым-самым»? Вернее, кто?
• «Явно не обошлось без капиталов Ротшильдов!» – предположат одни.
• «Чувствуется продуманный американский менеджмент», – скажут другие.
И можно ответить, что в каждом из этих мнений есть частичка истины, принципиально важная ее деталь. Да, всё это дело рук одной семьи, хоть и не Ротшильдов, и не с готовым капиталом. И да, без отлично организованного менеджмента выстроить такую империю и управляться с ней было бы утопией. Давайте же знакомиться с местной большой и дружной семьей Перрэн (Perrin) и их хозяйством.
Герб баронов де Бокастель: крепость и курочки
Королевские земли домена ле Бокастель
Начнем с главного, с земли, ведь сто гектаров – не шутка, это один из самых больших по площади виноградников Шатонёф. Уникальность его еще в том, что это единый кусок земли, кольцом опоясывающий здание шато, по принципу бургундских Clos, только забором каменным не обнесен.
Такому огромному землевладению есть историческое объяснение. В XVII веке эти земли принадлежали напрямую Людовику XIV, «королю-солнце». На эту большую ферму король лично приезжал на охоту. Без сомнения, во время этих визитов любил он здесь вкусно поесть и выпить вина, ведь виноградники сохранились здесь еще с XIV века, с «папских» времен. Вот только короли, как известно, люди не особо вольные. Всё дело в том, что эти земли относились к княжеству Оранж, превращенному тогда его принцем Роландом в протестантский центр. Такое соседство с гугенотами стало «не комильфо» для католического короля Франции, и он скрепя сердце вынужден был избавиться от этих земель.
В 1687 году имение было подарено местному барону Пьеру де Бокастель, который был пожалован также титулом «капитан Куртезона», а коммуна Куртезон, граничащая с княжеством Оранж, была католической. Всё хорошо, репутация короля спасена. Поговаривают, что вина Шатонёф еще долго поставлялись к королевскому столу, ведь местная традиция виноделия была заложена здесь еще древними римлянами, а в XIV веке возрождена при Папском дворе Авиньона.
Самая старинная часть нынешнего шато относится как раз к этому периоду, как и герб, что мы видим повсюду на его стенах. Крепостной портал с короной над ним и две курочки – таков герб капитана Куртезона.
Дедушка Жак Перрэн, Философ, первопроходец и «человек будущего»
Прапрадедушка нынешних хозяев, Пьер Трамье (Pierre Tramier) купил этот домен в 1909 году, после нашествия эпидемии филлоксеры, когда в регионе почти не осталось виноградников. Продолжилась же семья уже под фамилией его зятя, Пьера Перрэна, которому хозяйство перешло. И эти два поколения Пьеров только и занимались, что высаживанием новых виноградных лоз и уходом за ними, а получается – инвестициями в будущее их семьи. Имя Пьер стало символическим для Перрэнов и повторяется почти в каждом поколении.
А сейчас поговорим о Жаке Перрэне, сыне Пьера Второго и дедушке нынешних хозяев, потому что он, без сомнения, самая знаковая фигура в деле процветания Шато де Бокастель. Именно он нанес Château de Beaucastel на винную карту Франции. А вообще Жак был, как считали местные, un peu fou («немного не в себе»), ну, представьте, в 50-е годы увлекаться медитацией и йогой. В то время, когда все коллеги не скупились на пестициды и гербициды, чтобы не мучиться с болезнями винограда и иметь стабильный урожай, он начал вести хозяйство по биотехнологии. Тогда она так еще даже не называлась, но Жак понял, что самое важное – сохранить здоровье земли, а для этого надо полностью отказаться от химии. Дальше больше! С 1974-го он придумал внедрять биодинамику, то есть подчинить все процессы на своих виноградниках лунному календарю. Неслыханная в то время для виноделов «блажь».
Насколько же этот великий визионер оказался впереди планеты всей! И как он торопился жить, будто бы знал. Знал, что уйдет рано, всего лишь в 54 года (1978 год). Жак успел оставить миру двоих сыновей, Жана-Пьера и Франсуа, здоровые земли виноградников Бокастель и целую философскую винодельческую традицию, которой свято следуют сейчас его сыновья и семеро внуков. История уже доказала, как он был прав.
«У нас здесь сам климат способствует биотехнологии: солнце, сухость и ветер мистраль. Бордо завидует черной завистью!» – говорит Тома Перрэн, один из сыновей Жана-Пьера, высокий, интеллигентный, с открытым приветливым лицом, легкий в общении человек. Биосертификат домен Шато-де-Бокастель получил только в 1984 году, одним из первых среди местных, тогда как уже тридцать лет вина были таковыми. Сертификацию же Demeter (биодинамика) решили не проходить, чтобы оставить себе, как говорят Перрэны, «степень свободы». «На бутылки мы даже марку «Био» не ставим. Наши клиенты знают философию семьи, поэтому нам нет смысла что-то афишировать или доказывать», – продолжает Тома. А мне еще кажется, что это решение связано с бытующим, явно пришедшим когда-то из Бордо, мнением, что биовина не могут быть великими винами (Grand vin). И дабы не смущать чувства таких неверующих, значок «Био» на этикетках отсутствует. Ведь именно великие вина, красные и белые, рождает год от года Château de Beaucastel.
Давайте же разберемся в том, что такое Grand vin для самих Перрэнов и в чем их семейный рецепт.
Вина Бокастель. Семейные ноу-хау
Шато де Бокастель каждый год выпускает два вина в своем классическом жанре – красное и белое Château de Beaucastel.
Красное – непременный ассамбляж из всех тринадцати сортов винограда, включая и белые. Его особенность в том, что это симфония для Мурведра и Гренаша с оркестром, их в составе по 30 %, в отличие от других класических вин Шатонёфа, где исторически всегда солировал один Гренаш. Гренаш всегда прекрасно чувствовал себя на этой земле, ведь это сорт сильный, которому нужно солнце, но и холодный ветер не помеха. «Да и Роберту Паркеру он всегда очень нравился, что позволяло успешнее коммерциализировать вина в 80-е, когда рынок во многом зависел от его рейтинга», – смеется Тома Перрэн. Большинство коллег по Шатонёфу и сейчас упирают на Гренаш, хотя уже редко кто использует в вине все тринадцать сортов, остановясь на нескольких наиболее для себя удобных. А Шато де Бокастель остается верным винному стилю, изобретенному еще Жаком Перрэном, и в их тринадцатиголосной классике по-прежнему два солиста: Гренаш и Мурведр. «Голова на солнце, ноги в воде» – это про Мурведр, трудный для винодела сорт. Здесь, на северном крае апелласьона Шатонёф-дю-Пап, терруары у Бокастель великолепные: 300 солнечных дней в году, крупная галька на поверхности хранит тепло, глина в нижних слоях прекрасно держит воду даже в засуху, а ветер защищает лозу от болезней. Поэтому Мурведру в Бокастеле жить хорошо.
В самые лучшие годы делают потомки великого новатора специальное красное кюве в его честь: Hommage à Jacques Perrin. Исключительно редкое вино, за которым гоняются винные ценители.
Белое вино в Бокастель тоже отличается необычной для классики Шатонёфа рецептурой. Оно на 80 % состоит из сорта Русан и дополняется четырьмя другими белыми. Комплексное, благородное вино. А самая большая гордость Бокастеля – специальное белое моносепажное кюве Roussanne Vielles Vignes, что выпускается не каждый год и очень маленьким тиражом (в 2019-м сделали 6 тысяч бутылок). Это стопроцентный Русан старой лозы, посаженной еще Жаком Перрэном. У этого белого уникальный потенциал хранения, потому открывать его рекомендуют не раньше чем через 10 лет. Годы на «девятку» для него считаются исключительными (вино 2009-го было оценено Паркером в 100 из 100), поэтому рекомендую 2019-й для ваших инвестиций, вино скоро выходит в свет из погребов.
Без всяких сомнений, вина Шато де Бокастель со своим фирменным стилем, узнаваемым профилем – коллекция haute couture французского виноделия.
Семейные традиции в Бокастель касаются не только сортового состава вина. Вы даже представить себе не можете, сколько маленьких и больших ноу-хау применяются здесь в поле и в погребах. Расскажу, пожалуй, об одном из них.
Технология нагрева ягод от Жака Перрэна
Жак Перрэн, как мы с вами знаем, неустанно боролся за здоровье земли и натуральные способы виноделия еще до всех биосертификаций. Возродил он у себя старинный способ обработки винограда, который заключается в том, что ягоды после сортировки отправляют в специальную трубу, где в течение одной минуты кожица красного винограда нагревается примерно до 60 °С, а затем охлаждается. Такой choc thermique («термический шок») убивает полифенолы, ответственные за окисление вина. По тому же принципу обрабатывали ягоды виноделы конца XVIII – начала XIX веков, но впоследствии про нагрев винограда забыли, ведь на смену ему пришел более простой в применении сульфит серы. Жак посвятил двадцать лет исследованию этой методики, подбору оптимальной температуры, длительности нагрева. Теперь его технология запатентована и используется только семьей Перрэн, позволяя вину лучше сохраняться естественным способом, без добавления больших доз сульфитов.
Что такое «великое вино» и как его сделать?
«Это вино, которое приносит истинное удовольствие, много удовольствия, хоть в молодом, хоть в очень старом возрасте», – считают Перрэны. «Великое вино» – это гармоничный ансамбль огромного множества деталей, искусное сочетание красок из очень широкой палитры. Что же в ней? Давайте попробуем разобраться.
Терруар. Да, без «великого терруара» великого вина не сделаешь. Многие аналитики считают, что такие земли должны находиться на северной оконечности своих апелласьонов или же максимально близко к знаменитой 45-й параллели северной широты. Наверное, они правы. НО. Даже Гран терруар автоматически не дает Гран вэн. Перрэны, имеющие в Бокастель как раз такой терруар, в этом уверены. Они считают, что не менее важны технологии и опыт.
Технологии. Чем они отличаются от других? Это всегда продуманный баланс, во всем. Возраст лозы: из молодой никогда не сделать Гран вэн, как и из очень старой. Бочки: да, без выдержки в бочках Гран вэн тоже не получится, и возраст бочек невероятно важен. Всё следует держать в равновесии – и ни старых, ни новых бочек во вкусе вина не должно быть много. Опыт, только опыт помогает это понять.
Погода. Вот важнейший фактор, от которого зависим любой винодел. Град во время созревания винограда, заморозки во время цветения, засуха в период роста ягод – всё это может убить ваши усилия. Тома Перрэн считает, что виноделу просто необходима удача, потому что бывают годы, когда из-за плохой погоды вы можете со своим вином «пролететь», несмотря на то что внимательно, как учили опытные предшественники, следите за всеми деталями. А вот наоборот не работает: на одной удаче, если не выстроили десятилетиями свою технологическую систему, вы не сделаете Гран вэн.
Как видите, готового рецепта у великого вина нет, что на самом деле замечательно, ведь вина эти очень разные. Они могут быть сделаны из Пино Нуар, Каберне Совиньон и Мерло, из Мурведра, Гренаша или Сиры, в разных концах света. Самое главное – алхимия между землей, лозой, природой и работой человека. Для нас же, винолюбов, Гран вэн – это гран-плезир (grand plaisir), большое удовольствие, которое, конечно, тоже очень индивидуально.
И, раз мы говорим о великих винах от Шато де Бокастель, давайте теперь разберемся, как их выбирать для себя. И вообще, если там всего одно красное и одно белое, то почему мы говорим о них во множественном числе, «вина»?
Типология вин Бокастель год от года, или «винный гороскоп бокастель»
Итак, погоды у природы каждый год разные. Одно и то же вино из винограда, собранного с одних делянок и сделанное в одном и том же погребе по одинаковой технологии в разные годы, может получиться очень разным. Поэтому нам так важен миллезим, указанный на бутылке, то есть год урожая винограда.
«А что можем знать мы, простые потребители, о том, какая погода была в этот год? Да и в одной местности он мог быть засушливым, а в другой – дождливым?» – спросите вы. И будете совершенно правы. Невероятно сложно обычному человеку уследить за всеми «хорошими годами» на каждой винной территории, несмотря на то что такие таблицы регулярно публикуются в специальных изданиях. Конечно, всегда можно найти эту информацию у своих любимых виноделов.
– Как прогнозировать поведение вашего вина? – спрашиваю у Тома.
– Только часто его дегустируя, – улыбается он – Мы сами делаем это регулярно и с 2009 года решили подробно делиться на нашем сайте своими дегустационными оценками, давать рекомендации, каким мы это вино находим. Потому что вопрос «Когда мне пить ваше вино?» – один из самых частых от наших клиентов, – рассказывает Тома.
Прочитав такую «инструкцию», каждый из нас сможет наконец ответить на этот вопрос. Но ответить по-своему, потому что всё в итоге зависит от нашего личного вкуса. Вы же помните, что вино – живое существо и оно по-разному ведет себя в молодом или зрелом возрасте.
Вот вам несколько рекомендаций от Перрэнов и общие тенденции от Бокастель, их можно сложить в некий «винный гороскоп». Речь пойдет о красных винах.
Сначала немного общего:
• Молодые вина очень фруктовые, мощные, в них практически не чувствуется древесное влияние. Любителям такого стиля рекомендуется пить вина в возрасте 2-3 лет.
• Старея, они становятся менее фруктовыми, вернее, фрукты будто «варятся в конфитюр», а также проявляется терруар и мурведровые грибные ароматы, трюфель, подлесок и кожа. Чтобы почувствовать такой тип вина, подождите как минимум 8 лет с его рождения.
Теперь о конкретных миллезимах:
• В прохладные годы (2011, 2013) можно пить вина более молодыми.
• А вот в «великие» годы (2001, 2012, 2015), более жаркие, вина более плотные, танинные, и их лучше пить постарше, чтобы они поуспокоились.
• Про 2016-й можно сказать по-крупному, что это год с рекордно долгим потенциалом хранения вина, 15-25 лет выдержит спокойно. Можно его выпить и сейчас, вино очень фруктовое, спелые черные ягоды, которые будто лопаются на языке, пока не конфитюр. Но, как говорят французы, это bien dommage! (очень жаль).
• 2009-й – отличный год, уже ярко проявляется терруар, тут грибы, подлесок, трюфель, лакрица, трава, пряности, теплые конфитюрные фрукты. Мы чувствуем солнце в этом вине.
• А что 2020-й? Подождем еще немного, но уже не только Перрэны, а практически все виноделы Шатонёфа уверены, что этот год будет вписан в череду exceptionnel (особенных, исключительных, редких).
Что такое «трудный год»
Есть у профессионалов такое понятие «пти-миллезим» (petit millesime), то есть год с трудными погодными условиями. В Шатонёф-дю-Пап это, например, 2014-й. «Не люблю этот термин, – говорит мне Тома Перрэн. – Каждое вино, даже таких вот «трудных» пти-миллезимов, может стать Гран вэн, только нужно открыть его в правильный период». Помните, это как «вы просто не умеете их готовить!». Винодел считает, что у каждого вина есть свой «лебединый возраст», когда оно максимально раскрывается, нужно только его уловить. Сегодня, например, вы откроете бутылку Шато-де-Бокастель 2013-го и найдете вино лучше, чем великого 2012-го. Вот сколько нам открытий чудных!
Как формируется цена? Винные инвестиции
И вот мы подходим к интересному вопросу о цене, которую виноделы назначают за свои бутылки. Конечно, цена – маркетинговый инструмент, она позволяет настроить товар на определенную категорию покупателей, и на нее влияет множество внешних и внутренних факторов, это всё так. Но у нас с вами не учебник экономики, и я хочу рассказать скорее о том, почему у одного и того же хозяйства цена на одно вино, сделанное в разные годы, может быть разной.
Сразу оговорюсь, это касается только Grand vin, то есть тех, чья жизнь ожидается долгой, даже несмотря на некоторых любителей, что обрывают ее уже в «детстве», то есть открывают бутылку на третьем-четвертом году жизни вина, к примеру. И это их право, к тому же они заплатили «первую цену», приобретя вино, как говорится, на выходе, в начале продаж.
Цена бутылки на выходе из домена зависит, прежде всего, от миллезимных факторов: какой был год урожая по милости погоды – хороший, средний, трудный, то есть какой потенциал хранения получило это вино на старте. В Шато-де-Бокастель, о котором мы говорим, семья Перрэн не ориентируется при этой оценке на внешние мнения. «Мы иногда считаем один год лучше другого, в то время как пресса и критики могут говорить иначе», – объясняет Тома, который, кстати, отвечает в семейном бизнесе и за финансовые вопросы. Именно качество получившегося вина определяет его цену у виноделов, а вовсе не количество вложенной в него работы.
Действительно, посмотрим на новое красное вино, которое вышло в продажу в сентябре 2020-го в Бокастеле. Год его урожая – 2018-й, а это был очень трудный год, когда в хозяйстве потеряли почти половину винограда и хлопот у виноделов было в два раза больше, чем в хороший год. В итоге вышло всего около 70 тысяч этих заветных бутылок, в то время как обычно делается около 120 тысяч. И если считать по вложенному труду, то их нужно сразу продавать раза в два дороже предыдущего, довольно хорошего 2017-го. Это, конечно, был бы нонсенс, и новые бутылки на выходе дороже предыдущих стоить не стали. Чувствуете, какая прямая и материальная зависимость у виноделов от матушки-природы?
Если же продолжить тему цен на великие вина тем, как они формируются дальше, после продажи виноделами, как изменяются с годами хранения, то здесь необходимо представить себе биржу. Да, великие вина – это тоже валюта. На ней можно зарабатывать, и, скажу я вам, вполне хорошо зарабатывать, с годовым 50-100 %-м увеличением вложений, особенно если мы говорим о таких «малоосвоенных» пока массово, а потому более стабильных регионах, как Долина Роны. Есть у меня знакомая, которая просто из любопытства доверяет каждый год одну тысячу евро своему кависту из Шатонёф-дю-Пап, так вот по миллезиму 2016 года уже через год после покупки, в 2019-м, она получила свои 500 евро плюсом. А если бы подождала еще 5-8 лет! 2016 год оказался здесь самым удачным за последние чуть ли не тридцать лет в плане хранения, как говорят специалисты. Но инвестиции, даже винные – уже совсем другая история.
Добавлю только, что старые бутылочки, уже отлежавшие нужный срок в погребах и готовые к блаженному питию, можно приобрести и в самом Шато-де-Бокастель, потому как хозяева хранят примерно 10 % своего вина для продажи в зрелом возрасте. На их цену также не влияют никакие сторонние рейтинги, только собственные оценки членов семейного совета по итогам регулярных дегустаций. Такой вот дополнительный бизнес.
А теперь пришло время поговорить обо всем большом семейном деле Перрэнов, их компании под общим названием Famille Perrin («Семья Перрэн»). И это не только знакомое нам теперь Шато-де-Бокастель, но и другие винные хозяйства на разных территориях, ведь семья разрастается с каждым поколением, наследников всё больше, и нужно позаботиться обо всех.
Семейный бизнес и его разрастание
Итак, начиналось всё в далеком 1909 году с Пьера Трамье, что приобрел домен де Бокастель. Два его правнука, Жан-Пьер и Франсуа, приняли Шато-де-Бокастель после своего отца, знакомого нам Жака Перрэна, в 1978-м. И теперь они хозяйничают вместе со своими семерыми детьми.
У Жан-Пьера, которому сейчас 75 лет, три сына: Марк (старший, ему скоро 50), Пьер, Тома и младшая дочь Сесиль, единственная девочка в этом поколении. У Франсуа, которому 68, три сына: Шарль (41 год), Матьё (40) и Сезар (32 года).
Вот эти девятеро составляют сегодня управляющий совет семьи Перрэн. Дальше больше, своей очереди поджидают уже шестнадцать мальчишек и девчонок следующего поколения, и скоро родится семнадцатый, а старшей, Шарлотт, исполнилось 20 лет. Получается, что Жак Перрэн заложил основу философии и технологии семейного виноделия в Шато-де-Бокастель, а его дети, а затем и внуки начали растить этот бизнес вширь, множить и распространять семейный опыт. Так родилась стратегия роста семейного винного бизнеса.
Давайте заглянем «во двор» имения Перрэнов, на их винную «кухню». Начнем со двора – настоящего, с замшелым каменным бассейном благородных версальских форм, столетними пиниями и вязами, что неотразимым шармом окружают низкие строения фермы Шато-де-Бокастель, а высокие ворота открываются в виноградники. Двор охраняют две огромные собаки, настолько дружелюбные, что замахают вас хвостами и затыкают мохнатыми мордами: «поиграй со мной!» В этом ведь тоже дух семьи. Еще буквально два года назад, когда в этом старинном доме жила бабушка Маргарита, единственная тогда женщина в семье, что играла в ней важнейшую роль, здесь всегда было полно народу – дети, внуки, гости наполняли этот двор суетой. Каждые выходные здесь собиралась вся семья, но и в будний день те из двоих сыновей и семерых внуков, кто приезжал сюда на работу, обязательно соблюдали ритуал «кофе в 6 утра», заглядывая к Маргарите перед трудовым днем. Сейчас здесь торжественно тихо, а сам дом хранит, кроме заветных погребов и старинных гербов, вековые традиции и служит центральным офисом семейной компании, местом проведения управляющих советов и бюро для бухгалтерии и коммерческого отдела.
Двигаемся дальше в бизнес-кулуары. Что же еще, кроме Шато-де-Бокастель, есть у семьи Перрэн?
В 1950-х еще Жак Перрэн придумал торговую марку La Vieille Ferme («Старая Ферма»), чтобы выпускать под ней доступное и качественное вино в южной части апелласьона Кот-дю-Рон. Великое вино – это важно, но ведь здесь изначально была старая ферма, и хорошо бы позаботиться о простых людях, кто не готов покупать дорогое вино, но хочет с удовольствием потреблять то, что по карману. Для этого вина, что тоже не без характера, стали покупать хороший виноград сначала в соседнем регионе Ванту, а потом уже и повсюду на юге Франции. Производство растет, и вам наверняка тоже знакомы их этикетки с симпатичными петушком и курочкой, они давно экспортируются, в том числе и в Россию. Очень симпатичное и вкусное вино «южных кровей». Кстати, курочки эти – отсыл к гербу Пьера де Бокастель (помните барона, которому даровал ферму «король-солнце»?).
В начале 1980-х братья Жан-Пьер и Франсуа с помощью своего американского экспортера купили землю в Штатах, в регионе Пасо-Роблес на юге Сан-Франциско. Тогда во Франции только начинали открывать иностранное вино и, честно говоря, не очень-то его жаловали. Идея была проста: экспортировать вкус вина Долины Роны в Америку, поэтому братья посадили там те же свои любимые тринадцать сортов. Всё вино домена Tablas Creek с 90-х годов продается только в Штатах, что было неочевидно для тонкого элегантного вкуса их красного, входившего в диссонанс с тогдашней модой на грубоватое местное «мачо» – вино. А еще домен служит семье сейчас этаким «чистилищем», потому что каждый член семьи, прежде чем присоединиться к команде, должен как минимум год отработать в американской «ссылке».
Идем дальше. С конца 90-х постепенно к управлению подключались дети Жана-Пьера и Франсуа. Сначала Пьер – энологом, как и его отец Франсуа в 1996-м. Затем Тома – финансистом и ответственным за экспорт, в том числе и экспорт в Россию, в 2000-м. Потом Матьё – полевым инженером. Младший, Сезар, – тоже энологом, а самый старший, Марк, влился еще немного позднее, взяв на себя маркетинг, онлайн-продажи, бизнес-развитие. К нему присоединилась и Сесиль, которая занялась энотуризмом. Это основные их функции, ну, а совместную работу на виноградниках и в погребах, а также разделение между всеми зон экспорта вина никто не отменял.
Постепенно семьей приобретались другие винные домены в Долине Роны: в Расто, Жигондас, Вакерас, Венсобр, и в 1997-м их все решили объединить в единую марку Famille Perrin, которая реально выросла уже в 2000-х и охватывала весь юг Долины Роны.
А как же уникальные «золотоносные» апелласьоны северной части Долины Роны? Конечно, они не могли долго оставаться без внимания семьи. В 2009 году Перрэны вошли в партнерство с виноделом из Côte-Rôtie, Nicolas Jaboulet (Николя Жабуле), основав торговый дом Nicolas Perrin, что собрал petit-a-petit (потихоньку) почти все эти маленькие жемчужины, красные и белые, в свою драгоценную коллекцию. Вина от Николя Жабуле можно купить и в России, и на Украине.
Сейчас Перрэн – одна из самых могущественных семейных винных империй на юге Франции, что владеет винодельнями не только в Шатонёф-дю-Пап, а еще в 13 других апелласьонах Долины Роны и одним в США, винным торговым домом La Vieille Ferme, и не так давно семья вошла в партнерство с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли и стала на 50 % владельцем Château Miraval, что находится в департаменте Var.
Как так? – спросите вы. – Питт и Джоли что же, только красивая обложка?
Вовсе нет. Тут, как в хорошем фильме: главные актеры на сцене, а за кулисами… В общем, об этом следует рассказать поподробнее.
«Проект Мираваль» с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли
В 2008 году Брэд Питт и Анжелина Джоли приобрели огромное имение с 600 га виноградников в Варе, Château Miraval, провернули там масштабные работы и стали искать консультанта для производства своего розового вина высшего качества. Переобщались с десятками претендентов, ни с кем не договорились, и тут Брэд вспомнил о своем любимом вине Шато-де-Бокастель и обратился к Перрэнам сам.
Так в 2012-м началось сотрудничество семьи Перрэн с другой звездной семьей, голливудской. Конечно, стратегии Перрэнов роль консультантов никак не подходила, но, видя серьезные намерения знаменитых актеров и их возможности, они предложили реализовать свой опыт в формате совместного предприятия, на что Питт и Джоли охотно согласились. Сделку вел Марк Перрэн, он же и сейчас курирует это направление, которое называет «Проект Мираваль».
Розовое вино под маркой Miraval, еще одна струна в арфе Перрэнов, расширило цветовой спектр палитры их вин и немедленно подтвердило виртуозность их уровня. Первое же розовое Miraval 2012-го вошло в престижный американский винный рейтинг Тор-100 от Wine Spectator 2013 года под номером 84. Единственное розовое вино мира.
А в 2016-м весь мир переживал из-за развода звездной пары. Кроме Перрэнов. Их прозорливость в оценке партнерства была еще раз доказана: Брэд и Анджелина и не думали продавать Мираваль, в их планах он всегда фигурировал в качестве наследства для многочисленных детей. Тут их семейные ценности с Перрэнами совпали, а горячие намерения Питта и Джоли активно развивать винодельню после развода даже немного удивили. «Проект Мираваль» грозил превратиться в космический корабль. Со стороны Перрэнов требовалось усиление команды, и на помощь Марку в 2017-м пришел его кузен Шарль Перрэн.
Инвестиции со стороны Питта-Джоли были грандиозны, они касались подробнейшего исследования почв с приглашением знаменитых микробиологов, которые определили лучшие делянки по миллиону параметров, а также отрыли среди 600 гектаров их виноградников три гектара земель, полностью схожих по структуре с бургундскими Haut-Cotes-de-Nuits, на которых тут же посадили, естественно, Пино Нуар. Держись, Бургундия! Вложения в строительство новых погребов впечатляют еще больше. Это подземные, сообщающиеся на разном уровне пространства, чтобы перебродивший в верхних чанах сок под действием только своей силы тяжести перетекал в другие бетонные чаны для последующей выдержки. Экономия энергии, экологичность, дизайн. А огромные чаны-яйца из обожженной глины, что дают розовому вину особую элегантность, сами выглядят инопланетно!
Так вот, этот чудо-погреб, построенный всего за полтора года, принял первый урожай в 2018-м, а в 2019-м, как раз к открытию Каннского кинофестиваля, из него вышла первая партия совершенно нового, космического розе́ под названием Muse de Miraval, всего 1700 бутылок размера магнум (то есть по 1,5 литра каждая). О его вкусе Марк Перрэн говорит как о самом ярком выражении прованских терруаров; об авторском дизайне бутылки можно слагать песни, а цена, отданная за бутылку на аукционе в Каннах, дошла до 2 600 евро, что позволяет говорить теперь о Muse de Miraval как о самом дорогом в мире розовом вине. Рекорд Саши Лишина с его Garrus побит! Две лучшие и самые старые делянки Роль и Гренаш, виноград с которых более полугода выдерживается в тех самых чанах-яйцах, а часть – в старых дубовых бочках, превратились в руках Перрэнов и под сиянием голливудских звезд в чистое золото Прованса.
На следующий год количество магнумов Muse увеличили до чуть более 2 тысяч, и их можно купить и в сентябре 2020-го по цене от 230 евро. Я пока не попробовала, но доверяю Перрэнам.
А в 2020-м Марк объявил еще об одной сенсации, которая готовилась уже пять лет. «Бредовая» идея Брэда Питта свела их со знаменитой семьей виноделов Шампани Петерс (Péters, владельцы дома Pierre Péters в Ле-Мениль-сюр-Огер), и 15 октября они все втроем выпустили эксклюзивное розовое шампанское Fleur de Miraval Exclusivement Rosé и готовят открытие единственного в своем роде «Шампанского дома розовых вин». Как видите, космические корабли вовсю бороздят просторы вселенной, причем в совершенном реале и вроде как совсем рядом.
Но вернемся-таки на грешную землю, ведь мы всё еще не проникли на семейную кухню Перрэнов, заглянув лишь немного на Miraval.
Завод семьи Перрэн, а он существует?
Как же функционирует эта семейная империя? Где и кем делается вино всех принадлежащих семье доменов? Сколько при этом занято людей?
Если представить себе только объемы экспорта[5] при уровне известности этих вин в мире, то кажется, что здесь занято уж точно не меньше тысячи человек.
А на деле у Перрэнов во всех их хозяйствах всего двести сотрудников. Конечно, для винного производителя Франции и это довольно большая цифра, но для компании такого масштаба – просто пустяк, только представьте, всех можно легко разместить в кинозале из десяти рядов по двадцать мест в каждом. Секрет – в организации процессов.
Погреба вы мои, погреба
В центре царства Бокастель, под зданием семейного поместья, что окружено кольцом виноградников Шатонёф-дю-Пап, кроются огромные старинные погреба. Именно здесь перебродившие соки всех тринадцати сортов каждый год сливаются в экстазе в огромных бочках-фудрах, где будущее grand vin, роскошное красное Château de Baucastel полтора года набирается силы, красоты и богатства. Белое Бокастель тоже колдуется в этих погребах, в бочках поменьше. И не только оно.
Сюда же приезжает виноград с делянок «сынка Бокастель», домена «Кудуле-де-Бокастель» (Coudoulet de Beaucastel), что расположен буквально через дорогу, в сторону города Оранж. Несмотря на то что этот участок лежит в апелласьоне Кот-дю-Рон, почвы его очень схожи с почвами Шатонёф-дю-Пап, и эти вина с ними точно одной крови.
Хороши старинные погреба, но ведь эта семья всегда мыслями в будущем. И вот рядом уже началась «стройка века»: новые погреба углубляются в землю на семь метров. Зачем? Чтобы сделать два уровня и заменить электрический привод при движении вина гравитационным. А следующее новшество – система водоснабжения погребов, чтобы ни капли воды не пропадало, а по возможности использовалась она в разных процессах несколько раз, ведь на производство одного литра вина сейчас уходит около 20 литров воды. Но что-то я отвлеклась на новшества, возвращаюсь.
В двух километрах от Бокастель, на территории АОС Côtes-du-Rhône находится их второй, очень большой и современный погреб, винный завод Le Grand Prebois. Вот в нем и делаются вина для других семейных виноградников Долины Роны (Gigondas, Vinsobre, Cairane, Côtes-du-Rhône etc), a также и вина для торгового дома La Vieille Ferme. Миллионы бутылок отправляются отсюда в 80 стран мира.
Но из этого погреба-завода есть и несколько «исключений», ближних и дальних. Отдельная команда со своим винодельческим погребом творит в аутентичном Clos des Tourelles в Жигондас, еще одна бригада трудится в торговом северном доме Maison Nicolas Perrin в погребах Кот-Роти. Ну и, конечно, шато «Мираваль», что находится в 170 километрах от семейного гнезда, не возит сюда виноград; к тому же технологии розового вина требуют совершенно другого оснащения погреба, а в Миравале сейчас он не просто идеален, он уникально прекрасен.
Семейные принципы
Своих энологов в семье четверо, на всё хозяйство хватает. Бухгалтерия, финансы, развитие, коммерческий отдел, логистика – это всё тоже общее. А вот агрономы, мэтр-де-ше и другие полевые специалисты разделились на команды по месту винопроизводства.
Заправляют всеми делами, как мы уже знаем, девять членов семьи из двух поколений. Кроме того что они все по-человечески чертовски привлекательны, интересны и их принципы как формула успеха большого семейного бизнеса.
Вот они:
• Никаких наемных управляющих, энологов, маркетологов. Все ключевые функции только у кровных членов семьи.
• Главный исполнительный орган – семейный совет, который собирается как минимум раз в месяц.
• Принцип принятия важных решений – согласие всех, единодушие, это больше чем демократия. Если кто-то один говорит «я не уверен», притом что это его зона ответственности, либо кто-то имеет активную позицию против, то решение откладывается. Кроме ассамбляжей, где пока решающее слово в случае несогласия детей остается за старшим поколением. Не без дедовщины.
• Каждый должен быть готов заменить любого на ключевом посту, поэтому информированность в делах – основной элемент сотрудничества.
• Обязательные еженедельные дегустации вместе, так передается семейное ноу-хау ассамбляжа, происходит подстройка «дегустационных инструментов» под тон семьи.
• Каждый член семьи, перед тем как влиться в команду, должен как минимум три года отработать где-то в других странах, местах и компаниях. Так в семейное дело привносятся новые взгляды, идеи и технологии.
«Мы знаем, откуда пришли и куда мы идем. Важность семьи Перрэн – главная ценность для нас» – эти слова в устах любого из Перрэнов звучат так естественно.
Полезно: продегустировать избранные и купить любые из вин всех хозяйств этой семьи можно в винном погребке Famille Perrin в деревне Шатонёф-дю-Пап, в самом ее центре. А еще вы теперь можете узнать знакомую фамилию в названии вина в картах многих французских ресторанов, почти в каждом уважающем себя винном бутике мира или же на полках супермаркетов 80 стран мира.