Если не сегодня, то это будет завтра.
Терпение – оплот мудрости.
Что такое Камарг?
Дорога без конца, прямая и плоская, теряется в зарослях. С обеих сторон ее шумит камыш да гнется от ветра трехметровый тростник, «камаргский бамбук». И вот она вырывается на степные просторы, где сквозь колючие кочки и редкий кустарник миражами мерцают лагуны. За десяток километров здесь можно не встретить ни человека. Зато над головой непрерывно кто-то пролетает, под ногами проползает, перед глазами пробегает или проплывает, а если приглядеться, то стоит или лежит.
По разнообразию и специфичности местной флоры и фауны Камарг достоин конкурировать с Австралией и привлекает великое множество туристов. В любом путеводителе вы найдете красочные описания розовых фламинго, белогривых камаргских лошадок и черных полудиких быков. Да, эта святая троица «розовый-белый-черный» давно стала аллегорией Камарга, живым магнитом для путешественников. На месте же туристы открывают для себя следующие три части, что красуются на официальной эмблеме региона Камарг: якорь, плети, скрещенные в виде сердца, и святой крест. Это символы моря, человеческой силы и веры – того, что кормит и наполняет радостью сердца свободолюбивых обитателей этих приморских прерий. Плюсом туристам рассказывается правдивая христианская легенда о святых проповедниках, причаливших к этим берегам две тысячи лет назад. Достаточно для красивого образа!
Но разве это всё? А где в этой символике земля Камарга, его зыбкая, но прочная твердь? На мой взгляд, справедливо было бы добавить сюда еще одну триаду атрибутов, например такую: «трактор-рис-лоза». Человеческий труд – еда – вино. Ну, и солью камаргской щедро всё это присыпать, чтобы уж ничего важного не упустить. Вот теперь картина стала более полной, не правда ли?
Издавна десятки фермерских семей занимаются на этой солоноватой песчано-илистой земле выращиванием чего-то культурного. В наше время это рис, люцерна, нут, абрикосы-персики и виноград. Такой вот нехитрый набор, практически всё необходимое для жизни, а вкуснейшее и нежирное мясо местных черных бычков можно купить в единственной на всю округу бушери (мясной лавке) в приморской деревеньке Сент-Мари-де-ла-Мэр.
Интересно, что Камарг, как настоящий остров, лежит между двумя рукавами Роны (Малой Роной, Роной Большой) и морем. Местные даже шутливый лозунг придумали: Camargo Independento! («Независимый Камарг!»), в противовес движению за независимость островитян Корсики. А чем Камарг не остров? Всего лишь убрать несколько мостов, и…
Трудно было человеку укротить здешнюю болотистую местность, на это ушло в итоге более трех веков. Всё здесь дикое, не только быки, лошади и птицы, но и сама природа, и прежде всего реки. Чуть дожди в Альпах поднимают уровень Роны, расплескивает она воду из рукавов своих на плоскую землю Камарга. А ежели засуха и речной воды становится меньше, море накатывает и так и норовит просолить все поля и пруды. Но в Камарге земли много, а пресная вода рядом, и это редкая, весьма желанная комбинация для крестьянина, стратегическая территория для государства, поэтому человек руки не опускал. Сначала были прорыты два больших канала, чтобы «разгрузить» Малую и Большую Рону, потом еще рукава, насыпи-дороги, насыпи-каналы, их берега укреплялись дамбами. А в конце индустриального XIX века крупномасштабный проект превратил эту дикую когда-то местность в гигантскую капиллярную систему каналов и шлюзов. Опутывают они весь Камарг, как кровеносные сосуды пронизывают наше тело, а сельскохозяйственным угодьям дают столько воды, сколько им нужно. Хватает даже огромным рисовым плантациям. Так что теперь фермерам здесь живется хорошо.
Масштабы площадей местных ферм, строения которых называются по-провансальски «мас» (mas), делают их невидимыми ни друг для друга, ни для проезжающих по дорогам путешественников. Масы эти спрятаны вглубь от дорог за часто незаметными посреди тростниковых кущ указателями. Да и сами их обитатели друг друга в окошко не наблюдают, ибо соседей здесь разделяют километры. «Воон там Доминик, – машет рукой налево Элен, хозяйка маса де Валерьоль. – В этой стороне Алан. Там – Флориан. Немного левее и подальше – моя сестра». Они знают, что здесь живет кузен того соседа, а там – дядя этого. Их не видно, но они есть.
Mas de Valériole (Мас де Валерьоль). История семьи = история Камарга
Нынешние хозяева поместья – семья по фамилии Michel (Мишель). Да, у них это не имя, а фамилия. Элен в этой семье, как она метко выразилась, une piece apporté («юн пьес апортэ»), то есть часть инородная, извне привнесенная. И правда, высокая и стройная брюнетка с внимательным взглядом голубых глаз, эта очаровательная француженка, возраст которой определению не поддается, родилась в Камарге у мамы-испанки и папы-итальянца, а замуж вышла за исконного арлезианца. Поэтому сначала давайте познакомимся с семьей ее мужа.
Семья Патрика
Патрик Мишель – глава семьи. Это его дедушка купил в 1950-х земли фермы Mas de Valeriole, что основана была еще в XV веке медиком из Арля, месье Валериолем. Сейчас хозяйство Патрик ведет вместе со своим младшим братом Жаном-Полем, его сыном Лораном и двумя собственными сыновьями, Максимом и Арманом. Так повелось, что в этой семье рождаются почти исключительно мальчики, и, к счастью, все они совсем не против включаться в работу на ферме. И еще раз к счастью, работа как-то сама добровольно разделяется между мужчинами по их предпочтениям: Жан-Поль, Лоран и Арман занимаются «большими культурами» – пшеницей, люцерной, нутом, томатами на биоконсервы и, конечно же, камаргским рисом, а Патрик и Максим – виноделы. Да-да, уникальная особенность Камарга – рис и виноградники рядом, и это единственное место в мире, где такое возможно.
У мужчин этой семьи есть одна особенность, которую я отметила только тогда, когда постепенно познакомилась с ними всеми. Увидев Патрика в первый раз, я была уверена, что этот двухметровый стройный немногословный мужчина точно не местный, а, наверное, нормандец. Все знакомые мне до этого французы ростом выше 175 см были северянами. Позднее стало понятно, что и его брат, и трое их сыновей – все как на подбор «сборная Камарга по волейболу». И надо просто немного поговорить с ними, чтобы ухо тут же уловило этот типичный мягкий, поющий южный говор. Вот это вот «вэнь» вместо «вэн» (вино), «компрэнь» вместо «компран» (понимаешь?). И да, сразу же понимаешь удивительное: никакие они не северяне, а самые что ни на есть коренные провансальцы. Песенный у них говор, заслушаешься. Ну, а Гулливеры, оказывается, живут не только на севере.
По материнской линии их семья в Арле прослеживается аж до Средневековья, по отцовской следы теряются тоже в Арле, где-то в XVII веке. Обе семьи были крупными торговцами, купеческое сословие, говоря по-русски. В их среде считалось нормой иметь не просто загородные резиденции, но свои сельскохозяйственные угодья в Камарге, то есть быть собственниками-производителями. Прапрадедушка Патрика и Жана-Поля, по имени Жан Грано (Gean Granaud), такой же фермер-коммерсант, увлекался еще и политикой, а в 1908-м был всенародно избран мэром Арля, на посту которого за почти 11 лет сделал много хорошего. При нем открьлись музей Museon Arlaten и статуя Фредерику Мистралю на площади Форума, он основал муниципальную библиотеку и туристический офис, и горожане так его любили, что назвали одну из улиц Арля его именем. Такие вот деятельные были предки в семье Мишель, и их история – летопись предпринимательства всей арлезианской коммуны.
Семья Элен = история освоения земель Камарга
Что же нам расскажет семья Элен, француженки, свободно говорящей также по-итальянски и по-испански? А это типичная эмигрантская история Камарга, она про ее дедушку, итальянского рабочего из Пизы, и про ее маму, испанскую повариху из Валенсии.
– Что же занесло их сюда?
– История освоения камаргских болот.
Еще в 20-е годы сюда стали приглашать итальянских рабочих, специалистов по террасному земледелию и постройке каналов, ведь именно итальянцы считались самыми сильными в этом ремесле. Так в Камарг молодым рабочим приехал дедушка Элен, копал лопатой каналы, заработал денег, да и остался, приобретя в 1945 году ферму на Route de Saintes-Meries-de-la-Mer. Жену себе привез из родной Италии, здесь родился отец Элен. Работать на ферме отца он тоже начал рано, в 14 лет, и здесь же, на ферме, встретил он свою будущую жену, молодую испанку А виновником всему – рис.
Начну издалека. По-настоящему рисовые плантации в Камарге после многих попыток были обустроены только в начале Второй мировой войны руками вьетнамских и камбоджийских рабочих, привезенных из бывших тогда французских колоний. Нужно было кормить страну, а местный климат и сети построенных ирригационных каналов рисоводству благоприятствовали.
Вскоре после войны Вьетнам добился независимости, и «рисовые переселенцы» покинули Камарг, нет здесь сейчас ни единой вьетнамской или камбоджийской общины. А рис остался. И в 50-е страну по-прежнему нужно было кормить. Площади рисовых плантаций решено было даже увеличить за счет нещадного выкорчевывания камаргских виноградников (уж вина в стране и без камаргского достаточно). Но кто теперь будет на посадке риса работать? А работа эта была тяжелая: руки и ноги в воде, спина согнута, ведь рис тогда сажали по вьетнамской технологии, саженцами по одному. Выход нашелся: бригады сезонных рабочих из соседней Валенсии. Уезжали испанские мужчины во Францию вахтами по шесть месяцев, и, конечно, не только на рис, а и на все другие работы: после посадки риса собирали абрикосы, персики, помогали фермерам, а затем поспевал оставшийся виноград. И будущая мама нашей Элен вместе со своей мамой ездила с бригадой из своей деревни на эти вахты «поварихой стройотряда». Так и встретилась она на камаргской ферме с итальянцем, своим будущим мужем.
Сейчас родителям Элен 85 и 80 лет, они живут в том же масе, где познакомились, и обе их дочери вышли замуж за камаргских фермеров.
На ферме их дочери Элен, Mas de Valériole, уживается множество культур: итальянская с испанской и провансальской на кухне, рисовая с виноградной, а также пшеницей, люцерной, томатами в поле. Такой вот камаргский микс.
Кстати, ситуация с земледелием в Камарге сейчас несколько перевернулась: рис теперь сажают не вручную, а машинами сами фермеры, и наряду с промышленным виноделием активно стало развиваться авторское, «штучное» производство. Итак, приступаем же к вину.
Надо сказать, что виноградники Mas de Valériole по площади занимают всего около 10 % всех их земель (35 га из 350), но приносят более половины всего дохода хозяйства. Конечно, и работы виноградная культура требует в два раза больше, чем, например, рис, не говоря уж про вложения в погреба. Но зато в виноделии точно не заскучаешь. У Патрика с Максимом постоянно новые проекты, только успевай отслеживать да дегустировать!
Вино в Камарге?
Самому словосочетанию «вина из Камарга» до сих пор удивляются даже многие винные знатоки. Уж что-что, а вино разве там делают? Максимум, что может прийти на память, если поднатужиться, это легкое розе́ gris de gris («гри де гри») из IGP Sable de Camargue, что находится уже на стороне Эг-Морта, в провинции Лангедок. Оно продается в ближайшем супермаркете (и, похоже, экспортируется в Россию).
«Да откуда в Камарге хорошее вино? Там же настоящее море виноградников и тракторы, никаких вам кло (clos) или като (château), только дешевое столовое», – заметят другие ценители прекрасного.
И правда, буквально до середины 90-х годов XX века в Камарге практиковалось исключительно промышленное виноделие с продажей вина негоциантам бочками или целыми чанами. Даже после экспроприации части виноградников под рис земель здесь осталось немеряно, воды тоже, а никакого апелласьона в Камарге как не было, так и сейчас нет. А значит, нет и правил, ограничивающих урожайность лозы, которая по-прежнему зашкаливает. И эта щедрость лоз только радовала виноделов, производивших простое столовое вино.
Так было еще совсем недавно, но времена меняются. И можно сказать, что именно наш герой, Патрик Мишель, лично ответственен за поворот в сторону производства в Камарге качественного не только розе́, но и красного, и белого вина, способного достойно конкурировать с другими именитыми французскими собратьями. Он сам, конечно, так про себя не скажет и, наверное, даже никогда об этом не думал, но я вам расскажу, как дело было, а вы рассудите.
Патрик Мишель и IGP Terre de Camargue
Итак, вот они, тридцать гектаров дедовских виноградников с урожайностью хорошего дойного стада. С чего начать?
Получив энологическое образование в Бордо и вернувшись в 1985-м в семейное имение, Патрик по-дедовски работать не захотел. Он, наследник старинного рода деловых людей, решил кардинально реформировать свой домен. Ему необходим был предмет гордости, сделанный своими руками, чтобы в нем выразить по максимуму и свою разностороннюю поэтическую натуру, и эти малоизвестные, но такие оригинальные терруары.
Первым делом Патрик принялся выкорчевывать высокоурожайные сорта, уговаривая при этом каждое утро своего сопротивлявшегося отца. Параллельно он дегустировал вина из разных сортов у всех местных виноделов в поисках идеального вкуса своего будущего моносепажного вина. И в один прекрасный момент случился заветный «щелчок», Патрик сказал себе: «О, это то, что мне надо, но у меня он будет звучать по-другому!» Победителем в кастинге на красное вино стал сорт Марселан, местный гибрид, которым уже в 1987 году Патрик начал засаживать освобождающиеся участки. Из-за близости в земле воды, Марселан здесь получается очень свежий и не такой концентрированный, как в других местах на юге.
Следующий важный выбор пал на Каладок, старинный южный сепаж, который должен был играть роль розового вина. Повлияли на этот выбор его ароматический потенциал, хорошая кислотность, легкая окраска и насыщенность вкуса. Два непременных солиста затем дополнились кордебалетом из Мерло, Пти Вердо, Каберне Совиноьон, который на камаргской земле, говорят, даже более старый, чем в Бордо.
А в белом цвете Патрику импонировали итальянско-корсиканский Роль и любимица французов Шардоне.
Вся эта чудесная компания и сейчас составляет основу «театральной труппы» Mas de Valériole.
Отныне работа на виноградниках и в погребах, да и вся жизнь потекла, как бурные потоки Роны мимо Арля. Патрик женился на красавице Элен, в 1990-м родился их первый сын – будущий винодел Максим, в 1994-м – второй сын, Арман.
А в 1995-м произошло первое эпохальное событие в мире камаргского виноделия – розлив розового вина Mas de Valériole по бутылкам для продажи. Максиму было тогда четыре года, Элен и Патрик устроили праздник с большим семейным ужином в честь этого события. В финале захотели сделать общую фотографию, и нужен был кто-то из детей, чтобы торжественно держать эту красивую розовую бутылку. «Moi! Moi! – закричал маленький Максим. – Возьмите меня!». Теперь этот кадр считается для Максима «знаком» боевого крещения в виноделы.
В 1996-м по бутылкам впервые разлили и красное вино. Этот цвет для Патрика всегда был святым, и его целью было сделать в Камарге достойным именно красное вино. Всё меньше продавал он вино негоциантам, ведь они никогда не искали суперкачества и платили всем одинаковую цену за один объем вина. Проданное таким образом вино затем попадает в самую дешевую категорию вин в супермаркетах (€2-2,5 за бутылку), а в ней всегда самая высокая конкуренция. Свое вино Патрик ценил гораздо выше. Один раз даже предпочел вылить целый чан красного, чем продать его по низкой цене. Сегодня всё свое красное вино Патрик продает сам, только в бутылках, стоимость которых от €7,5 до €22, и интерес к нему растет не только у прямых клиентов, но и у рестораторов и экспортеров.
Еще тогда, в 90-е, энтузиазм семьи Мишель начал привлекать внимание дальних и ближних соседей-виноделов, которые сначала крутили пальцем у виска в пересудах между собой, потом пришли общаться с новатором. С того разговора думки о том, что и им теперь нужно будет меняться, чтобы ветер перемен не откинул их на задворки супермаркетов, начали вариться в головах камаргских виноделов на медленном огне, как доб из местного бычка торо в прованской печи.
Когда Патрик выступил с инициативой создания на территории прованского Камарга контролируемого винного наименования, его поддержал всего один из коллег. Маловато, но и этого было достаточно.
IGP Terre de Camargue официально зарегистрировали в 2011 году с двумя виноделами. А сейчас их уже одиннадцать. Патрик логично стал президентом IGP и председателем его комитета. Правда, про их собрания рассказывает он весьма иронично: «Oui-oui (да-да) – так отвечают мне на любое предложение собратья». Нет пока среди них достойного оппонента, все равняются на Mas de Valériole. И, наверное, это неплохо, ведь сейчас он один из самых экспериментаторских и динамично развивающихся винных доменов Камарга.
Вина Mas de Valériole: редкие старые сорта, вкус вина без сульфитов
Итак, гордость Патрика Мишеля – его бутылки. Сейчас они с Максимом делают 160 тысяч бутылок в год. А еще есть розовое и белое вино в «кубиках» (cubi), или BIB (от bag-in-box) по 3-5 литров. Любопытно, что многие французы искренне воспринимают название BIB как сокращение от слова biberon («соска» или «выпивоха» в переводе). По идее, решение экономичное, можно открыть «кубик» и пить из него 6-7 недель. Проблема в том, что не знаешь, сколько выпил, и заканчивается он почему-то очень быстро, так что BIB в шутку считают «решением для алкоголиков». Но вернемся к более благородным материям, вину в бутылках.
В Mas de Valériole очень широкая палитра вин, есть три линейки, каждая со своим названием и идеей: Saint Vincent – свежесть и фрукты, Mas de Valériole – элегантная сложность, Selection Parcellaires – редкость и удивление. Внутри каждой из этих линеек – несколько вин разного цвета со своими названиями. Кроме этих линеек, есть и несколько отдельных вин, штучные экземпляры.
Патрик с Максимом – люди креативные, каждый год они что-то в погребах исследуют, «химичат», а если результат понравился, то на выходе имеем новое вино. Вот в 2020 году зреет в погребе две новинки: игристое из Пти Вердо (личный эксперимент Максима) и новомодное «оранжевое» вино из сорта Роль, то есть белое вино, проходящее настаивание на кожице перед брожением, подобно красному. Уже не терпится всё это распробовать.
На ответственные моменты (ванданж, ассамбляж) виноделы решили приглашать стороннего энолога-консультанта, чтобы иметь «третий мозг» в момент принятия важных решений, профессиональный взгляд извне. Их энолог Эрик работает с ними уже более десяти лет, и он в свое время помог правильно освоить новую для домена технологию производства вина без добавления сульфитов.
Вина без добавления сульфитов
На путь чистого биопроизводства Патрик встал уже давно, и в 2006-м получил свой «зеленый лейбл». А первое вино без добавления сульфитов было сделано в 2013-м по запросу одного парижского кависта. Вино всем понравилось, и технология эта прижилась. С каждым годом количество бессульфитных вин только увеличивается, вот в 2020-м должно выйти уже и белое. «Сейчас я нахожу, что в вине без добавления грамма сульфитов гораздо ярче выражен вкус самого винограда, нет никакого привкуса консерванта», – говорит Патрик. И если хочется вина не для хранения, а для пития сейчас или в течение 2-3 лет, то это самое «здоровое решение». Вот, например, два года назад в их топовой линейке Sélection Parcellaires появилось красное и розовое вино Gueritou (Гериту), что есть игра слов guerir (лечить) и tout (всё) – «лечит всё». Состав красного вина держится в секрете, точно известно только то, чего в нем нет, – это сульфита серы. Розовое «Гериту» анонсируется как Infusion de Caladoc («настойка Каладока») и удивляет насыщенным цветом и вкусом. Бутылка «Гериту» стоит чуть дороже вин двух других линеек домена (€12,5), но и забот с ним у виноделов побольше. Во время весеннего карантина 2020-го это вино было просто бомбой: подаришь такое друзьям-родным, и уверенность в сохранении здоровья гарантируется прямо на этикетке, розовое разлетелось всё за несколько месяцев. Я успела купить в конце мая, растягивала удовольствие, сколько могла, а приехав затем в сентябре, уже урожая 2019-го не застала. Ждем теперь следующего, 2020-го.
В красном вине в линейке Mas de Valériole есть еще одна прекрасная бутылочка под названием Beauduc («Бодюк», это такая местность в Камарге неподалеку), в которой – стопроцентный Марселан без добавления грамма сульфитов. Это весьма элегантное, нежно-ягодное вино с тающими танинами и приятной свежестью лакрицы в финале. Вообще, такие вина очень хороши и с козьими сырами, и с молодым comté.
Визитная карточка Патрика Мишеля – вино Снам-Снам
Это вершина его творчества, недостижимая не только для других виноделов Камарга, но и для многих коллег в апелласьонах юга. Я не буду описывать все свои ощущения от бокала красного Cham-Cham 2016, скажу только, что это мурашки. У меня по рукам бежали мурашки неудержимого удовольствия. И больше ничего не нужно, только этот сливочно-травянистый аромат, велюровое касание во рту и в меру фруктовый вкус, малюсенькими глоточками. Высокая гармония. Как какой-то Марселан, да еще из Камарга, смог зайти так далеко, даже после 24-месячной выдержки в новой бочке? Риторический вопрос. Знаю, что такое мое мнение разделяют сейчас очень многие, в том числе известные рестораторы Франции, а недавно Патрику позвонил насчет этого вина американский экспортер. Стоимость этого вина просто неприлично высокая для Камарга, €21 за бутылку, и ведь остался последний ящик 2016-го, и тот уже заказан мишленовским рестораном по соседству. Патрик сказал мне по секрету, что мог бы с удовольствием делать больше этого вина, если это будет кому-нибудь нужно. Так что потенциал есть, а это не может не радовать!
Белое вино Cham-Cham тоже совершенно не типично для юга. Это почти на 80 % местный «песчаный» Роль, дополненный округлостями Шардоне. Патрик рассказал мне интересную историю, которая произошла с этим вином три года назад на Парижском Сельскохозяйственном Салоне. Традиционно там представляют и вина, ведь они составляют большую долю в доходах Франции, и эту часть Салона всегда посещает сам президент. Лучшие сомелье страны заранее отбирают пару десятков вин от всех экспозиционеров, чтобы устроить специальный президентский стенд. Так вот, в их числе тогда было выбрано камаргское белое Cham-Cham. Уже огромный успех. А потом президент Макрон во время своего визита именно его и попробовал, и, судя по мимике, ему вполне понравилось. «В Елисейский дворец они наше вино пока закупать не стали», – смеется Патрик. Но это уже честь и признание, не правда ли?
Кстати, веточку риса и нежную стрекозку, эмблему Mas de Valériole, которую вы увидите на этикетке Cham-Cham и других вин, нарисовал сам Патрик, у которого душа поэта. А в дегустационном зале он собственноручно оформил все стенды инсталляциями из римских черепков с раскопок на своих землях, разложив их на белом камаргском песке и украсив сухоцветами тростника и камыша (да-да, если копнуть на метр в глубину, здесь вы найдете множество древних римских поселений, археологи уже ими пресытились). У Патрика есть и специальная веточка, которой он в моменты медитации рисует на этих песчаных столах линии. Ну чем не японский «сад камней» в камаргской интерпретации?
Добро пожаловать и Vive la Camargue!
Вив ля Камарг!