Они оказались в длинном коридоре, пока еще совершенно пустом. В одну сторону он вел к залу с клетками, а куда в другую – неизвестно. Вольмар и Ровертон выбрали неизвестность. Положение было отчаянное; даже если удастся вырваться из здания, их со всех сторон поджидали опасности неведомого мира, который неизбежно враждебен человеку уже в силу своей полнейшей чуждости. Но после плена и всех фантастических испытаний приятно было вновь двигаться свободно, пусть даже бегство закончится только новым пленом или невообразимо ужасной смертью.
Земляне помчались вперед, преследуемые по пятам толпою гномов. Благодаря преимуществу в ширине шага они мало-помалу отрывались от погони. То и дело на пути попадались сотрудники лаборатории, по большей части безоружные; все они в ужасе шарахались от размахивавшего смертоносным оружием Ровертона.
Еще землянам попалось полусонное чудовище, нечто вроде бескрылого дракона, – вероятно, ручное. Оно лежало поперек коридора и возмущенно, хотя довольно апатично взрыкнуло, когда беглецы перепрыгнули через его шипастую спину.
Коридор, освещенный равномерно рдеющими огнями, тянулся бесконечно долго и наконец повернул под острым углом. За открытыми дверями слева и справа беглецы мельком видели причудливые картины какой-то загадочной деятельности.
Коридор снова повернул, теперь обратно, и красные огни сменились ярко-фиолетовым дневным светом. Вольмар и Ровертон выбежали на узкий балкон, а сзади уже набегала растущая толпа преследователей.
Перед землянами снова предстало ошеломляющее видение белого города с паутиной тончайших алебастровых мостиков, соединяющих здания – эти алебастровые горы с множеством граней и вычурных шпилей. Здесь был полдень, и солнце, которое земляне знали как безымянную звезду в созвездии Змеи, с высшей точки своей траектории посылало вертикально вниз беспощадные лучи во всем их жестоком тропическом великолепии, так что они доставали до самого дна и освещали улицы-ущелья на головокружительной глубине.
Балкон, а вернее – простой уступ, был едва ли семи футов в ширину и по обычаю здешней противоестественной архитектуры не имел ни перил, ни ограды. Несомненно, он шел вокруг всего здания; через равные промежутки от него отходили мостики к балконам других исполинских башен.
Ослепленные блеском лучей, стараясь держаться подальше от страшной пропасти, земляне сделали несколько шагов вдоль стены и остановились в растерянности: впереди из другой двери выбежала новая толпа гномов, очевидно отправленных им наперехват.
Сзади уже приближалась первая группа – никак не меньше двух десятков. Поблизости не было ни дверей, ни окон – в здание не вернешься; уходить оставалось только по одному из леденящих душу мостиков.
– Эх, не поминайте лихом! – крикнул, задыхаясь, Ровертон и сломя голову бросился бежать по узенькому пролету над пропастью.
Это была безумная гонка. Сбавить темп нельзя: преследователи по двое в ряд уже семенили по мосту, словно муравьи. Воодушевленные опасностью, земляне неслись скачка́ми – а ведь любой неверный шаг мог закончиться смертельным падением.
Они почти достигли противоположного здания-исполина, как вдруг навстречу им выбежали трое гномов с парализующими жезлами в руках.
Ровертон без колебаний ринулся в атаку, держа свое оружие как копье. Схватка была рискованная: двое противников стояли плечом к плечу, а Ровертон мог сражаться только с одним за раз. Он наносил удары и парировал с быстротой молнии, и оба гнома рухнули один за другим с зияющими ранами в груди и полетели вниз, в пропасть глубиной с полмили. Однако третий сделал выпад и ткнул в Ровертона жезлом.
Ровертон уклонился, потерял равновесие и покачнулся на самом краю моста. Он непременно оступился бы, если бы Вольмар, подоспев сзади, его не удержал. Третий гном, поскольку удар прошел мимо, по инерции пробежал еще несколько шагов и напоролся на оружие Ровертона. Эбеново-черный стержень пронзил гнома насквозь. Ровертон выдернул оружие и пинком отправил тело вслед за его собратьями в пропасть.
Земляне без дальнейших помех добежали до противоположного здания, но, пока шел бой, преследователи заметно приблизились и теперь гнались за ними по пятам.
Внутри здания, судя по всему, никого не было, а обстановка оказалась совсем не такая, как в лабораториях. В комнатах, куда земляне заглядывали на бегу, по стенам висели фантастические картины и рисунки – возможно, астрономические карты. Кое-где попадались громадные металлические глобусы и полушария – по всей вероятности, отображающие строение вселенной.
Наконец земляне повернули за угол, и преследователи ненадолго потеряли их из виду.
– Скорее! Поищем укрытие или лестницу! – прошептал Ровертон.
Они остановились в нерешительности у дверцы в темную комнату, куда не доставал свет красных огней из коридора. И вдруг заметили в нише начало лестничного пролета.
Надеясь, что преследователи пробегут мимо, земляне бросились вверх по лестнице, прыгая через три-четыре ступеньки. Они предпочли бы спуститься, выбраться на твердую землю, но их отпугнул внезапно раздавшийся внизу необъяснимый звук – металлический лязг и стрекот. Вверху царила полная тишина.
– У них тут что, лифтов не бывает? – спросил Ровертон через несколько минут. – Пешком в таком небоскребе целую вечность карабкаться можно.
– Вероятно, есть какой-то другой способ перемещаться с этажа на этаж, только вряд ли он нам пригодится, раз мы не знаем, как его применять.
Казалось, прошел не один час, пока они поднимались по нескончаемой лестнице. Шум погони затих вдали; видимо, гномы все еще продолжали поиски на нижних этажах. Среди бесконечной череды освещенных красным лестниц и коридоров землянам никого не встретилось. Слышен был только подземный рокот, но и он постепенно становился глуше. Должно быть, они находились в глубине здания; ни разу им не попалось выхода на балкон или хотя бы проблеска дневного света. Они уже не считали этажи; казалось, они затеряны в какой-то ужасной, вечной и нескончаемой башне. Поразительно, какая маниакальная тяга к величию заставила этот крошечный народец воздвигать такие исполинские постройки.
У Вольмара и Ровертона ноги будто налились свинцом. Каждый следующий шаг казался непосильным, словно поднимаешь тяжелый груз. Они задыхались в шлемах, несмотря на непрерывно поступающий воздух, в висках стучало оглушительно, будто река ревет на перекатах.
– Куда мы идем-то? И зачем? – спросил Ровертон, когда они остановились перевести дух. – Ясно же, чем все закончится. Все шансы против нас. Миллион возможных убийственных исходов. Хорошо, если успеем весь запас воздуха в баллонах истратить.
– Здешний воздух вполне может оказаться для нас несмертельным, – сказал Вольмар. – Если вспомните, мы еще не пробовали им дышать. Наши низкорослые друзья, очевидно, были столь любезны, что наполнили баллоны химическим аналогом прежнего запаса.
– Ну, я без крайней необходимости не стал бы пробовать местную атмосферу. Но что толку дальше карабкаться? Вся планета против нас. Наверняка вокруг миллиарды гномов со всякой адской химией, и все готовы нас гнать, как диких зверей.
– К чему беспокоиться по пустякам? Идемте, с крыши этой вавилонской башни должен быть прекрасный вид.
Наконец закончилось мучительно медленное восхождение и впереди блеснул дневной лиловый луч. Земляне вышли на крышу, где к небу тянулась узкая центральная башенка. Сама крыша была плоская и вся уставлена шарообразными механизмами, – возможно, они использовались для наблюдения за солнцем и звездами. Хрустальные сферы и колесики бесшумно вращались внутри больших сфер из такого же материала.
На крыше как будто никого не было, но к зданию приближалось несколько летательных аппаратов. Боясь, что их заметят, земляне бросились к двери в башенке. За дверью оказалась лестница, и они продолжили свой бесконечный подъем.
На самом верху открывался выход в некое подобие беседки с высоким куполом, пронизанным десятками отверстий. Здесь стояло множество приборов – несомненно, астрономических инструментов. Были здесь космолябии и армиллярные сферы, рассчитанные на неведомую для человечества вселенную; были странные двойные и тройные зеркала из белого минерала с поверхностью, изогнутой под самыми немыслимыми углами; были линзы, установленные одна позади другой в изогнутых полукруглых рамах и предназначенные для нечеловеческого зрительного восприятия. В центре алебастроподобного пола был встроен траурно-черный диск футов четырех в диаметре, примерно на шесть дюймов ниже пола. Посередине диска, почти вплотную друг к другу, были установлены два вертикальных стержня.
Земляне сперва не заметили, что в беседке кто-то есть, но потом за мешаниной непонятных устройств разглядели дряхлого сморщенного гнома, который склонился над циферблатом, исписанным косыми рядами значков, разделенных на группы. Гном был безоружен и не замечал землян, пока они не подобрались к нему вплотную. Тут он обернулся и увидел.
Потрясенный появлением двух существ, которые ему должны были показаться чудовищами, гном шарахнулся в сторону и бросился к черному диску. Не зная, что он собирается делать, Ровертон кинулся наперерез. Старик, в ужасе от вида светящегося оружия в руках землян, петляя между приборами, увернулся и от Вольмара, и от Ровертона, добежал до лестницы и сломя голову помчался вниз.
– Упустили, плохо дело! – сказал Ровертон. – Мне не особо хотелось его убивать, но теперь он разболтает другим, где мы прячемся. Скоро вся свора прискачет, а то и еще скорее.
– Ну, раз уж мы здесь, хотя бы полюбуемся видом.
Они подошли к просвету между тонкими колоннами, и перед ними открылся удивительный пейзаж. На много миль во все стороны раскинулся величественный город. От высоты захватывало дух, существа на улицах виделись микроскопическими точками. А за пределами города лежала неописуемо своеобразная местность: широкие каналы с кроваво-красной водой, пересекаясь, образовывали уступчатые острова и дальше убегали в поля и леса, где растительность пестрела оттенками, каких не увидишь у футуристов. Еще дальше резко очерченным силуэтом на фоне фиолетовых небес высились изогнутые в форме рога угольно-черные горы и другие, ослепительной белизны чище пентелийского мрамора.